Королевская кровь-13. Часть 2 (СИ) - Котова Ирина Владимировна

— Я еще жива, — продолжила Медейра, вновь поднеся пальцы ко лбу, — и дети мои живы. Но зло не ушло из нашего мира. Вы не зря опасаетесь — одна из теней наших врагов выжила и смогла спрятаться в храмовом холме в Лакшии, в коконе силы, оставшемся от долгого нахождения там богов-врагов. Потому и не могу я освободиться — если бы она была мертва, то все путы бы ослабли и могла бы я порвать их, даже ослабленная тем, что перед выходом высосали вражеские боги меня почти досуха. А сейчас не могу — завязаны путы на кокон силы в холме, и он подпитывает тень, а тень стабилизирует его, оттого и путы крепки. Тень сейчас спит. Если верно я понимаю божественную природу моих врагов, а я много тысяч лет изучала ее, то пройдет какой-то десяток лет, и поделится тень на четыре личинки и затем будут расти они долгое время, пока опять не станут богами с той же памятью, с которой они уходили на Туру.

— Этого нельзя допустить, — морозом окутали сидящих слова Ворона. — Нужно убить ее.

— Убить тень ту под силу только мне, — словно услышала его Хида. — Ибо находится она не в материальном слое, а в энергетическом, и кокон тот подвешен на мою силу и старую силу богов и их жертв, и продолжает она ее тянуть — и никак мне не перекрыть ее. Никто из людей убить ее не сможет. Даже если снести холм, она останется зреть в энергетическом слое.

— А если кто из наших богов выйдет на Лортах и уничтожит ее? — вопросил Четери.

— Никто не рискнет после того, что стало со мной, — качнул головой Ворон. — Да и не пропустит единственный портал, даже закрепленный Триединым, бога, схлопнется. Тура снова останется без первоэлемента.

— Плохо, — проговорил Четери. В голове он уже искал пути решения. И уж думал — может все же пойти на Лортах, потренироваться там жить без стихийного зрения, слепым, на слухе и ощущениях, и попробовать взять еще одно оружие кого-то из богов, и попробовать поразить эту тень?

Медейра спокойно ждала, держа пальцы на лбу.

— Одно дает надежду, — продолжила она голосом богини, — ждать возрождения вражеских богов не меньше сотни лет, если только им не помогут созреть быстрее. Но все равно несколько десятков лет у нас есть. Да и я уже, пусть слаба, долго смогу продержаться. Сила моя растет, а не падает. Раньше ей питались четыре бога, а сейчас малая тень. Пусть по капле, но растет сила, и буду я пытаться освободиться и через год, и через пять. Но мне все равно понадобится помощь. Старое оружие богов сильно, и по-прежнему пронзает меня несколько копий бога-Омира, и по-прежнему стягивают меня сети бога-Нервы.

— Герой, — проговорил Четери, и захлестнуло его и понимание, и черная тоска, и смирение, и ярость. — Лортаху нужен герой.

— Мой народ мал и нет среди них того, кто способен помочь мне, — гулко сквозь волны тоски слышал он. — Но ты, Четери, обещал мне помощь, обещал помощь и Воплощение Смерти, который гостил в моей долине. Так как пророчество наше связано с тобой, воин-Четери, то ты и будешь тем, кто исполнит его. Кто найдет для нас освободителя…

Чет ощутил, как внимательно смотрит на него Жрец и поднял на него лицо, глядя прямо во тьму. Такую же тьму он ощущал в себе. И на мгновение захотелось ему шагнуть прямо в пустоту, хаос и безвременье, что смотрели на него, потому что не будет больше ничего — а значит, и жить больше незачем.

Искушение коснулось его и отступило.

«Я справлюсь», — сказал он себе ли, богу ли.

«Я тебя все равно не приму, — невозмутимо ответил бог. — Миру ты нужен, мой брат по оружию. Просто оставь другим героям возможность тоже проявить себя».

…такого, — продолжала Медейра-Хида, — чья сила и уравновешенность позволят взять в руки артефакты с моих храмов и части моего оружия, разбросанных по всему материку. Какие-то уже поглотило море, какие-то слишком мощны для любого смертного. Но есть те, что вынесет смертный, и в которых достаточно энергии, чтобы позволить мне вырваться, сломать оружие, сдерживающее меня. И тогда я освобожусь, уничтожу тень и вызволю своих детей. И будет Лортах вновь свободным, вернется в равновесие. Ищи его, Четери. Не спеши, время еще есть. Но ищи. Год ищи, пять ищи, десять — пророчество притянет его к тебе рано или поздно, так и знай. Иногда достойному надо созреть. Найдешь его — пусть приходит ко мне. Я скажу ему, где лежат артефакты и как их брать.

