Системный Кузнец (СИ) - Мечников Ярослав

Ещё раз окинул взглядом бурлящий жизнью лагерь, размышляя, что делать дальше. Меч молодого солдата всё ещё был в руке, а старик — занят. Ладно, сначала отнесу оружие, поем, а потом — всё остальное.

Внутри сарая было тихо. Пахло холодной пылью, сыростью и железом. В помещении без окон даже днём царил густой мрак. За дверью, в углу, стояли мои четыре корзины, доверху набитые драгоценной рудой, а рядом мешок с едой. Подошёл к верстаку, аккуратно положил клинок в дальний угол, затем вернулся, поднял свою провизию и направился назад, в относительное тепло казармы.

Там сел за пустой стол. Нужно проверить, в каком состоянии еда. Не испортилась ли? Вспомнились лещи, которых оставил в лачуге в деревне. Им точно пришёл конец — мухи, жара… Стало досадно от этой мысли.

Развязал мешок и принялся доставать еду.

Лепёшка и кусок ржаного хлеба оказались заветренными и твёрдыми, но, кажется, ещё не покрылись плесенью, и пахли вполне сносно. Сало, наоборот, от тепла размякло, стало податливым. Поднёс к носу — густой аромат ударил в ноздри. Жирное, сочное. Принюхался повнимательнее, чтобы убедиться, что не пропало. Нет, всё отлично. Аккуратно положил это добро на стол.

Сыра в мешке осталось немного. Он стал твёрже, чем был, и на одном боку появились подозрительные зеленоватые пятна. Понюхал и его — запах был резким, но не тухлым. Есть можно. «Эх, систему кулинара бы мне на такие случаи», — с досадой подумал я.

Чёрт, нож! Я ж оставил его в сарае.

Отломил кусок лепёшки и принялся жевать её всухомятку, параллельно осматриваясь. На столе повара, в деревянном ящике, виднелись рукояти каких-то кухонных инструментов. Подошёл, пережёвывая хлеб, и увидел несколько тяжёлых ножей.

Этот громила-повар выглядел внушительно и, честно говоря, пугающе. Пусть тот и был одноруким, но этой одной мог огреть так, что мало не покажется. Дружелюбным мужик тоже не выглядел — стало не по себе от мысли, что увидит, как беру нож без спроса. Вздохнул с досадой — вот же блин…

— Да бери ты, бери, — послышался из-за спины хриплый голос.

Обернулся и увидел того самого воина с перевязанной головой. В этот раз мужчина ничего не жевал, а просто лежал, подперев голову рукой, и глазел на меня.

— Ничего он тебе не сделает, если увидит. Отрежь, ополосни да на место положи, — проговорил тот простодушным голосом, который совершенно не вязался с его суровой внешностью.

Я кивнул, благодарно улыбнувшись, взял самый чистый на вид нож и вернулся к своему столу. Аккуратно отрезал несколько толстых ломтей сала и кусок сыра, обходя зелёные пятна плесени. Сложил всё это на лепёшку, соорудив подобие бутерброда, и с жадностью впился в него зубами.

Вкус был отличным. Солёное, тающее во рту сало смешивалось с пряным сыром и ржаным привкусом хлеба. Съел всё до последней крошки, окончательно прикончив свой скудный запас лепёшки. Ещё минуты три сидел, наслаждаясь послевкусием и долгожданной сытостью, а затем, убрав остатки еды назад в мешок, вышел на улицу.

Ополоснул нож, вылив на него немного воды из ведра, и, оставив мешок в своём сарае, отнёс нож повару, которого так и не было на рабочем месте.

Кнута тоже нигде не было видно. Ворота частокола медленно, с грохотом и скрипом, отворялись. Погонщик уже сидел на своей телеге — вокруг собралось несколько вооружённых охранников, с копьями за плечами и мечами в ножнах. Они готовились отправиться в путь, сопровождая повозку.

«Интересно, а когда будет следующий караван?» — подумал я. А затем отправился на поиски старика — нужно было поговорить с ним о будущем. Может, получится превратить мою руду в слитки высококачественного металла?

От автора:

Пока все перерождаются в архимагов, я стал аристократом, которого не любит весь город. Зато теперь я вижу людские души и могу их изменять. Осталось только научиться https://author.today/reader/479851

Глава 25

Ветер выл, срываясь с горных перевалов. Бил по частоколу лагеря с такой силой, что дозорные на вышках вжимались в балки, чтобы их не сбросило вниз. Над домницами воздух дрожал не только от жара, но и от криков — рабочие, перекрывая рёв ветра, пытались достучаться до старших: пора сворачивать работу, надвигается настоящая буря.

