Изъ Москвы с любовью. Том 2 (СИ) - Кусков Сергей Анатольевич

— Сегодня все целуются с Сашей, — выдала неожиданную мысль именинница, и хорошо, что я сидел, а то б упал. — Традиция, наверное, такая? Даже те, у кого скоро свадьба. — Троекурова от такого выпада позеленела, но сдержалась и дров не наломала. Умничка. — Я тоже хочу. Тем более у меня не то, что свадьбы, но даже пары пока нет.

— Так какие проблемы? — развёл я руками. — Сегодня у меня конец детства, я не против любой движухи.

— Тебе ж ещё не скоро шестнадцать? — спросили с той стороны стола. — В смысле конец детства?

— Человек взрослеет в тот момент, когда понимает, что взрослых не существует! — выдал я пафосную фразу. — А я именно сегодня это понял. Ну так что? Ты ещё там? — А это хозяйке мероприятия.

Аня поднялась, отодвинув стул, неуверенно обошла Машу. Постояла, но решилась и резко наклонилась, рукой откидывая мою голову назад. И впилась мне в губы. После чего наклонила мой стул, чтобы угол наклона был удобнее… Сучка длиннобудылая! Я запаниковал, чуть не вырвался… Но оказалось, зря — они ж все одарённые, Аня и стул удержала, и меня прижала так, что хрен дёрнешься.

— Ты мне для другого! — прошептал я, когда она отстранилась, но лицо убрать не успела (не спешила). — Потом по душам поговорим.

Кивок — поняла. А то как-то слишком грустно смотрела за моими похождениями.

— Девочки, кто следующий? — А это повеселевший я — всем присутствующим.

— А сегодня всем-всем можно? — одна из подруг Ани.

— Да, но только сегодня, — стрельнул я глазами. — Ибо только сегодня я первый раз после комы и покушения вышел в люди и ничего не помню. Следующий раз уже будет вторым, и я буду всех знать.

— Прямо всех?

— Ну, вас — буду.

— Тогда я следующая! — подскочила эта подруга.

Класс! А мне всё больше нравится наш мир.

В итоге перецеловал всех, кто сидел за столом, кроме Милославской. Да-да, даже Строганова, которую по-хозяйски обнимал Гена левой рукой (правой — Милославскую) решилась и подошла. «Праздник же, после комы — как отказать?» И обе его сестры тоже, и плевать на «расклады» в политикуме. Жаль, что это всего лишь поцелуйчики, но с другой стороны за один вечер меня точно на всех не хватит — на одну бы хватило. Это только в порнофильмах актёры могут часами, и кончают по команде режиссёра. В реале всё сильно грустно, даже с учётом подростковых амбецких гормонов. И ставить себе амбициозные цели ради эксперимента, чтоб потом сесть в лужу?.. Лучше невинные поцелуйчики.

— Я возьму самоотвод, — пояснила Катя всем, ибо все смотрели на неё — она осталась одна за столом нецелованная. — Я — Милославская, Саша — Годунов, царица-матушка может не понять. Это выше наших детских игр, ей там «наверху» не до поцелуйчиков. Не хочу его высочество подставлять.

Нехотя, кряхтя, но все с нею согласились. Мама у меня гром! И как её сын, я это подтверждаю. И отмаз насчёт «подставлять царевича» силён — она ещё и белой-пушистой осталась.

— Маша, а ты? — с ехидным выражением мордашки спросила Варя. Ага, подруга называется! Я худею с вывертов женской дружбы.

— А я чего? — недоумённо подняла голову было улетевшая на свою волну сестрёнка.

— У Кати самоотвод, и мы все понимаем, ей лучше не лезть. Значит, ты последняя.

— А я — его сестра, — небрежно парировала она, — а не девушка.

— Ну, на кремлёвской стене тебе это не мешало… — А это нож в спину воткнула с поистине кавказским коварством наша тавади по имени Тамара. Я говорил про женскую дружбу? Хорошо, что я не женщина!

— Кстати, колитесь, а что там было? — А это ожила вдруг Строганова. — Девочки, Аня, Алина, вы там были — что видели? Гена, а ты?

— Я чуть раньше ушла, — это Алина.

— А я не смотрела вверх после окончания. — А это Аня.

— Я тоже. Мне там было на кого смотреть, — хохотнул Гена.

