Королевская кровь-13. Часть 2 (СИ) - Котова Ирина Владимировна

— Они служат тебе, как мы — Ледире и Хиде, — сказала она наконец осторожно. — Они почитают тебя, да?

— Да, — не стал спорить Четери, — но у нас больше живет людей, чем у вас, Медейра. И часть из них платит другим людям, чтобы те делали за них работу по дому. Иначе не заняться своим делом.

— Понимаю, — с облегчением и радостью ответила неши. — Прости, Четери. Но я усомнилась, не рабы ли это, как у тха-норов империи, и расстроилась этому.

— Не бойся спрашивать, — сказал он. — Наш мир не идеален, и я не идеален, Медейра. В нашем мире было рабство, но сейчас его нет. Однако тут есть и злые люди, и подлость, и преступления.

Она вздохнула.

— Во всех мирах так, так говорила Хида. Человек всегда человек.

За неспешной трапезой драконы рассказали Четери, как они добрались до полосы блуждания, встретив пару лорхов и уничтожив их, и обойдя полянку вехента. Рассказали на языке тимавеш, чтобы понимала Медейра. Черный Жрец, усевшийся тут же, словно скрылся в тень от колонны и был так тих, что про него можно было забыть.

— Как ты и говорил, Мастер, тимавеш на нас вышли на следующий день, — говорил Юнеди. — На нас не нападали, присматривались, а мы, как заметили людей, выждали немного, чтобы рассмотрели нас, и я крикнул то, что ты мне написал:

«Мы посланники от Четери, вашего соплеменника, красноволосого исполина. Принесли весть Ледире и Хиде и всем добрым людям неши, что в нашем мире сокрушили четырех чудовищных богов этого мира».

Люди выступили из леса, оказались среди них и мужчины и женщины, и жестами предложили нам пойти за ними. Они были очень воодушевлены и улыбчивы, и оглядывали нас с восхищением. Долго мы шли до их поселения, встречая следы охоты и собирательства. А затем, когда мы вошли в удивительное поселение Тес, нас облепили дети и стали приветствовать взрослые так, будто мы были сыновьями всех этих людей, вернувшимися домой.

Медейра слушала их внимательно, не перебивая.

— И когда нас отвели в дом-дерево, к нам набежало все поселение, — хохотнул Киноли. — Нас осмотрели, ощупали, нашли у меня бантру и знаками попросили показать, что это такое. Пришлось наиграть и напеть. После этого я пел, пока голос не охрип, потому что требовали еще и еще.

Вспомнив об инструменте, дракон снял его с пояса и принялся почти неслышно перебирать струны.

— Им перепадает мало развлечений, — усмехнулся Четери, вспоминая оглушающее гостеприимство тимавеш. — А ты, Ити, что делал?

— Строил глаза девушкам, как всегда, — ответил за друга Киноли.

— Каждый делал что умеет, прямо как ты заповедовал, учитель, — откликнулся Ити невозмутимо. Медейра засмеялась, и Чет улыбнулся. В его троих учениках тоже было виты с избытком.

Юнеди продолжил:

— К вечеру в дом пришла одна из старших жриц, она назвалась Одекра. Постаралась объясниться с нами, но не смогла, и тогда поманила за собой. К озеру, как оказалось, про которое ты говорил, Мастер. На улице уже звучали барабаны — в нашу честь устроили праздник.

— На праздники тимавеш горазды, — согласился Четери. Ему пребывание у лесных людей вспоминалось с нежностью.

— Мы один за другим прыгнули в озеро. И вышли оттуда уже со знанием языка.

— А что показало вам озеро? — спросил Четери, ибо тайн между учениками и учителем быть не могло.

— Мне, — сказал Ити, — семью, но дальнюю, через много лет.

И все посмотрели на него с удивлением.

— Мне, — ответил Киноли, — моих учеников. У меня будет своя школа, и будет она в Лонкарре, у Мири.

— А мне, — проговорил Юнеди задумчиво, — то, что я в этот мир еще вернусь.

— Хида учит, что озеро не предсказывает будущее, — все же вмешалась Медейра, и тон ее сейчас был не юной восторженной девушки, а жрицы, глубокий и спокойный. — Оно показывает то, что может произойти, если вы пойдете одним путем и не пойдете другим. Или то, что уже произошло, если это важно для вашего будущего. Оно не видит будущее, оно строит его, исходя из того, что есть в вашей голове и памяти.

