Страж (СИ) - Хай Алекс

Стол ломился от изысканных яств. Серебряные приборы, бокалы — тоньше льда, композиции из цветов: алые лилии Пламенников, тёмно-синие луносветы, золотистые флеры с герба Альбигора.

Закуски тоже впечатляли. Филе аурийского вьюна на подушке из сливового пюре, тарталетки с желе амаранта, сдобренные пыльцой мерцающих кустарников, паштет из печени зверя-капа, запечённый в лепестках горько-сладкого макрина.

Официанты в чёрно-белых ливреях молча наполняли бокалы: виноградное золото с севера, почти чёрный рубин из предгорий, прозрачный настой с плавающим внутри лепестком фиалки. Я выбрал фиолетовое вино.

Люди шептались, смеялись, переглядывались, вели непринуждённые беседы. Я поймал на себе взгляд Мирены Трейн. Она едва заметно кивнула. Юрг сжал кулак. Лия коснулась моего плеча. Всё было готово.

И тогда в зал вошёл герцог Варейн. Почётный караул выстроился по периметру. Все поднялись.

Герцог занял своё место во главе бесконечно длинного стола — и заговорил.

— Элун устоял. Мы были вместе. Пламя и Тень, меч и жезл. Честь и вера.

Я почувствовал, как у Лии дрогнуло плечо. Рядом Рейвель выпрямился. По залу пронёсся вдох.

— Память павших будет жить, пока жива воля. Сегодня мы поднимаем бокалы за тех, кто не вернулся. Победа без единства — как артефакт без ядра. Пусть память о единстве и подвиге соединит нас.

Я поднёс бокал к губам и поймал на себе взгляд барона Артана. Рядом со мной Лия едва заметно ему кивнула. Я сделал глоток.

Вино было терпким. Артан смотрел на меня и, снова приподняв свой бокал, улыбнулся мне. Мирена Трейн не сводила взгляда с герцога. Юрг — с Артана.

Все выпили. За павших принято пить всего раз, но — до дна.

Артан снова мне улыбнулся, и я кивнул ему в ответ.

— А теперь, почтенные гости, — Варейн жестом распорядился подать горячее, — прошу отведать шедевры наших лучших поваров.

Никогда не думал, что триумф может пахнуть грушами в вине и сливочным соусом с трюфелем.

Металлические клоши — полированные до зеркального блеска куполообразные крышки на тарелках — выглядели, как шлемы гвардейцев в день присяги. Целое войско лакеев выстроилось за нашими спинами — по одному на каждого гостя.

Слуги с тихим звоном опустили тарелки с этими серебристыми куполами перед нами.

Я сидел, чуть откинувшись на спинку кресла, украдкой поглядывая на Артана. Лия уже не смотрела в его сторону. Она была спокойна. Пугающе спокойна. Такая тишина бывает лишь в храме или перед выстрелом.

Герцог снова заговорил.

— Я благодарен вам всем, — начал он. — За то, что были рядом. За то, что не дрогнули. Но не все в ту ночь остались верны присяге и совести. Не все выбрали сторону Элуна. Были и те, кто ударил нам в спину в самый тёмный час.

Он сделал паузу. По залу пробежала едва уловимая дрожь. Кто-то непонимающе оглядывался. Кто-то придвинул к себе бокал.

— Настало время, — продолжил Герцог, — напомнить, что истина, как и огонь, не умеет молчать.

Раздался синхронный щелчок — официанты в белых перчатках начали снимать клоши с тарелок, словно музыканты оркестра по сигналу дирижёра.

Запахи взвились к потолку: запечённые ножки вранки в соусе из синей пыльцы, тушёная телятина с фиалковой глазурью, медленно запечённая утка с вялеными плодами аурийского инжира… Всё было прекрасно. Безупречно.

Кроме одной тарелки.

У Артана на фарфоре лежали… знаки отличия Лунных стражей. Шеврон, металлический значок, плашка с номером отряда… Всё было аккуратно сложено, как перед погребением.

И я во второй раз за этот вечер широко улыбнулся.

Артан не сразу осознал. Сначала он вежливо улыбнулся, затем повернулся к лакею, но его взгляд снова зацепился за один из символов. Знак почёта за победу в Элуне.

— Что это за…

Артан медленно поднял глаза на Лию и вздрогнул.

Лацканы и грудь её мундира были чисты. Ни единого символа не осталось.

Лия улыбнулась:

— Я сделала выбор отец.

