Поместье для брошенной жены (СИ) - Белова Екатерина

Совсем не так, как остальных. Две девушки неподалеку со вздохом схватились за головы, а одна из женщин судорожно растирала грудь. По мне же магия Ральфара скользила игривой змейкой. Даже очень игривой. И проверяла у меня явно не драконью каплю, а вроде бы нижнее белье.

Я бросила хмурый взгляд на любовника, но тот застыл в центре зала с благообразным выражением лица. Ни дать, ни взять, ангельское создание.

А после магия схлынула.

— Бай! — я поспешно поднялась и шагнула в сторону вея. — А где же Берт?

Бай перенес проверку на удивление стойко, и тут же встрепенулся:

— Так вестимо где, досточтимая вейра, с собачками вашими гуляет. Приставили мы его за собачками следить. Придет сейчас. Лоте его уже ищет.

— Где они гуляют? — Ральфар подобрался неслышным шагом, и склонился надо мной, внимательно прислушиваясь к разговору. — Поищи, Рише, магическая связь с животными работает и на большие расстояния.

Стараясь не показать вида, что впервые об этом слышу, доброжелательно кивнула, одновременно взывая к собственной драконице. Это она у меня спец по тонким материям.

И к собственному удивлению, обнаружила тонкую белую нить, тянущуюся к лесу.

— Берт гуляет около.… портала, — сказала безэмоционально.

Я не могла не понимать, что это значит. И когда Ральфар, подавив рычащую вибрацию в горле, предсказуемо двинулся к двери, поймала его за руку:

— Я пойду с тобой.

— Это может быть опасно, Рише, — он старался говорить мягче, но я-то видела, как полыхнул пожаром взгляд, как легла на скулы полоска чешуи.

Так выглядит дракон, собирающийся загнать добычу. И если я хоть что-то понимала в ситуации, Ральфар имел на это все права. Если Берт тот самый черный маг, да поможет ему мать-драконица.

— Ему всего четырнадцать, — отрезала жестко. — Согласно закону, он мой вей, и я за него отвечаю. Я должна убедиться, что он виновен.

К этому моменты мы уже вышли во двор, и за нами следом высыпали веи и драконы. На напряженных лицах застыл страх.

— Это тот мальчик виноват, что на Севере появились перевертыши? — вдруг спросила одна из девушек.

Явно из местных заводил. Около нее собралось несколько мужчин и других девиц из прислуги. Страха в ней не было ни на грош, зато при взгляде на Ральфара глаза светились не хуже люминесцентных ламп. Девчонка пребывала в полном восторге от медитативного созерцания первого генерала страны воочию.

В груди у меня встрепенулось что-то очень женское и ведьмачье. И это что-то в своем первородном обличье вполне могло варить страшные зелья и запекать сердца. Особенно сердца вот таких глупышек, посягнувших на чужого любовника.

Страшная мысль скользнула по кромке сознания и оборвалась.

Потому что в эту секунду генерал, перебросившись парой коротких фраз со своими драконирами, активировал крылья и, подхватив меня на руки, поднялся в воздух.

— Чувствуешь холод? — спросил его голос прямо у меня в голове.

Я удивленно качнула головой. Нет! Мне, пожалуй, даже жарковато.

— А радость?

— Да, — голос у меня сорвался на девичий писк, но Ральфар все равно каким-то образом услышал.

На миг я забыла о черной магии, о своём, теперь весьма ненадежном положении, о взглядах Фира, которыми тот жег мое лицо, о Берте, императоре и неудачном браке. Об Арнош.

Это было больше, чем радость, ярче, чем солнце и глубже, чем любовь. И я вдруг поняла и раз и навсегда простила Берна. Он был жесток, сказав, что бескрылые не могут понять крылатых. Но он был прав.

Ветер бил мне в лицо, жизнь была беспросветной, но я летела на руках у Ральфара и была счастлива.

Жаль, что полет закончился так быстро.

Ральфар спикировал в потревоженный, почерневший от магии и крови снег, где я когда-то нашла его раненым. Следом бесшумными тенями приземлились его дракониры.

Мои собаки хмуро бродили окрест, глухо перерыкиваясь, а около портала застыла тонкая фигурка Берта. Он сбросил свою безразмерную кепку, которую не снимал даже в доме, и я вдруг подумала, что до этого момента никто толком не видел его лица.

