Хладная рать (СИ) - Командор Анастасия

И пусть сон по-прежнему никак не желал приходить, Мера чувствовала удивительное умиротворение. Лежала с закрытыми глазами, слушала спокойное дыхание Ингвара и тихий стук его сердца.

Впервые княгиня подумала, не отказаться ли от титула, пока волнения не охватили Калинов Яр. Ведь спокойствие и безопасность народа она должна была ставить на первое место. Возможно, она уже сделала все, что смогла: угроза миновала, нечисть больше не нападает на жителей. Теперь все, что остаётся, это позволить им жить дальше без страха перед Стужей, княгиней-колдуньей.

Но эта мысль так и осталась где-то посреди многочисленных несбыточных планов, пропитанных разочарованием в себе, которые отступили перед чувством долга. Отец передал ей титул, и она должна была сохранить его. Надеялась, что, оставшись княгиней, сумеет помочь своему народу вновь. Например, избежать очередного сражения с ормаррами на границе, а может также отделаться от гнетущей воли великого князя Далибора. Мера пока не знала, как сумеет осуществить все это, но точно была уверена, что это лучше для народа, чем продолжать напрасно губить чужие жизни и во всем повиноваться человеку, которого никто из них не выбирал, получая взамен видимость общности и пустые обещания.

Свеча на столе давно уже догорела, разлившись по дереву бесформенным пятном воска. Ветер завывал снаружи и слышался редкий вой собак, но здесь, внутри, было тепло и спокойно, и Мера смогла, наконец, далеко за полночь задремать.

Однако даже во сне не оставляли тревоги и беспокойство. Преследовало навязчивое ощущение чего-то нехорошего, что вот-вот должно произойти. Чудились шорохи и шепот, чей-то колючий, недобрый взгляд. И ночница Любава пряталась в тенях, хмурилась и постоянно повторяла:

“Знаешь, как убить колдунью?”

Очередной шорох, тихий, но почему-то более явственный, заставил Меру стряхнуть сонное оцепенение. Она рывком поднялась на постели, пригляделась к таящейся по углам тьме, прислушалась. Почти одновременно с ней проснулся и Ингвар. В выражении его читалась настороженность. Они переглянулись, и только теперь Мера окончательно уверилась, что звук ей не послышался.

В полной тишине, которую не нарушало даже дыхание, снова раздался неясный звук. Скрип.

Кто-то притаился за дверью.

Глава 35. Как убить колдунью

Одновременно Мера и Ингвар поднялись с постели. Осторожно, стараясь не шуметь, потянулись к лежащим на столе кинжалам. Ингвар затянул завязки на штанах, а Мера даже не вспомнила об открытом вырезе рубахи. Только они поглядели друг на друга, собираясь решить, что делать, как дверь чуть дернулась с лёгким шорохом — кто-то толкнул ее с той стороны. Спустя несколько напряжённых мгновений раздался оглушительный грохот, затрещало дерево. Поставленный после прошлого покушения засов удержал дверь на этот раз, но кто знает, сколько таких толчков он выдержит.

Мера тут же растерялась, все мысли и разумные варианты действий как назло вылетели из головы. Остался только грохот сердца и какое-то болезненное удовлетворение оттого, что ее худшие предположения подтвердились. Однако Ингвар быстро взял себя в руки. Оглядел покои, метнулся к окну, рывком распахнул ставни и выбил наружу слюду. Зашептал:

— Уходи. Обратись птицей, как в тот раз. А я справлюсь.

В сомнениях Мера поглядела на него, потом на открытое окно, тогда как дверь сотряс новый толчок. Сейчас ее силы бесполезны: нет ни мертвецов поблизости, ни нечисти, а порча и заговоры не подействуют быстро. Единственное, что оставалось — бежать, доверившись Ингвару, оставить его одного против неизвестного врага. Или попытаться сделать хоть что-то?..

Под третьим ударом засов не выдержал и переломился, дверь грохнула о стену, а в проем тут же посыпали люди.

Первыми Мера заметила раскаленные докрасна мечи в их руках, и только потом взгляд скользнул по лицам.

Ее люди. Дружина.

