Королевская кровь-13. Часть 2 (СИ) - Котова Ирина Владимировна

Драконы уходить к поселению тимавеш не спешили — успеют уйти, а принести на Туру известия о том, как на самом деле встречают на Лортахе гостей, нужно. Одно дело договоренности, другое — реалии. То с одной стороны, то с другой к порталу подступали охонги уже не с работниками — с нейрами, но арбалеты и туринское оружие из-за спин не доставали, лишь смотрели внимательно и зло, и о чем-то переговаривались.

Возможно, среди них были и те, кто видели Мастеров здесь, в Нижнем мире, в бою. Или у портала под Мальвой, когда они проводили с группой Свидерского первую зачистку.

— Надо бы хотя бы статуи обратно забрать, — тихо сказал Ити, глядя на треснувший лик Инлия Белого, лежавшего неподалеку. Осталась от него только часть лица, шеи да плеча. Тут же виднелось крыло и часть спины Матушки-воды.

— Забирать нечего, — отозвался Юнеди. — Разбито все и растащено.

— Сила не в статуях, — добавил Киноли, — новые поставим.

Пока они переговаривались, с одного из охонгов спрыгнул немолодой боец, пошел к ним, хромая и держась за меч. Видно было, что гостей он побаивается, но решил — раз сразу не нападают, то и дальше не станут.

— Тмир-ван сказать, вас быть один с красные волосы, — проговорил он на рудложском, ужасно произнося слова.

— Я взял с собой друзей, — кратко ответил Юнеди.

Боец снова оглядел их.

— Тмир-ван велеть позвать он, когда ты быть тут. Ты подождать его, исотши?

Юнеди кивнул, вспоминая, что Тмир-ваном Четери называл генерала врага, который и вел отряды против них здесь, на Лортахе. И вел умело. Дракон кивнул, а затем, подумав, что здесь могут быть другие жесты, коротко сказал:

— Да.

— Что такое исотши? — вмешался Ити.

Иномирянин задумался.

— Это на ваш язык колдун, — ответил он. — Колдун, убивающий касанием.

Военачальник, о котором говорил боец, прилетел очень быстро. И, спрыгнув на землю с раньяра, зашагал к ним. Вместо руки у него была культя, на которую он прикрепил с помощью ремней, заходящих на противоположное плечо, выкованный из хитина протез с двойным крюком на конце.

— Вы люди колдун-Владыка, — сказал он, оглядывая всех троих. И судя по его взгляду, он их узнал — хотя Юнеди его с того боя не помнил. Возможно, он наблюдал издалека? — Я — тиодхар Тмир-ван. Мне сказать, что вас быть три. Ты сказать, куда вы идти?

— Мы пойдем к убитой мелькодере, — ответил Юнеди спокойно. — А затем по пути нашего учителя. Он велел нам найти важную для него вещь. Утерял по дороге сюда.

Тмир-ван не выглядел удивленным — видимо, куда только подчиненных его начальство не посылало.

— Я отнести вы к мелькодера, — сказал он, подумав. — Когда вернуться к Врата, подожди меня, воин-колдуны. Я передать ваш учитель отплата за то, что он спасти меня. — Он поколебался и спросил: — Это правда, что твой учитель убить бог-Нерва? Те, кто вернуться из ваш город, так говорить. Как это возможный? Он тоже есть бог?

— Мастер Четери — величайший в мире воин, — горячо ответил вместо Юнеди Киноли, и ему оставалось только кивнуть.

— Теперь уже и в двух мирах, — добавил Ити. — Но он смертный.

— Да, — снова сказал Юнеди, и вражеский генерал поднес кулак ко лбу.

— Мои люди молиться ему, — сказал он. — Пусть будет бог, пусть мои люди быть лучше сражаться.

— Тогда скажи своим людям, — медленно проговорил Юнеди, — что за кровавые жертвоприношения он карает и лишает своей милости, а лучшая молитва ему — это тренировка.

— Это мне подходить, — усмехнулся тиодхар мрачновато и махнул крюком. — Идти на раньяр, исотши, и не вставать под морда и под лапа, иначе стать ее еда.

Драконы под настороженными, внимательными, злыми и любопытствующими взглядами работников и нейров уселись на огромную стрекозу и взмыли в небо. И там Юнеди, держась за выступ длинного седла и глядя с небес на незнакомый ему мир, на крепость, скрытую в лесах на краю равнины, к которой и от которой и шла вереница тха-охонгов, переправляясь через мелкие широкие реки, на три едва дымящиеся сопки, подумал, что пройти этот мир своими ногами, пожалуй, было бы интересно.

