Двойник короля 19 (СИ) - Скабер Артемий

«Каждая проблема и кризис — это возможность, — говорили мне в прошлой жизни. — Сильный использует, слабый борется».

Да, это не то, чего я ожидал, не то, о чём просил. Но это может стать преимуществом, оружием, инструментом.

Вода продолжала литься, но я уже не чувствовал её температуру, словно между кожей и окружающим миром появился барьер. Ладно, пока оставим это на потом. Есть куда более срочные дела: турки, султан, Зейнаб в опасности. Решили со мной поиграть? Хорошо… У меня теперь новый козырь в рукаве. Или, точнее, новый зверь в рукаве.

Только сейчас понял, что стоял под кипятком, и вообще никаких ощущений. Даже пар поднимался от воды, а мне хоть бы хны.

«Надеюсь, это временно и чувствительность вернётся?» — посмотрел я вниз.

Выключил воду, вытерся полотенцем — обычные движения, создающие иллюзию нормальности. Как будто ничего не изменилось, как будто я всё ещё просто человек.

Оделся. Костюм сидел как влитой, ткань приятно облегала тело, не стесняя движений. Готов к дороге. Готов к бою, если понадобится.

Вышел из душа и вернулся в лабораторию. Дядя Стёпа уже успел навести относительный порядок: разбитые колбы убраны, мебель расставлена, инструменты разложены по местам. Алхимик сидел с блокнотом и что-то записывал. Перо скрипело по бумаге, глаза рыженького горели фанатичным блеском.

— А вот и ты! — обрадовался он. — Значит, смотри, каким-то образом, хрен знает, как, но в тебе есть связь с… Вот этим! — дядя Стёпа кивнул на Ама. — Или у него с тобой. В общем, это неважно. Я проверил энергетический фон его и твой, они идентичны.

Слова вылетали изо рта алхимика со скоростью пулемётной очереди. Он едва успевал дышать между фразами, возбуждение от научного открытия переполняло его.

Ам стоял с гордым видом, выпрямил спину, расправил плечи. На лице — выражение абсолютного самодовольства и радости.

— Я же говорил, что он мой папа! — гордо заявил пацан.

Голос подростка звенел от счастья. Словно он получил подтверждение самой важной истины в своей жизни.

— Заткнись, сопляк! — оборвал его алхимик. — Думать мешаешь.

Дядя Стёпа отмахнулся от Ама, как от назойливой мухи. Взгляд алхимика не отрывался от блокнота, куда он продолжал что-то быстро записывать.

— Не говори со мной так, — зарычал пацан. — Я Магинский.

В голосе подростка прорезались низкие, утробные ноты, почти как у меня в форме медведя. Интересно…

— Да-да! Как скажешь, — хмыкнул дядя Стёпа.

Алхимик снова отмахнулся, не воспринимая угрозу всерьёз. Большая ошибка.

Удар. Хороший такой, в челюсть. Ам двигался молниеносно, кулак врезался в лицо дяди Стёпы с хрустом. Зубы клацнули, и рыженькое тело поднялось на несколько метров вверх, а потом упало. Грохнулось на пол, как мешок с картошкой.

Я смотрел за всем этим, и… на душе даже как-то легче стало. Мальчик растёт, учится постоять за себя и за своё имя, за наше имя.

— Фу! — рявкнул я. — Ещё раз нападёшь на моих людей без моего разрешения — запру в пространственном кольце.

Нельзя позволять ему полную свободу действий. Дисциплина, контроль, иерархия — это важно.

— Прости! — тут же опустил голову лысый.

Плечи поникли, взгляд в пол. Мгновенное подчинение, как у хорошо выдрессированного зверя. Или как у ребёнка, боящегося разочаровать отца.

Я подошёл к алхимику и привёл его в чувства: похлопал по щекам, поднял голову. Взгляд дяди Стёпы плавал, не фокусируясь, из носа текла струйка крови.

— Монстр! — заявил он, смотря на меня расфокусированным взглядом.

Голос звучал невнятно, словно через вату, но в нём не было страха, только научный интерес и лёгкая обида.

— Как угадал? — хмыкнул я. Не уточнил, кого именно он имел в виду — меня или Ама.

— Что-то в тебе запустило полную метаморфозу,. — продолжил алхимик, потирая челюсть.

Дядя Стёпа поднялся на ноги, слегка пошатываясь. Взгляд постепенно прояснялся, но на скуле уже наливался синяк — завтра будет впечатляющий.