Знакомые лица заставили ее застыть в растерянности. В сердце кольнула обида от той ненависти, с которой они смотрели на нее. Ни один не отвёл взгляд при виде болтающегося свободно ворота ее ночной рубахи, открывающего гораздо больше, чем позволено видеть любому чужому мужчине. Вчетвером они замерли напротив Меры, выставив перед собой раскаленные наконечники. Мера видела их опасливые или насмешливые взгляды, обращённые к Ингвару, и хмурую решительность, с какой глядели на нее. Видела блестящие в лунном свете серебряные обереги на их шеях и мешочки с травами у поясов.

За их спинами в проеме показался трепещущий свет, и скоро в дверях остановился мужчина с факелом в руке и раскаленным мечом наготове. Когда резь в глазах от яркого света чуть стихла и Мера смогла разглядеть лицо последнего, сердце сжалось повторно.

Булат, старый друг отца, глядел на нее так же, как и все: решительно, непреклонно. Жёстко. Это было гораздо больнее, чем Мера могла представить.

Рыжий свет озарил помещение, и гриди отвели от нее взгляды. Кое-кто вздрогнул, послышались тихие пораженные возгласы. Не сразу девушка смогла понять, куда они смотрят.

— Вперёд, — неумолимо, бесчувственно приказал Булат, и воины кинулись к ней все разом. Одновременно им наперерез бросился Ингвар.

Горящие в полутьме острия были направлены не на Меру. Эта мысль щёлкнула в голове, хотя казалось, что все происходит слишком быстро, чтобы успевать замечать хоть что-то. Однако Мера заметила. Она знала, как убить колдунью. Знали и нападающие. Вспомнился вдруг завет Чернобога, и Мера быстро, в последний момент сместилась немного, сдвинув свою вторую тень в сторону, загородив ее собой. Тень, в которой таилась нечисть.

Один из раскаленных мечей Мера сумела поймать на клинок кинжала и оттеснить в сторону, другой же с шипением проткнул мягкую плоть. Девушка стиснула зубы, чтобы не закричать, но короткий болезненный стон все же вырвался наружу. Миг спустя она почувствовала, как меч выходит из раны. Пришла новая вспышка боли, такой яростной, почти нестерпимой, что Мера вновь шумно всхлипнула. В глазах потемнело, и она зажмурилась на миг, чувствуя, как сознание ускользает и как слабеет тело. Кинжал со звоном выпал из дрожащей руки.

Она не могла позволить убить свою нечисть, ведь тогда станет такой же уязвимой, как обычный человек. Но пока нечисть с ней, тело могло выдержать практически любые раны.

Мера пошатнулась и отступила немного назад. Заметила мельком удивление на лице того, кто ранил ее, и ещё Ингвара, который в этот момент отбил один из мечей и врезал кому-то кулаком по лицу. Он выставил перед собой оружие и снова встал перед Мерой, пытаясь закрыть ее собой. Кинжал описал широкую дугу и оставил за собой кровавую полосу на груди гридина. Другой замахнулся мечом, но Ингвар ловко увернулся, перехватил руку противника и одновременно вогнал кинжал под ребра.

— Стой! — хрипло воскликнула Мера, но слишком поздно.

Ингвар вытащил кинжал и отпихнул слабеющего воина, остальные же трое наконец собрались вместе и с разных сторон окружили ормарра. Исходящие жаром клинки застыли у его шеи. Ингвар не мог сделать и полшага, чтобы не напороться на меч, и потому замер, обводя лица яростным взглядом.

— Все, хорош, — глухим голосом проговорил подошедший чуть ближе Булат. — Помните, зачем мы здесь.

Он глянул на истекающего кровью гридина, на готового сражаться до конца ормарра и на Меру за его плечом, которая из последних сил сохраняла сознание. Лицо его будто неведомым образом преобразилось, в нем была угроза и безжалостность, какая-то отстранённость. Такого Мера не видела прежде ни на совете, ни когда-либо ещё. Подумалось, что таким его видит враг в бесконечных сражениях на границе.

— Много ли чести в тайном ночном убийстве девушки? — презрительно бросила Мера, пытаясь унять дрожь. Выходило плохо. — Добавишь этот подвиг к своим военным заслугам, Булат?

Витязь наградил ее тяжёлым взглядом, в котором нельзя было прочесть его мыслей.

— Мера, мы не убивать тебя пришли. Только хотим избавить тебя от нечисти.