Когда они спустились у остова гигантской многоножки и драконы соскользнули со спины раньяра, из дыр в сочленениях поверженного гиганта, из выеденных глазниц и обломанных лап прыснули крупные мохнатые крысюки. «Крысозубы» — так называл их Четери. Мастера обошли вокруг мелькодеры, осмотрели вспаханную землю среди каменных пластов и столбов, уже сглаженную дождями, сломанные деревья — и увидели всю картину боя, как и учил их Четери.

Военачальник наблюдал за ними с пониманием. Ну и вообще казался знающим, хотя в бою он был бы им, конечно, не соперник и с двумя руками. Но судя по тому, как действовали его отряды у порталов, тактиком и стратегом он был хорошим.

— Отсюда мы пойдем сами, — проговорил Юнеди. — Не нужно следить за нами, Тмир-ван.

Тмир-ван мрачно посмотрел на него.

— Я хотеть жить, воин-колдун, — ответил он. — Но если с вы что-то случиться, твой учитель прийти ко мне и спросить с меня. Оставь что-то, какой-то ваш знак, что убедить его, что я довести вас до места и мои люди не трогать вы.

Юнеди усмехнулся.

— Ему не нужен знак, Тмир-ван, — проговорил он. — Он просто спросит тебя и увидит, что ты говоришь правду. Не бойся. Мастер Четери никогда не трогал тех, чья вина не доказана.

Вражеский генерал улетел, а трое Мастеров направились в сторону сопок, отойдя немного в лес — как и заповедовал Четери. А наткнувшись к концу дня на полосу блуждания, развели костер и принялись ждать.

Семь дней спустя, ночь с 27 на 28 мая, Тафия, Четери

Корвин Черный пришел на плоскую крышу дворца Четери ровно в полночь по времени Песков, как и уговаривались они. Ждали его кресло и столик, на котором стояли нарезанные овощи и блюдо с еще горячим запеченным барашком, и с десяток запечатанных кувшинов с вином. Ждал и хозяин дворца, встав из своего кресла в знак уважения, когда сгустившаяся тьма соткалась в силуэт бога. Они обнялись, как братья, и сели трапезничать.

И ни одного серьезного вопроса не было поднято на этой встрече — они рассказывали друг другу байки о своих давних приключениях. Чет — о том, как путешествовал после окончания обучения у Мастера Фери, Жрец — о жизни в человеческом теле и делах давно минувших дней в государствах, уже исчезнувших с лица Туры.

И просидели бы они, наверное, за неспешными разговорами до самого утра, если бы Четери не повернул вдруг лицо в сторону портала и не сказал:

— Мои ученики вернулись от Хиды, Великий. Летят сейчас сюда. Послушаешь их со мной?

— Как же не послушать, — усмехнулся Жрец. — А пока ты не стал снова учителем и правителем, выпей со мной еще чашу вина, Четери.

Через несколько минут в лунном тусклом свете закружили над двором три дракона, сияющих для Чета витой и лазурью и стали спускаться. И Мастер с гостем встали и направились к выходу с крыши, по узкой лестнице вниз, на второй этаж, а затем и по широкой на первый.

Юнеди и Ити уже обернулись, а Киноли только приземлился, и с его спины спрыгивали люди. Чет притормозил — выглядели люди как иномиряне, потому что не было в них мягкого сияния туринских стихий, лишь голубовато-белая вита струилась в них потоками, как и в туринцах, чуть выступая за контуры тела серебристым облаком.

— Тимавеш? — спросил он едва слышно, увидев, как фигуры, повернувшись к нему, раскрывают руки в приветствии этого народа. Обратил внимание на женский силуэт, и манера ее движения, линия плеч и шеи были узнаваемы. — Медейра?

— Они, — подтвердил рядом Ворон.

Ученики, увидев Четери, поклонились, хотя и не должны были, ибо все мастера были равны, как постановил Вечный Воин. А в знак уважения к Ворону и вовсе опустились на одно колено. Все драконы хоть слабо, но ауры могли видеть, а Мастера всегда были чутче других.

— Поднимайтесь, добрые воины, — морозно вымолвил Корвин, — и пусть смерть наблюдает за вами, но не берет себе.