Наследник огня и пепла. Том Х (СИ) - Добрый Владислав

До этого момента ответ казался очевидным. По тем же причинам, по которым Лесан рискует собой и детьми, ловя тварей, что лезут из Гибельных Земель по всей Долине. По тем же, по которым Вирак обучает и кормит «птенцов» Дйева. По тем же, по которым Алнез всем рассказывает, что один сдерживает Красный Волок. Треве… Ладно, Треве сюда не вполне вписывается.

Однако все они — и я, Итвис, вместе с ними — очень беспокоимся о своём престиже. Престиж — слово, которое здесь звучит куда весомее. Как «платёжеспособность» в моём мире.

Я снисходительно относился к вестям о том, что Маделар снова отправили пару десятков подвод со снедью на юг. Но сейчас я понимаю — Калеб скорее дерьма поест, чем сделает что-то бесплатно.

Он бесстрастно выдерживает мой взгляд и отвечает:

— Джевал Гру обещал нам порт в Селларе.

Теперь я начинаю думать, зачем он это сказал. Это, несомненно, ложь. Точнее — очевидная правда. Но что он хочет ею скрыть?

Впрочем, об этом пусть думает Вокула. Я перевожу взгляд на задумчивое лицо своего казначея. Вокула явно обескуражен.

— Разве Селларе принадлежит сеньору Джевалу? — тихо говорит Фанго из угла.

Калеб его, похоже, не слышит. Я повторяю вопрос слово в слово.

— По праву меча, — отвечает Калеб, без тени улыбки. Смотрит мне в глаза, как будто бросает вызов.

Впрочем… он его и бросает.

Я не удерживаю бровь на месте и вопрос внутри:

— Вы хотите подчинить себе всю торговлю Караэна по воде?

— Все торговые пути, — мягко поправляет Калеб.

Да, это вызов. Интересно, он сам понимает, что ставит меня перед фактом: он теперь мой противник. Конкурент.

Хотя… Я опять думаю как человек из другого мира. Итвис никогда и не пытались лезть в торговлю. Это я веду книги кредитов и долей в «предприятиях». Отец Магна, как и его отец был скорее мафиозным доном, рассказывая о уважении и принимая «подарками». Например, вполне прилично захватить мост, желательно уже готовый, и стричь монеты с желающих через него проехать — уважаемый и благородный бизнес, подходящей для благородного человека. Не возиться же ему, в самом деле с ремесленниками и купеческими повозками.

Я медленно выдыхаю через нос. Калеб не понимает, что он делает. Он хочет прибрать к рукам выгодное дело, а вместо этого становится врагом всех.

Я жизнерадостно улыбаюсь:

— В таком случае, вам понадобится ещё и замок Инобал — Балдгар. Он контролирует сухопутный путь через Луминаре. Без него ваш путь будет неполным.

Калеб раздражённо морщится. Я понимаю, о чём он думает: вести товары по суше — долго и дорого. Караэн чаще отправляет сукно вокруг всего Регентства на кораблях, чем на повозках по прямой в Отвин. Но я уверен, Калеб заглотит крючок.

— Вот только Инобал могут оказаться против, — наконец говорит он. И улыбается мне в ответ.

Всё-таки я растопил его наполненное цифрами сердце.

— О, это я возьму на себя, мой друг, — говорю я. — Давайте обсудим детали.

Вокула смотрит на меня и едва заметно отрицательно мотает головой. Он прав. По своему. Я затеял дурацкую игру. Усилить Маделар, чтобы у остальных семей появился более неприятный враг, против которого будет естественно объединиться. Желательно — со мной во главе.

Но ведь можно и обойтись без Итвис. Или примкнуть к Маделар.

По мнению Вокулы, это слишком опасная игра. Слишком много переменных. Он не любит полагаться на удачу. Он смотрит далеко вперёд.

Как и все местные. Они начинают строить замок, зная, что это займёт пару лет. И по сути — стройка не остановится никогда. Новые башни, новые стены. Но однажды этот замок может спасти весь род.

Они привыкли вкладываться в отдалённое будущее.

Вот только будущее уже изменилось. Они просто ещё не заметили.

Очень скоро под стенами замков появятся пушки. И всё, что они строят, станет бесполезно. Как бы ни были сильны Маделар — их смахнёт с доски сила тысячных постоянных армий, которые они сами помогают создать.

А пойдут эти армии за тем, кто расскажет, какой путь — правильный.

И это буду я.

И моя газета, чего уж там.