Я видел этот миг осознания в глазах барона. Так бьёт молния в сухое дерево. Он вскочил было на ноги, но тяжелая рука гвардейца в артефактной перчатке нажала на его плечо и заставила опуститься на место.

— Ты… — прошептал он, с ненавистью глядя на Лию.

— Я, — тихо отозвалась она. — И я выбрала клан.

Он побледнел — но не от гнева. Глаза начали наливаться кровью, а в уголках губ проступила розовая пена.

Артан всхлипнул, хватаясь за горло. Бокал с тёмным вином опрокинулся и со звоном раскололся под столом.

Глава 20

Лия медленно поднялась. В её глазах не было ни капли торжества. Только тяжесть. И выбор — который она, наконец, позволила себе озвучить — не словами, а поступком.

Я сидел, сложив пальцы, и, возможно, слишком демонстративно наслаждался моментом. На лице Герцога играла слабая тень улыбки. Он не вмешивался — лишь позволял всем гостям досмотреть спектакль до конца.

— Вы, барон Артан, — произнёс Варейн, и голос его прорезал тишину, как клинок, — мечтали, чтобы ваша дочь стала вашим оружием. Чтобы тем ядом она убрала того, кто спас Элун. Но ваша дочь оказалась благороднее вас и выбрала честь. Выбрала клятву, которую вы, видимо, произносили слишком давно, раз забыли её.

Барон захрипел. Его тело затряслось.

Никто не шелохнулся.

Я поймал взгляд Мелисара Граунта — тот сидел, как статуя, но пальцы на бокале дрожали. Глаза барона Тардела бегали в панике, и он явно искал возможность сбежать из зала.

А Лия осталась стоять и молча наблюдала за последствиями своих решений.

Артан уже корчился на мраморе.

В какой-то момент он ещё пытался говорить — шевелил губами, пускал слюну, хватался за руки соседей, словно они могли вытащить из него яд, что уже вспыхнул алой бурей в венах.

Но это была лишь иллюзия. Всё было предрешено ещё тогда, когда Лия пришла ко мне и показала свёрток, что передал ей отец. Внутри обнаружилась небольшая склянка. Как выяснилось чуть позже — с ядом. Лия должна была отравить меня, но вместо этого пришла за помощью. А я добился тайной аудиенции у Герцога.

Одного я не учёл — что Варейн, как оказалось, имел некоторую склонность к театральщине. Я не ожидал, что Герцог исполнит задуманное столь красиво.

Артан ещё немного подёргался под столом и умер. Без помощи, прощения и сочувствия. Как и подобает предателям.

В зале воцарилась гробовая тишина. Все гости задержали дыхание, и лишь весёлое журчание фонтанов напоминало о том, что это вообще-то был праздник. На белоснежной скатерти расплывалось ягодное вино. Пустой взгляд Артана был устремлён в потолок, где плыли иллюзии небосвода.

Именно тогда Герцог Варейн поднялся из-за стола.

— Вы все это видели, — спокойно сказал он. Голос звучал чётко, в нём не было ни гнева, ни торжества. Лишь холод. — И вам не нужны объяснения. Только напоминание.

Он обвёл взглядом собравшихся. Я не шелохнулся. Только взглянул на Рейвеля — тот молча кивнул, будто отдавая дань какой-то внутренней клятве. Лия, напротив, словно окаменела.

— Я знал о заговоре, который так долго готовился против меня, — продолжил Варейн. — Когда я получил донос, в котором фигурировали три фамилии. Артан. Тардел. Граунт. И лишь недавно окончательно убедился, насколько далеко зашли заговорщики.

В зале прошёл едва слышный шорох. Кто-то выронил бокал, и хрусталь громко ударился о пол. Я молча пригубил свой напиток.

— Но нельзя раздавить чёрную гниль, если не позволить ей показать своё истинное лицо, — продолжил Герцог. — Я ждал. Смотрел. И теперь это вижу не только я.

Он резко обернулся к гвардейцам и сделал хитрый жест рукой.

Чёрно-серебряные силуэты гвардейцев отделились от стен. Дюжина бойцов Варейна подошла с двух сторон — слаженно, без лишних жестов.

— Сопроводите барона Тардела и Мелисара Граунта в Башню узников, — распорядился глава клана.

Первым поднялся Тардел.

— Это беззаконие! — выкрикнул он, едва к нему приблизились. — Я — барон, представитель Совета клана! Я требую…