— Но как узнать того, кто сможет взять артефакты Хиды? — спросил Четери задумчиво. Слабость, захлестнувшая было, отступила и напоминала о себе горькой тенью на периферии сознания.

— Вот, — Медейра сунула руку куда-то, вытащила что-то большое, с кокос, каплевидное, тоже светящееся витой, мягко и тепло, как растения вокруг. — Это дерево Хиды, хидава́ри, оно дает ростки в присутствии ее самой или в присутствии людей, что способны прикоснуться к ее артефактам. Раньше так выбирали жрецов и жриц в храмы.

Чет принял каплю двумя руками. Тяжелая, она тоже ощущалась, как кокос: жесткая, шершавая, слоисто-волокнистая кожура, под которой, туго натянутой, томилось столько виты, что покалывало пальцы.

— Вот у тебя и появилась еще одна задача, да, брат по оружию? — почти весело спросил его бог.

Четери хмыкнул. В душе, все еще скрытой тьмой, на миг словно проглянул свет и снова потух.

— Я благодарю Воплощение Смерти за то, что сказал мне про просьбы военачальника, что обосновался на равнине, — продолжила Медейра голосом Хиды. — Его душа полна принципов его богов, но нужда, зависимость и отчаяние позволят работать с ним. И если ему нужна пища, он за нее заплатит. А юной спутнице твоей передай, Четери, — сказала она, — что не знаю я ответа на ее вопрос. Не бывало у нас такого, чтобы человек растворялся в стихии бога. Но пусть помнит, что намерение, подкрепленное настойчивым действием, ведет к победе. Или по крайней мере позволяет не поддаваться отчаянию.

Она отняла пальцы ото лба.

— Спасибо тебе, что стала для нас голосом Хиды, — проговорил Четери. — Это важные вести, о которых завтра я буду оповещать всех правителей нашей планеты. И задачу я свою понял. И выполню ее, Медейра.

От юной неши потянуло благодарностью и восхищением.

— Ну что же, — задумчиво проговорил Жрец, — и мои братья и сестра все слышали, думаю, так что надо мне подняться к ним. Отдыхайте, воины, а твой путь, дочь другого мира, пусть будет легким на нашей Туре. Мои вороны приглядят за тобой. Ты же, брат мой по оружию, — он мгновенно оказался за спиной у Четери и хлопнул его по плечу, — не упрямься и вспоминай, что помогало тебе выходить из тьмы ранее. Я, конечно, стану приходить к тебе и в посмертие выпить с тобой вина, но туда ты всегда успеешь. Не спеши. Вдруг жизнь еще может тебя удивить, брат?

Чет обернулся — а Жрец, превратившись в крупный силуэт ворона, истекающего тьмой, взмыл из беседки и растворился среди потоков стихий.

Вернувшиеся Мастера и гостья принялись за еду, а Четери сидел, глядел на них стихийным зрением и крутил в руках перо. А затем сам проводил друзей-учеников и Медейру до покоев.

— Мастер, — сказал Юнеди перед тем, как открыть дверь в покои, снял с пояса что-то и протянул Четери, — это отдал тебе однорукий военачальник иномирян. Он сказал, что это его плата и это самое дорогое, что у него есть. И что он не раз спасал ему жизнь.

Четери коснулся вещи с осторожностью, ибо не видел того, что там было, и едва не порезался. Нащупал еще осторожнее, взял.

— Кинжал из хитина? — спросил он, прикидывая вес в руке и едва заметно касаясь лезвия. На коже проступила кровь, но он тут же залечил ранку. — Хороший. Солдатский, без перевеса и украшательств. Будет пополнением в моей оружейной. Но зря он отдал, — и Чет с сожалением цокнул языком, вновь трогая острейшее лезвие. — Такие сильные вещи не должны висеть в оружейных. Они должны работать и делать свое дело.

«Как и ты», — пронеслось в его голове то ли голосом Ворона, то ли его собственным голосом. И он едва заметно усмехнулся.

— Но это показывает, что у этого Тмир-вана есть понятия о чести, — сказал он. — Что же, возможно, с ними и действительно выйдет что-то построить общее.