Злодейка в быту (СИ) - Черная Мстислава

Папа вдруг становится похож на хищника, готовящегося к броску.

— Юйлин, взмахни веером.

Что он имеет в виду? Подарок, оставленный мне матерью?

Сорвать бусину и… отправить зов? Но папа так и не успел объяснить мне, кто из небожителей откликнется. Зато Шаоян успел: вне Срединного домена корона почти бесполезна. Неуязвимый в Нижнем мире, здесь Шаоян может быть убит.

Глава 47

Чай остыл, но я беру пиалу и с нарочитой неспешностью делаю глоток. На языке расцветает острая горчинка. Вкус уже не так хорош, как мог бы быть.

Не знаю, чего папа добивается. В любом случае веер вместе с фигуркой девятихвостой лисы и шпилькой лежит в шкатулке, а шкатулка спрятана в одном из ларцов, стоящих в боковой комнате, примыкающей к нашей с Шаояном спальне…

Я ставлю пиалу чуть резче, чем следует:

— Я думаю, нам пора. Если уйти из родительского дома слишком поздно и вернуться на закате, то это, говорят, к несчастью.

— Юйлин?

— Пап, я не понимаю, о чем ты думаешь, но могу повторить. Я живу хорошо, лучше, чем когда бы то ни было раньше.

Кажется, у папы в голове не укладывается, что я могу добровольно связать свою судьбу с демоном. Только вот если отбросить сказки о благородных небожителях и злобных чудовищах Нижнего мира, то оказывается, что особой разницы между заклинателями и демонами… нет. Неужели папа думает иначе?

Или он боится, что Шаоян каким-то образом принудил меня?

Допустим, папа не верит словам. Но неужели он не видит, как мне с Шаояном спокойно и легко? Подозревает, что я притворяюсь?

Наверное…

Я ловлю его взгляд и словно случайно безымянным пальцем левой руки прижимаю к ладони мизинец. Не всё может быть сказано вслух, особенно при дворе, именно поэтому папа научил меня тайным знакам, которые будут понятны только нам двоим, а сторонний наблюдатель едва ли обратит на них внимание, а даже если и обратит, то всё равно не поймет значение жеста. «Что?» — спрашиваю я.

Заметив мой вопрос, папа перекрещивает указательный и средний пальцы правой руки. «С тобой всё в порядке?»

«Да, у меня действительно всё хорошо».

«Хорошо».

Надеюсь, хотя бы сейчас я была убедительна.

— Дорогая супруга, — Шаоян делает вид, что ничего не заметил, — прежде чем мы вернемся, я должен предложить тестю разобраться с печатью на запястье той госпожи, что скрасила наше ожидание. Это не займет много времени, не беспокойся.

— Да… Ты так внимателен к мелочам.

— Императору не понравится, если Анши… лишится браслета.

— Дорогой тесть, а вам нравится, что на госпоже браслет? Совсем недавно на ваших плечах лежала ответственность за всю семью, но теперь Юйлин покинула родительский дом, а ваш брат со дня на день вернется в столицу, и вам больше не нужно придерживаться прежнего образа мыслей, не так ли?

— Я думал об этом. Оставить пост министра, буду откровенен, весьма заманчиво. В юности я мечтал стать торговцем-авантюристом, добывать сокровища и продавать их на тайных аукционах, стать легендой. — Папа вроде бы усмехается, но с нотками грусти.

— Так в чем же дело? — удивляюсь я.

Хотя мне трудно представить папу сражающимся в дикой чащобе с неразумным зверем, чей рог или клык особенно ценен, добывающим в топком болоте драгоценный цветок или же откапывающим алмаз в недрах заброшенной, полной враждебных призраков шахты, не вижу причин отказываться от мечты. Да, папа уже не мальчишка, а взрослый состоявшийся мужчина, только вот жить одним лишь здравым смыслом… скучно.

Порой и вовсе вредно — за примером далеко ходить не надо. Если бы не мое безрассудное решение вызвать демона, где бы я сейчас была? В лучшем случае — чахла бы под строгим тетушкиным надзором. В худшем — до меня бы добрались убийцы.

Собственно, торговля редкостями — это именно то, что я хотела предложить…

Увы, папа моего энтузиазма явно не разделяет. Он задумчиво склоняет голову к плечу, барабанит по столешнице пальцами, словно хочет подобрать простое объяснение для неразумного ребенка.

