Острый конец палки вычерчивает узоры, похожие на магические символы.
Начало обнадеживает. Она не прогоняет меня, не хмыкает и не спрашивает, чего мне от нее нужно.
— Как тебе Мракендарр? — спрашивает вдруг Лария совершенно спокойно.
— В целом привыкла. Временами даже нравится, интересно. А тебе всегда тут было хорошо?
— Нет, — качает головой, — одно время я была… какой-то потерянной. Точно не помню, в чем это выражалось, но… было что-то не то.
Лария все так же смотрит на снег, на узор, что выводит ее палка.
Тут ей в лоб прилетает снежок.
К нам подлетает вполне довольный жизнью Деркей Олтар. Выписывает танцевальную фигуру, изящно скользя по снегу.
— Девчонки, вы еще к лавке не примерзли?
— Ты стер мой рисунок! — недовольно ворчит Лария.
И точно, Деркей стоит ровнехонько в центре, лыбится, глядя на нас.
— Прости, Оттил, — примирительно говорит Деркей. Переводит взгляд на Ларию, глядит на нее внимательно, с прищуром, чуть наклонив голову вправо. Снежная шапка покрывает черные волосы, резные белые хлопья примостились над длинных загнутых ресницах, словно нашли себе качельки. Пальто расстегнуто, вокруг шеи элегантно обернут шарф. А он красавчик, этот Деркей Олтар, посмевший бросить вызов королю Мракендарра. Парню, которого побаиваются пятикурсники.
— Ничего, — улыбается ему Лария, — и правда надо подвигаться, а то я что-то подмерзать начала сидя.
Протягивает руку Деркею, тот хватает ее, помогая встать.
— Ух, ледышка какая! — басит парень.
— И ты поднимайся, злючка-колючка, — обращается он ко мне, подает руку ладонью вверх.
Принимаю помощь, потому что боюсь поскользнуться. И ловлю взгляд Ларии, направленный на меня.
Равнодушный, отстраненный.
— Скажи, Деркей, — выпаливаю, осененная новой идеей, — а ты давно хотел стать королем академии?
— Я прирожденный лидер, колючка, — спокойно отвечает он, — еще заканчивая школу, я уже собирался претендовать на все вершины, какие будут в моей академии. Просто ждал своего часа.
— Но корона ушла к блондину, — замечаю задумчиво.
— Послушай, тебе какое дело? — вмешивается Лария. — Человек проиграл выборы, обязательно надо его этим допекать? Я уж и забыла, до чего ты занудная и въедливая, Ирлея!
— Она имеет право интересоваться, — иронично улыбается Деркей, кажется, мои вопросы его не затронули, он спокоен и дружелюбен.
— И нет, Ирлея, я не отчаялся. Сейчас мы всего лишь на третьем курсе. Посмотрим, как будут развиваться события.
Я хмурюсь, потому что понимаю так, словно истина всегда лежала на поверхности и колола мне глаза: Лария могла быть влюблена на первом курсе в Деркея, а не в Вальдера. И считать его будущим королем академии, раз он сам о себе так заявлял.
Вопрос в том, имеют ли отношение эти чувства к последующим переменам в личности моей подруги.
— Лария, с кем ты идешь на бал в Новогодье? — поворачиваюсь я к подруге детства.
И она кривится, словно раскусила орешек, а он внутри горький и с затхлым привкусом.
— Это вообще твое дело, Ирлея! — резко отвечает Лария.
Затем спокойно говорит Деркею:
— Пока, еще увидимся.
И уходит.
Я растерянно смотрю ей вслед. Совершенно точно, когда никого не было рядом, она общалась со мной иначе. Может, дело в символах, которые она вычерчивала? Возможно, даже сама не осознавала, что рисует.
— Эта горгулья — жалкий новодел по сравнению с Ляксей, — вздыхает Деркей, — но ничего, мы и ей придумаем легенду. Пусть первачи ее оживляют.
— Почему ты не пригласил на Новогодье Ларию? — спрашиваю я его.
Он пожимает плечами.
— Странный вопрос, Ирлея, не захотел, вот и не пригласил. Я свободный человек. И предпочитаю каждый раз идти с кем-то новым. Других причин нет. Не хочу, чтобы кого-то считали моей парой.
Что ж, такая позиция имеет право на существование.
— Значит, на весенний бал пойдешь с кем-то еще? — интересуюсь я.