Я бродил по лагерю уже минут десять, пытаясь отыскать Арна или Кнута, но безуспешно. Пронизывающий ветер забирался под тонкую рубаху, заставляя ёжиться и прятать руки в подмышках. Каждый порыв швырял в лицо ледяную крошку и мелкий песок, приходилось щуриться и прикрываться ладонями.

Что делать? Ждать, мёрзнуть, или…

Мысль о мече, лежащем в сарае, не давала покоя. Может, плюнуть на всё и заняться делом, пока есть время?

Поднял голову. Небо над «Драконьими Зубами» превратилось в синюю тьму. Далёкие вершины тонули в густых тучах, которые то и дело освещали вспышки молний, а через несколько секунд доносился раскатистый гром.

Съёжился и, пригнувшись, короткими перебежками рванул к сараю. Заскочив внутрь, захлопнул хлипкую дверь и привалился к ней спиной, пытаясь отдышаться. Здесь было тише, но не теплее — сквозь щели между досками врывался сквозняк.

Зубы застучали от холода, тело покрылось гусиной кожей. Если так пойдёт и дальше, в той одежде, что была на мне, к ночи промёрзну до костей. Нужно двигаться и работать, чтобы согреться.

Подошёл к верстаку и снова взглянул на меч. Тяжёлый, сбалансированный, но изрядно побитый. На то, чтобы довести его до идеального состояния, уйдёт часа два, а то и все три.

Совесть кольнула — уговор с Арном был предельно ясен: сначала найти его. Но здравый смысл возражал — что плохого в том, что начну работать? В конце концов, Рут платит из своего кармана. Да и седобородый воин не показался формалистом — скорее всего, даже порадуется, что моя репутация уже начала работать, и ко мне обращаются напрямую.

Первым делом заткнул самые большие щели в стенах найденной в углу мешковиной, чтобы не так продувало.

Стемнеет уже совсем скоро — понял по тому, как стремительно густели тени. К тому моменту, как закончу работу, тьма, скорее всего, поглотит лагерь, а с неба хлынет настоящий ливень, а может быть и раньше. Трудно было понять, сколько именно сейчас времени, и как быстро разрастётся стихия.

Воды в ведре оставалось на донышке, подхватил его и вышел наружу, в гущу разыгравшейся бури. Сражаясь с порывами ветра, которые вырывали ведро из рук, опустил его в колодец. Цепь жалобно заскрипела. Когда, напрягая мышцы, вытягивал заполненную до краёв посудину наверх, заметил, что за спиной стоит человек. Однорукий повар держал два пустых ведра.

Он был хмур и буравил меня тяжёлым взглядом из-под густых бровей. Лицо у него было даже шире, чем у Гуннара, кожа — смуглая и пористая, чёрные как смоль волосы и глаза делали его похожим на демона. Устрашающего вида кулинар.

Кивнул в знак приветствия, опуская полное ведро на землю. В голове мелькнула мысль: может, сказать ему, что брал нож с его кухни? Чтобы не было недомолвок? Но тут же отмёл её — глупость, ничего страшного не случилось. Если молчит, значит, либо не знает, либо ему плевать.

— Слыхал? — вдруг прогудел он низким басом.

Аж вздрогнул от неожиданности. В тот же миг несколько крупных капель упало ему на лоб и щёки, и я тоже почувствовал ледяные касания дождя на своей коже.

— Что?

Повар прошёл мимо, поставил вёдра. Единственной рукой ловко зацепил одно за крюк, и то с грохотом цепи полетело вниз.

— Барону мясо понадобилось, — хмыкнул повар, оглядев меня с ног до головы. — Набор идёт. И по вашей дыре скоро пройдутся. Покажешь там свой нос — и вот ты уже с копьём в руках, в первом ряду, корм для тварей.

Громила сказал это и потянул полное ведро наверх. Ворот колодца вращался легко, будто игрушечный, ему это давалось абсолютно просто, даже с одной рукой. Повар не переставал сверлить меня всё тем же недружелюбным взглядом.

Новость была хуже некуда — угодить в пехоту барона, едва начав новую жизнь — перспектива отвратительная.