Ворон, каркни на счастье (СИ) - Разумовская Анастасия

— Вы не мои, вы её вороны, — ещё тише прошипел каган. — Вы служите мне до её появления…

Вороны поднялись, мы с Карой тоже. По лицу Эйдэна я поняла, что владыка попался в западню. Ворон ухмыльнулся с таким торжеством, что каган отпрянул.

— Тогда освободи нас от клятвы тебе, — бесстрастно и негромко предложил Третий. — Освободи, и мы сомкнём крылья вокруг Утренней звезды.

Они уставились в глаза друг другу, словно скрестив оружие. Остальные шестеро молча и безучастно смотрели на противников. Похоже, выбора у Охраша не было: либо вести воронов на явную погибель и погибнуть самому, либо освободить от клятвы верности и — я не сомневалась в этом — быть тотчас убитым Эйдэном. А в том, что вопреки присутствию орды кочевников ворон сможет это сделать, я не сомневалась. Более того, каган, очевидно, тоже не сомневался.

— Я поведу вас, — внезапно сдался Охраш. — Поведу вас сам.

Войско вновь взорвалось рёвом, мне кажется, даже земля дрогнула. Воины забряцали оружием, а я успела заметить быстрый ненавидящий взгляд повелителя на своего ворона.

— Кто ты, женщина? Как твоё имя?

Это уже относилось ко мне. Я испуганно посмотрела на убийцу жены Эйдэна. И его дочери.

— Моё имя — Элис. Я — женщина.

Не. Ну а что? Всё верно, вроде. В войске послышались смешки. Каган снисходительно посмотрел на меня.

— Ты беременна? — спросил нелюбезно.

Я оглянулась на Кариолана и увидела, что его зрачки расширились. Но Седьмой ворон тут же нахмурился, преодолевая естественный страх, и, облизнув губы, шагнул вперёд.

— Это моя вина… — начал он, но я тут же его перебила, не раздумывая:

— Да.

Где-то справа коротко и сердито выдохнул Эйдэн. Нет. Ну а что? Не хочу, чтобы Кара наказали лишь за то, что он не стал требовать от меня выполнения супружеского долга. И я прямо посмотрела на кагана. Больше всего я боялась, что Кариолан оспорит это утверждение, или задаст какой-нибудь тупой вопрос в стиле: «а от кого?», но муж молча благодарно сжал мою руку.

— Это может быть девоцка, мой повелитель, — как бы между прочим заметил Эйдэн, — они иногда тоже рождаюца.

— Тебе виднее, — не без иронии отозвался каган.

— Виднее. Люблю их. Больше, чем мальциков.

— Оно и видно, — буркнул каган, а вслух громко заявил: — Раз жена Седьмого ворона беременна, то мы выезжаем завтра утром. Все, кроме Эйдэна, Третьего ворона. Он останется поберец жену брата своего и, если родица девоцка, восстановит семя брату своему.

Я дико глянула на Эйдэна. На миг он прищурился озадачено, но затем ухмыльнулся и уже хотел что-то сказать, когда Кариолан резко возразил:

— Если Эйдэна не будет с нами, мы погибнем все. Семь воронов едины и не раздельны.

Каган, казалось, заколебался:

— Видишь ли, Кариолан, я боюсь, цто Эйдэн солгал нам, и Спящая не проснулась. Раз никто из вас не видел её пробуждения, как можно знать это наверняка? Но Великое Ницто наступает, и я поведу вас против него.

— Но свет же…

— Мы не можем рисковать, не зная наверняка, — пафосно заявил каган.

Щека Эйдэна дёрнулась. Неужели он не ожидал такого выпада? Или это от смеха?

— Элис видела.

Я с отчаянием оглянулась на мужа. Ох, Кар! Кто-кто, а Эйдэн точно знал о том, что я видела, и если промолчал, так ведь наверняка имел на то причины.

— Да? — вкрадчиво переспросил каган. — Цто ты видела, Элис, расскажи нам?

Его глаза засверкали торжеством, бородка тощей пикой выставилась вперёд. Мне до боли захотелось оглянуться на Эйдэна, но я вдруг поняла кое-что ещё: каган следил за мной. И он видел все мои взгляды, а потому и ударил именно так, чтобы вызвать в Кариолане естественную ревность. Вот только… он же просчитался? Чтобы ревновать, надо любить, а любви-то между нами и нет. Но что мне отвечать? Признаться, что это Аврора? Или нет? А если нет, то они отправятся на восток, навстречу с Великим Ничто и… погибнут? Нет? Что это за второе пророчество, о котором я и не слышала никогда?