* * *

Прошло всего две недели.

Пир закончился как и положено — шумно, бессмысленно и с головной болью у всех, кто решал важные вопросы, касающиеся денег или философии, через вино. Я отпустил гостей, раздал подарки, выслушал последние пожелания, вежливо прервал разговор с тётушкой Розой на словах: «а вот в твоём возрасте твой папа…» — и на этом завершил одну из самых изматывающих дипломатических битв.

На пару недель Караэн снова затаился. В Золотой Палате спорили о законе на войну, внизу поднимались цены на дрова, дети на улицах пугали друг друга именем Джелала, одновременно остро желая стать такими же, как он.

А я… я был далеко. В скалах. Среди долгобородов.

Мы с Гуроном — старшим кузнецом рода, которого мне предоставил Ан, тем самым, что больше похож на грубо вырубленную статую из камня, чем на человека, — стояли на выступе. Ниже, на дне расщелины, располагалась вымощенная площадка, обложенная щитами из бронзы и шкур. Вокруг неё — бородачи, вооружённые щипцами, вёдрами с водой и лицами, не терпящими шума. Даже дыхание тут звучало слишком громко.

Перед нами стояла короткая, кривая, безымянная штука. Труба на лафете. Половина её была обмотана ремнями, вторая — заляпана чем-то чёрным и масляным. Это и была она — пушка.

Маленькая, блестящая, мокрая. Похожая на игрушку. Скоро она, и такие как она, будут ассоциироваться с адом.

— Ты уверен? — спросил Гурон.

— Почти, — сказал я. — Только не ставь рядом никого ценного.

Он хмыкнул. Бородачи разошлись. Один подошёл и коснулся руны на стволе.

Долгобороды опознали в знаках Университета свои «испорченные» руны. И смогли их воспроизвести. Впрочем, они не смогли их усовершенствовать — так что насчёт «испорченности» ещё можно поспорить.

— Вода, — сказал я. Да, очень хотелось крикнуть «огонь», но тут это было бы совсем уж неуместно.

И пушка рявкнула.

Это был не звук — это была рана в воздухе. Грохот, которого почти не было, а потом он был везде. Камни дрожали. Из пушки вылетел чёрный кусок железа — и с рёвом пара, вырывающегося сквозь зазоры в стволе, врезался в скалу. Каменная крошка взметнулась, как птицы на площади. Половина бородачей зажала уши, половина — хрипло рассмеялась. Я знал, что им понравится.

Гурон кивнул:

— Мы сделаем побольше.

Я смотрел на окутанную густым паром трубу. Она выбила глубоко зарытые в землю деревянные упоры и поникла, как уставший зверь. Пар оказался больше взрывчаткой, чем дымный порох. Он рвал бронзу, превращая короткие толстые стволы в искореженные «бутоныы». Однако долгобороды оказались на удивление упорны. Уменьшили «зарядную» камеру с водой, утолстили стенки, оставили зазор между ядром и стенкой ствола.

— Запомни этот момент, рунный кузнец. До этого выстрела, — сказал я. — Всё было иначе.

Гурон фыркнул. Он не понимал. И это правильно. Именно их инерция мышления и давала мне нужный люфт по времени. Они успеют сделать пару десятков пушек до того, как поймут, что они сделали. Или не поймут и после. Конечно, я не торопился им подсказывать. Щиты вокруг пушки были нужны, чтобы закрывать людей от обломков скалы, по которой они палили. Скала была всего метрах в тридцати. Я готов был поставить сольдо против ченти: долгобороды очень не сразу допрут, что пушка может стрелять гораздо дальше. Даже дальше, чем их самые тяжёлые арбалеты.

Первая пушка выплюнула ядро едва ли больше моего кулака. Но оно выкрошило солидный кусок скалы. Это, несомненно, успех.

Я рассчитывал на меньшее.

Поговорив с Аном — и ритуально поев — я вернулся к ожидающей меня у врат Долгобородов свите. Мне самому пришлось завести разговор об олове — медь для бронзы долгобороды могли добывать где-то сами, к тому же я заказал пару тонн в Железной Империи. С оловом было хуже. Но одно месторождение олова находилось прямо под Горами Долгобородов — два перехода на восток и три вниз, как выразился Ан. Вот только разрабатывать его было нельзя — у них там завелась какая-то местная живность, природу которой я не понял. Ан, слишком гордый, чтобы признаться прямо, с неохотой согласился, что было бы неплохо привлечь охотников из людей.