— В идеале, конечно, явиться под ручку с королевой академии, — прямо говорит он, — но это надо наверняка угадать, кого выберут вместо Райны Кирс.
— Думаю, Керейна будет стремиться к этому всеми силами, — уверенно предполагаю я.
— Она может стремиться сколько угодно, — равнодушно отвечает Деркей, — но в ней нет королевской искры.
— А в ком есть? — мне становится любопытно узнать его мнение и понять, что за искра такая.
— В Райне Кирс, — начинает перечислять Деркей, а следом выдает совсем уж неожиданное, — и в тебе, колючка Ирлея.
— Что? — я начинаю смеяться. — Никогда не думала, что ты можешь льстить. Зачем тебе это?
— Незачем.
В темных глазах ни следа улыбки. Черный лед, отражающий снегопад.
— Ты похожа на тайную принцессу, Ирлея. Они именно такие. Держатся скромно, но с достоинством. И неприметны до поры до времени. А когда надо, показывают такой внутренний стержень, что на нем можно раскрутить всю Ардилодию. В тебе нет яркой вычурной красоты, но есть утонченность. Твоя привлекательность… она словно изнутри идет. Как порода, сильная магическая кровь.
При слове «кровь» я вздрагиваю.
Его речь так необычна. Она и пугает и завораживает, к щекам приливает жар, наверняка я краснею.
— Ну вот, засмущалась, — подмечает Деркей и смеется, — ладно, хватит серьезных разговоров. Как насчет чашки горячего шоколада в кафешке при общежитии?
Во внутреннем кармане жакета вибрирует текс.
— Ой! — спохватываюсь, вытаскиваю нагретый камешек. — Я опаздываю на тренировку!
Показываю ему средство связи, чтобы он не подумал, будто я глуповато ломаюсь.
— Что ж, жаль, — вздыхает он, — удачно потренироваться. Когда у вас следующая игра?
— За неделю до Новогодья.
— Удачи тебе, принцесса Колючка.
Он машет рукой и улыбается.
А я вдруг вспоминаю сказанные им после выборов короля слова: «Когда отверженных слишком много, остальные становятся меньшинством» . Что, если у Деркея Олтара своя группа поддержки, не меньше, чем подданных у Вальдера?
Да нет же, глупость какая-то.
— Сегодня встанешь на ворота, — Вальдер смотрит в упор, его взгляд мало что выражает, он оценивает меня, проникает, кажется, в мой эфирей, пересчитывает частицы духа и материи, взвешивает их.
Это только иллюзия, но очень мощная.
— Хорошо, капитан Эфлон, — отвечаю ему спокойно, как положено хорошему командному игроку.
На самом деле, я и рада, и ужасно волнуюсь. Вдруг не справлюсь, и Вальдер меня выпнет на поле.
Уже призналась себе, что несносному, невозможному блондину удалось заразить меня спортивным азартом. Я полюбила игру. Мне нравится чувствовать эти линии магической связи, пронизывающие поле. Битвы за мяч такие волнующие. А вратарь — как охотник. Притаилась в засаде и жду добычу. Никогда бы не подумала, что мне будет близка именно эта роль в команде.
Неужели Вальдер Эфлон это как-то считал с меня?
Отворачиваюсь, иду к воротам, а в голову проникает вкрадчивый голос короля академии:
— Бесполезно притворяться, букашка, я знаю, что ты в восторге. На этот раз постарайся оправдать доверие капитана. Не то одним поцелуем не отделаешься.
Продолжаю свой путь. Не буду смотреть на него! Ни за что! Наверняка на лице у Вальдера сейчас смесь иронии и самодовольства.
Во время тренировки понимаю, что уже гораздо лучше могу извлекать магию из своего сердца. Или где она там у меня хранится.
Я выматываюсь сильнее остальных, пропуская через себя магические потоки. Но вместе с тем, складывается ощущение, что это меня укрепляет именно изнутри.
Открывать свои возможности становится самым увлекательным делом из всех мне доступных.
Когда я играю, отступают мои проблемы. Выволочки от ректора, наказания, гнет уже второго предупреждения. А ведь это постоянно висит надо мной. Еще одна оплошность с моей стороны — и погонят из Мракендарра.
Могла ли я подумать еще три месяца тому назад, что захочу оставаться в мрачной академии не из-за подруги, а потому что мне тут безумно интересно?