Моё зрение секундно улучшилось настолько, что я разглядела код, набираемый быстрыми пальцами, белое от ужаса лицо, тонкие энергетические нити, опутывающие портал. И собаки, бросившиеся ко мне гигантскими скачками, вдруг тоже показались мне пронизанными этой странной золотистой паутиной.

Фир — я почувствовала, как его тяжелый взгляд сместился с меня и нацелился на Берта. Дрогнули резные ноздри, хищно оскалился рот. Он бросился вперед, Ральфар поймал его на лету едва ли не за шкирку, как кота.

— Он же уйдет, брат! — зашипел Фир, вяло трепыхнувшись, но генерал легонько тряхнул его и откинул назад.

И действительно, в темноте камней мелькнул белый просвет и Берт с облегчением нырнул в светлый проем.

— Ушел, гаденыш, — выругался кто-то.

А после портал полыхнул заново, выплюнув на снег знакомого беглеца. Берт с трудом приподнялся, оглядел нас дикими глазами и снова бросился к порталу, вбивая код столицы. Нырнул в появившийся просвет, исчез, а миг спустя снова вывалился на снег.

— Я закольцевал настройки. Давно. На утро после нападения.

Голос Ральфара звучал ровно, но я ощутила, как он закрылся. Даже его дракона я слышала словно через плотное стекло. На лицо легла знакомая гипсовая маска.

Он резко зашагал вперед, поймав Берт за тощее птичье плечико и развернул к себе лицом. Я, наконец, заставила себя сдвинуться с места, хотя даже на расстоянии чувствовала ярость, накрывшую Ральфара. Краем глаза отметила побледневшего и отступившего Пирре, хмурого Фира, собственных волков, прижавших уши и отступивших в сторону от разъяренного дракона.

Подошла ближе. Коснулась напряженной руки, сжавшей за плечо белого от ужаса Берта. Но Ральфар словно не почувствовал. Наоборот, он вдруг неуловимо, неощутимо сдвинулся, закрывая меня от Берта. На миг я отвлеклась, уставилась завороженно на грубоватый античный профиль любовника.

— Удивительно встретить вас здесь, молодой вейр Гроц, — красивый рот тронула откровенно злая усмешка. — Помнится, ваше здоровье не позволяло вам отлучаться от дома дольше, чем на сутки.

28. Черный маг

Вейр Гроц.

Странно, но я даже не удивилась. Даже напротив, почувствовала легкое удовлетворение, поскольку несколько неудобных фактов вдруг выстроились в относительно понятную картинку.

Берт с самого начала был на удивление образованным мальчиком для обычной прислуги, использовал правильную речь и… Это ведь он пустил перевертышей? Конечно, он. Поэтому он согнал прислугу в подвал, изолированный от тварей, а меня оставил наверху. Даже устроил небольшое представление, якобы собираясь за мной вернуться.

И уж, конечно, Гроцы понимали, что за поместье отдали мне на откуп.

Я поднырнула под генеральскую руку, поскольку сдвинуть ее почти так же легко, как переставить дуб с места на место. Вышла чуть вперед. Присела около упавшего в снег Берта, все еще пытающегося отползти от Ральфара:

— Зачем, Берт? — спросила тихо. — Разве я была твоим врагом?

— Отойди от него, Рише, — Ральфар тут же бросился ко мне, но я лишь подняла руку, останавливая его порыв.

Я хотела понять. Я должна была. Поймала расфокусированный взгляд Берта и удерживала до тех пор, пока в нем не появилась осмысленность.

— Я не хотел, — шепнул он вдруг белыми губами. — Я вам зла не хотел. Они говорили про вас совсем не то, какая вы на самом деле. Все знают, что снежные волки не берут хозяином нечистых душой.

Ральфар за моей спиной замер. Понял, что у меня шансов разговорить Берта намного больше, чем у него самого. Но от него по-прежнему фонило напряжением и готовностью к атаке.

— Тогда почему ты вызвал перевертышей?

— Я…. Это я их вызвал! По собственной воле!

— Но почему?!

Несколько секунд Берт колебался. Его взгляд перебегал по лицам, словно отыскивая опору. Потом погас. А после он заговорил, давясь словами, обгоняя собственную мысль.