— Хорошая вещь, — донесся из тени голос Ворона. — Надо будет у себя на Туне тоже устроить такое.

И все чуть подобрались, вспомнив, что их слушает бог.

Слуги закончили выставлять на стол кушанья и растворились среди деревьев, наблюдая за Владыкой, чтобы подойти по мановению его руки. А Юнеди продолжал рассказывать.

— В этот вечер Хида с нами так и не поговорила. «Ледира ослабела после того, как чудовищные боги выпили энергию из Хиды и ее детей, — сказала нам Одекра, когда мы, наконец-то, стали понимать речь тимавеш, — и просыпается теперь редко. И неизвестно теперь, когда Хида наберет силы, чтобы говорить устами Ледиры в следующий раз. Но она почуяла ваше появление и послала мне видение, чтобы я отправила воинов вам навстречу. Вы теперь наши соплеменники, и потому, пока не можете поговорить с ней, живите как мы, Тес для вас открыт. А вечерами мы все будем петь песни и молитвы, чтобы больше дать Ледире и Хиде сил, и ждать, пока она проснется».

— Они пели еще пять дней, а мы знакомились с жителями, ходили с ними на охоту, — сказал Киноли, снова рассеянно принявшийся наигрывать на бантре. Четери помнил, что в эти минуты он легко улыбается сам себе. — И только на шестой к вечеру позвали нас в дерево-храм, к старой Ледире. И там богиня говорила с нами ее голосом. Она приняла твой подарок, мешочек с семенами фруктовых деревьев, и сказала, что ты знаешь, чем ей угодить, как и ее сын Вета-Океан знал, чем угодить матери. Сказала, что он таскал ей растения с других миров, и был так быстр, что успевал за мгновение слетать туда и обратно, пока они не закрывались.

— А затем, — подхватил Юнеди, — она попросила дать ей возможность посмотреть нашими глазами на бой. И сказала, что ей понравилось и она ответит на твои вопросы. Она бы ответила и так, потому что ты член ее племени, но отвечать тому, кто сразил ее злейшего врага, ей особо приятно.

Юнеди, остановившись на секунду, смочил горло водой. Еда, фрукты, мясо стояли на столе нетронутыми — все были увлечены разговором.

— И она ответила, Мастер. Но сказала, что мы можем не запоминать ответы. Что она пошлет с нами Медейру, которая является одной из тех, чьими глазами она смотрит, чьими устами говорит, чьими руками действует, и та передаст тебе ее ответ так, как если бы Хида сама говорила с тобой.

— Что же передала тебе Хида? — спросил Четери у Медейры.

Девушка приложила кончики пальцев ко лбу, туда, где, как помнил Четери, был нарисован красный полумесяц рогами вверх и точка над ним. Многое бы он отдал, чтобы увидеть, есть он или нет на ее лбу сейчас, и одета ли она в такую же красную рубаху с бахромой и широкими рукавами и пестрые штаны.

А через несколько мгновений Медейра заговорила не своим голосом, а глубоким и звучным голосом Хиды-Роженицы.

— Знала я, что не забудете вы обо мне, — говорила она, — и если будете живы, то выполните свои обещания. Жаль, что ты не можешь прийти теперь на Лортах, Четери. Увидела я глазами твоих учеников, как сразил ты Нерву-паука, и поняла, что достоин ты награды и моей благодарности. Но не могу я дать тебе ни своей силы — не будет она работать в другом мире, ни части доспеха моих детей — все они убьют тебя, так мощны. Нет у меня достойного подарка, но я пошлю тебе подарок красивый и полезный. Отдаст Медейра тебе семена дерева капо́ши. Каждый раз, когда идет дождь, на нем набухают цветы и звенят как маленькие гонги, а после дождя закрываются, собирая в себе нектар, что через семь дней становится напитком, который укрепляет детей и стариков, а сильным дает покой и терпение. Нектар этот хранится в темноте, как мед, долгие годы, а если выставить его на солнце, то через пять декад превращается в сладкое вино, веселящее разум. Капоши быстро растут, и в давние времена целые провинции жили за счет торговли вином из его цветов.

— Да, этот подарок для меня, — сказал Четери с улыбкой, протягивая руку. И Медейра сняла с пояса что-то и положила ему в ладонь — мешочек, в котором угадывалось несколько десятков крупных бугристых семян.