— Са-аш? Ну Саш, что ж там было? Вся Москва гадает, — стрельнула глазками Строганова. — Не подумай, вас не сильно осуждают, все понимают, что журналисты выдают желаемое за действительное — они те ещё проститутки, особенно Тулина. Королева высосанных из пальца скандалов — мы сами её, бывало, для грязных статей нанимали. Но не на пустом же месте она развернулась?

Вот ведь… И не отвертишься. Впрочем, в отличие от всё больше краснеющей Маши, я понимал, что этот вопрос сейчас, да в исполнении Строгановой — подарок небес. Ибо это абсолютно бесплатная точка вброса информации в местный бомонд. Мы должны контролировать и возглавлять, а не отрицать и не в коем случае не «морозиться».

— Что-что, взяли и поцеловались! — произнёс я, сразу беря винтовку на перехват, и в штыковую. Машка, не ожидавшая такого, аж глаза вылупила. — На нас же камеры смотрели, все дела. Как мы могли людей разочаровать? — Да, Машуль, отрицать или оправдываться — заведомо проигрышная стратегия. Я это говорил вчера на семейном совете, и с тех пор ничего не изменилось. Но надо брать командование в инфовойне в свои руки — я к такой грязи привычный, пользуюсь опытом Альтер-эго, а вот местные, а Маша — местная, могут наломать дров.

— Так вы знали, что вас снимают? — удивлённо распахнула глаза старшая сестра Гены.

Маша снова попыталась что-то ответить, но я опередил, для верности останавливающее вскинув руку:

— Люб, там на башнях снайперы вообще-то. Всегда, по боевому распорядку. Засекли оборудование — фотообъектив отблеск даёт, в каких-то лучах светится. Не совсем понял механику, но отблеск линзы легко ловится, тем более напротив не «зелёнка», а пустынная утренняя рассветная набережная. Так на войне снайперов по блеску линз вычисляют, потому они свою оптику сажей замазывают, или ещё чем-то. — А это чистая правда — память Альтер-эго подсказывала… Правда, не знаю, как здесь, но если физически возможно — можно и блефануть. — А репортёры сугубо гражданские, первая же попытка навести на кремль линзу с такого смешного расстояния… И спалились сразу. Наспредупредили, и я предложил сделать показательные выступления, раз народ требует.

— А зачем? — Это общий вопрос, читаемый на всех лицах.

— Инфоповод. Пусть лучше в народе говорят о том, что надо нам. Обсуждают тему, которую мы сами запустили и развитие которой контролируем. А под шумок этого инфошума, обсуждения нас с Машей, мама с Олей творят какие-то свои нам неведомые дела. В полной тишине. Не знаю, против кого сейчас работают — сюрприз будет, но считаю, раз шум поднялся, то мы достигли цели.

— Как интересно! Хороший подход, — озадаченно потянула Строганова, и обалдевшей от такой простой истины была не только она. — Но, знаешь, немного опасный. Если б я вас много лет не знала, я б засомневалась и поверила, что между вами страсть. И многие поверят, кто не знает.

— Да плевать на них! — А это очнулась и поддержала меня сестрёнка. — Если мама благодаря этому поднесёт фигуру к какому-нибудь враждебному роду и пригрозит снести ею черепушку — это того стоит. О нас всё равно что-то будут говорить, придумывать. Лен, мы с младенчества вместе спим! Думаешь, я не знаю, как это преподносят в разговорах? А тут им хоть придумывать не надо — нашу же версию и будут обсуждать.

Моя школа! Я накрутил сестрёнку вчера. Есть смысл гордиться.

— Ну, если для вас это ничего не значит, чисто политика… — попыталась развить тему Милославская — но от этой мы хотя бы ожидали подлянки. Я перебил:

— Информационная война!

— Что?

— Это не политика, а информационная война.

— Ну да, — кивнула Катя. — Если для вас это всего лишь политика и информационная война… Просим на бис!

Стервочка похлопала, и некоторые её поддержали. Включая Строганову. Но вот княжны на этот раз перегибать не стали, а Варя нахмурилась — поняла, что ей от Маши, как все отвернутся, за подставу перепадёт на орехи — так сестрёнка на неё зыркнула. Но выжидающие мордашки были у всех, даже кто не хлопал.

— Маш, народ просит. Выступим на бис? — это я повернулся к сестрёнке.

Меня немного развезло, но она последний час, на спиртное не налегала. Выволочка от Жени подействовала. Потому соображала хорошо.