— И я с вероятностью Магинского могу сказать, что это божественный артефакт.

Его палец указал на мою грудь.

— Как стать или перестать… Я не знаю.

Алхимик обошёл меня по кругу.

— Особенности, сила, функционал и всё остальное… Требуется время для опытов и изучения, но его у тебя нет.

В голосе слышалось разочарование. Учёный в нём жаждал исследовать феномен, провести эксперименты, записать наблюдения, но реальность не даёт такой возможности.

Я кивнул.

— Значит, тогда придётся тебе самому, — произнёс рыженький. — Вот! — он протянул какую-то бутылку с чёрной жидкостью. — Это на крайний случай, если вдруг не получится вернуться в человеческую форму. Выпей.

Я взял стеклянную ёмкость, повертел в руках. Жидкость внутри казалась живой — переливалась, двигалась, словно обладала собственной волей. Чёрная, густая.

— Что это? Как работает? — уточнил.

Всегда нужно знать, что пьёшь, особенно если это варево дяди Стёпы. Особенно после того, как его последний «подарок» превратил меня в медведя.

— По факту яд для монстров, — пожал плечами мой собеседник. — Должно помочь снова стать человеком, но, скорее всего, будет откат. Не знаю, по силе, ощущениям или чему-то ещё. В общем, используй только при крайней необходимости.

Взвесил бутылку в руке — тяжелее, чем кажется. Тёмное стекло холодило ладонь. Такая маленькая вещь, но может спасти жизнь… или отнять её.

— Понял.

Спрятал зелье в пространственное кольцо. Надеюсь, не пригодится. Но лучше иметь и не использовать, чем оказаться в форме медведя без возможности вернуться.

— Пока тебя не будет, я разработаю зелье от отравления Злом, у меня есть кровь — моя и Жоры, твоей… — облизнулся он. — Матери, Казимира. Думается мне, что это не первый и не последний случай. Блондинки нет, так что работы будет больше. Мы в шаге от эталонки пятого ранга. Займусь ей, монстры попёрли — теперь проще.

Его глаза загорелись при упоминании работы.

— Хорошо, — ответил я.

— Забирай своего идиота и вали! И только попробуй сдохнуть… или чего-то лишиться. Я больше ничего тебе пришивать не буду!

Слова прозвучали грубо, но в них слышалась забота. Своеобразная, извращённая, но забота. По-своему дядя Стёпа волнуется.

— И я буду скучать, — улыбнулся.

Лёгкая ирония — единственная эмоция, которую могу себе позволить показать. Всё остальное нужно спрятать глубоко внутри. Лидер не демонстрирует слабость.

Ам стоял рядом, переводя взгляд с меня на алхимика. В глазах подростка читалось нетерпение. Он жаждал уйти, начать новое приключение. Кивнул пареньку, и он просиял. Одно движение, и лысый уже у двери, готовый следовать за мной хоть на край света.

Направился из лаборатории. Прошёл мимо разбитой двери, через коридор к выходу из здания. Шаги уверенные, размеренные, спина прямая, голова поднята.

В пути должно быть время для моих экспериментов. Нужно научиться контролировать трансформацию, понять её пределы, возможности, ограничения, превратить случайность в оружие.

Ам со мной. Идёт следом, словно тень, — неотступно, преданно. Его лысая голова блестела в лучах солнца.

Шёл к особняку и думал. О руке, о медведе, о турках, о Зейнаб, о будущем. Меня приветствовали, и я на рефлексах кивал. Солдаты, слуги — все склоняют головы, выказывают уважение.

Лысый тоже повторял за мной. Каждый мой кивок дублировал, каждый жест копировал. Учится, впитывает, становится больше похожим на человека… и на меня.

И вот я зашёл домой. Знакомые стены, знакомые запахи — дерево, кожа, металл. Безопасность, порядок, контроль.

— Господин! — резко появился рядом Жора.

Слуга материализовался словно из воздуха — бесшумно, внезапно. Всегда так делает.

— Твою мать! — подпрыгнул Ам.

Подросток отскочил в сторону, едва не упав. Глаза расширились от испуга, рука инстинктивно дёрнулась.

— Не ругайся! — дал ему затрещину.

Лёгкий удар по затылку — воспитательный момент. Нельзя позволять ему вести себя, как дикарь, особенно дома.