Или он все же обдумывает мой вопрос всерьез?

— Я оглянулся, Юйлин. Помнишь, весной я ездил в Лоян? Если бы я не выяснил, что средства, выделенные на ремонт плотины, утекли в карман тамошнего наместника, если бы не принял меры вовремя, то целый город был бы смыт. В должности министра я… на своем месте, и я рад делать то, что делаю.

— Дорогой тесть, вину за порчу браслета я полностью возьму на себя. О чем тут беспокоиться?

— Что же, если так, то действительно не о чем. — Папа поднимается из-за стола и жестом приглашает Шаояна с собой.

Я же, понимая, что браслет Анши лишь предлог, чтобы поговорить с глазу на глаз, остаюсь скучать за каменным столом.

Солнце медленно сползает к горизонту, тени вытягиваются, а запад окрашивается багрянцем, и я ловлю себя на мысли, что совершенно не помню, как выглядит небо Нижнего мира. В Нижнем мире вообще есть небо? Смена светлого и темного времени суток — да. Кажется, каждый раз, когда я смотрела ввысь, я видела лишь золотистое марево, то густое, напоминающее грозовую тучу, то рассеянное, полупрозрачное и в то же время по-прежнему непроглядное.

От созерцания разгорающегося заката меня отвлекает одна из служанок — приносит свежую заварку, ставит рядом блюдо с моими любимыми османтусовыми пирожными, сухофрукты.

Это намек, что мне придется провести в беседке еще какое-то время? Что происходит?

— Мой супруг задерживается?

— Кто-то пришел увидеться с вами, госпожа, — сообщает она, вместо того чтобы ответить на мой вопрос.

— Мм? — Я оборачиваюсь. — Кормилица Мей⁈

Подпрыгнув, я забываю обо всем на свете, сама не знаю, как оказываюсь на ногах, шагаю навстречу и стискиваю кормилицу в объятиях. Я так рада ее видеть!

— Госпожа, — сдавленно охает она.

Спохватившись, я ослабляю хватку:

— Кормилица, ты дома! Когда ты вернулась?

Хорошо, что она здесь, но… как? Я ведь отправила ее в монастырь. Она нарушила мое распоряжение? Отстранившись, я внимательно осматриваю ее с ног до головы. Кормилица выглядит посвежевшей, будто не было тяжелой обратной дороги. Она как после хорошего санатория. Кажется, не обошлось без участия целителя?

Неужели Шаоян проявил инициативу?

Я закидываю кормилицу ворохом вопросов, не оставляя ей шанса вставить слово — точь-в-точь как я порой делала в детстве, обрушивая на нее бесконечные «зачем», «почему», «расскажи».

Сейчас я преднамеренно позволяю прежним привычкам проявиться.

— Малышка Лин’эр, — едва слышно выдыхает кормилица. Так она называла меня, лишь когда я была совсем крохой и редко-редко, если я прибегала в слезах за утешением, жалуясь на слишком строгого учителя или обидевшую меня дочь какого-нибудь сановника.

— Я скучала. Как ты, кормилица Мей? — Приобнимая за плечи, я увлекаю ее в беседку, усаживаю за стол, сама устраиваюсь рядом.

Кормилица тут же берет меня за руку, чуть наклоняется и доверительно шепчет мне на ухо:

— Твой господин был настолько добр, что лично пришел забрать меня из монастыря. Тебе так повезло, моя девочка!

О ком она?

Хотя вариантов немного: если не Чаоци, то Шаоян. И я ставлю на своего дорогого супруга.

— Да, повезло, — соглашаюсь я. А вот с тем, что он мой господин, я не согласна категорически.

— Лин’эр, обычно таким вещам учит мать или старшая родственница.

— Но у меня есть только ты, кормилица Мей, — улыбаюсь я.

— Юйлин, ты должна показать супругу искреннюю благодарность, чтобы он был к тебе и впредь так же добр.

— Что?

Как же я успела отвыкнуть от наставлений в духе «почитай мужа, его воля для тебя выше воли небес».

Чуть нахмурившись, кормилица Мей поясняет:

— Ты должна преклонить колени и трижды поклониться.

М-да.

С одной стороны, расставание сгладило ее воспоминания о том, как странно я стала себя вести после разряда убийственной молнии. Увидев знакомую манеру общения, кормилица мигом меня признала. С другой стороны, она не слепая и очень скоро заметит, как я изменилась.