— Отвецай, но не лги мне, женщина. Каждая твоя ложь будет стоить твоему мужу одного из цленов тела. Снацала левой руки, затем левой ноги…

Я закусила губу, отчаянно пытаясь понять, что сказать. Как же рано я решила перестать изображать сумасшедшую! Самым лучшим ответом сейчас бы стало «мэ»!

— Ох, нашли секрет! — насмешливо воскликнула Кара, о которой все, кроме неё самой, забыли. — Да её все видели! Вашу девицу-то из пророчества. Ну, в Старом городе точно все. Вот только никто не отпустит принцессу Аврору на бой с Великим Ничто, и меньше всех — её жених. А уж слово его папашки герцога-то повесомей всяких пророчеств будет!

Все посмотрели на неё. Кара невинно, но немного плутовски, улыбалась и хлопала медными ресницами.

— Кто ты, женщина? И цья? — ожидаемо откликнулся каган.

— Карабос, можно просто Кара. Ничья я… А нет, его вон невеста, — фея кивнула в сторону Эйдэна и одарила Охранша томным взглядом. Чуть причмокнула розовыми губками.

— Невеста Третьего ворона? — ощетинился всадник и сузил глаза. — Эйдэн, ты должен был спросить моего разрешения…

— Право неженатого, — сухо напомнил ворон.

Внезапно в разговор вмешался Аэрг:

— Это так.

— Сафат, — позвал каган, не сводя пристального взгляда с Кары, — кого ты желаешь больше: брата или сестру?

Из орды выступил вороной конь, и я не сразу разглядела за могучей шеей худенького ребёнка с удивительно жирным личиком и в богатой одежде. Его длинная кривая сабля была приторочена к седлу.

— Сына, — гордо и надменно изрёк малыш.

— Может, уступишь красавицу воронёнку? — ухмыльнулся каган. — Твоё время прошло, Эйдэн.

Третий ворон сделал вид, что задумался.

— Может, и уступлю, — согласился наконец. — Может, сыну. А хоцешь, владыка, и тебе. Любому из тех, кто победит меня в поединке. Я щедрый.

Воины вокруг расхохотались. Позади, видимо, стали спрашивать, о чём смех, и первые ряды начали передавать сведения назад, пересмеиваясь.

— Мы выступим против Великого Ницто, — громко объявил каган. — Но снацала возьмём Старый город, я заберу деву из пророцества, женюсь на ней и убью её жениха. Потому что так надлежит сделать.

Аргумент, ничего не скажешь.

Воины снова взревели и ударили саблями по небольшим круглым щитам. Я зажала уши.

— Аэрг, вели поставить мне шатёр. Я жду всех на совете, — велел каган и проехал вперёд.

Я стояла и ждала. Кочевники спешивались, стреноживали коней, разводили костры, и воздух звенел от цокающего говора.

— Ты хотел завладеть моей женой, — вдруг зло произнёс Кариолан, неподвижно стоявший рядом.

Эйдэн удивлённо посмотрел на него.

— Хотел бы, взял бы, — возразил устало.

— Хотел, цтобы меня убили, а ты войдёшь к ней.

— Кар, — я положила руку на его плечо, но встретила гневный взгляд потемневших глаз.

— Женщина молцит, когда говорят мужцины.

Эйдэн рассмеялся:

— Если мужцины болтают, как женщины, поцему бы и женщинам молцать?

— Ты лжец. Ты солгал кагану, цто не знаешь, где дева из пророцества, ты…

— Да? — Третий ворон приподнял брови. — Мне стыдно, о мой правдивый брат, который всегда говорит правду. И не позволяет ни себе, ни другу, ни жене лгать.

Я покраснела. Кариолан сбросил плащ и вынул саблю. Он был бледен и решителен, его зелёные глаза снова почернели. На этот раз от гнева.

— Иш та ке! — процедил Седьмой, немного дрожа от сдерживаемого бешенства.

— У тебя нет сына, Кар, — возразил Эйдэн.

Третий запрокинул голову и смотрел в небо.

— Если я погибну, Шестой ворон взойдёт на ложе к моей жене и восстановит род мой. Шестой, но не ты!

Ну, приехали.

— Вообще-то я против!

Эйдэн рассмеялся, глянул на меня.

— Я оставлю тебе жизнь твоего мужа, Элис.

— Обнажи саблю, трус! Иршат!

Воины, и без того косившиеся в нашу сторону, резко обернулись, и по их реакции я поняла: только что прозвучало непереносимое оскорбление.

— Обнажу. Но не сейцас. Мы попытаемся отнять друг у друга жизнь, о брат мой, но снацала всё же сделай жене твоей ребёнка. Сдержи слово перед каганом. Снацала мы возьмём Старый город и его жемчужину, а потом я отвечу на твой вызов.