Повелитель огня III (СИ) - Опсокополос Алексис

— Это уже пустяки! — беспечно отмахнулся горан. — Доберёмся как-нибудь.

— Ты, Гарик, конечно, крутой, как яйцо шептокрыла, но всё же не выпендривайся, — сказал я. — До Синих гор дойти — это тебе не прогулка по Девятикняжью.

— Но на Север же мы дошли! — парировал Гарик. — И ничего, живы-здоровы!

— Дошли, — согласился. — Еле как и не без помощи чёрных братьев. Только вот путь до Синих гор раз в десять длиннее будет. И во столько же раз опаснее. Сначала надо Чара-реку с севера обойти, а потом пробираться через земли поганых, где на каждом шагу можно нарваться на их отряды. И это ещё полбеды. Земли за Чара-рекой кишат диким зверьём — таким, какого ты в своём Дрекборе и в страшном сне не видел. Твари, против которых шептокрылы и мрагоны покажутся милыми зверушками. Даже сравнивать нельзя этот путь с нашим походом на Север.

Гарик выслушал меня, кивнул, соглашаясь, и заявил:

— Но меч, выкованный главным кузнецом, того стоит.

— Меч-то, может, и стоит, — согласился я. — Но ещё раз хочу тебе сказать: где гарантия, что этот главный кузнец вообще существует? И даже если существует, где гарантия, что он согласится выковать меч для человека?

— Гарантий нет, — спокойно ответил королевич. — Но в любом случае я еду в Дрекбор. Хочу хоть что-то выяснить про этого кузнеца. А там видно будет.

Ясна тяжело вздохнула и отодвинула от себя тарелку.

— Значит, вы оба уезжаете, — сказала она. — А Добран с утра до ночи со своим гусаком возится. Выходит, я совсем одна здесь остаюсь.

В голосе юной княгини прозвучала неприкрытая горечь, а Гарик, вместо того, чтобы сказать что-то утешительное, решил пошутить. Его физиономия расплылась в ехидной улыбке, и королевич выпалил:

— Богдан не даст тебе скучать.

Ясна тут же нахмурилась, но Гарика это только подзадорило. Он хохотнул и выдал ещё похлеще:

— А что? Парень он видный, статный. Клянусь своим топором, я бы на месте Богдана тоже не дал тебе скучать… ни днём, ни ночью.

Глаза у Ясны недобро сверкнули.

— Ещё одно слово, — процедила она ледяным тоном, — и я тебе твой топор в задницу вобью!

После этих слов в трапезной повисла звенящая тишина, я невольно напрягся, а Добран поперхнулся квасом. И лишь Гарику всё было нипочём.

— Да ты ругаешься, как заправский горанский кузнец, — рассмеявшись, произнёс королевич. — А ты точно княжна?

— Вообще-то, она княгиня, — ответил я Гарику вместо Ясны, а затем уже обратился к ней: — Не злись на нашего дикого друга. Он хоть и королевич, но воспитан ужасно. Такое впечатление, что его не нянюшки растили, а конюхи.

— Я давно это заметила, — буркнула Ясна, всё ещё сверля Гарика уничтожающим взглядом.

А тот всё хохотал, ничуть не смущённый. Похоже, ему было совершенно всё равно, что о нём сейчас говорят. Ему было весело, и он получал от этого удовольствие.

— Ладно, проехали, — сказал я, пытаясь сменить тему. — Ясна, мы ведь ненадолго уезжаем. Тут ехать-то всего ничего, особенно учитывая, что нам теперь прятаться ни от кого не надо. Это не то что раньше, когда мы крались по лесам, шарахаясь от каждого куста. Поедем открыто, в сопровождении чёрных братьев. Туда три-четыре дня, там пару дней и обратно. Долго тебе скучать не придётся.

— Вообще-то, брат мой, после Златояра тебе надо будет заехать в Дрекбор, — заявил Гарик, внезапно посерьёзнев. — Я поговорю с родителями насчёт главного кузнеца, и если они решат помочь тебе, то захотят встретиться с тобой и поговорить. Надо проявить уважение к королю и королеве.

— Надо, — согласился я, после чего обратился к Ясне: — Тогда мы немного всё же задержимся. Но ты всё равно не скучай сильно.

— Постараюсь, — вздохнув, произнесла Ясна. — Буду тогда с утра до ночи заниматься.

— Чем именно? — уточнил я.

— Владыка обещал дать мне хорошего наставника, который будет тренировать меня, учить фехтованию. И вообще всему, что может пригодиться воину.

— Воину?

Ясна кивнула, потом некоторое время собиралась с мыслями и в итоге выдала:

— Я говорила с Владыкой о своём будущем. Долго говорила. И он… он на многое открыл мне глаза.

— На что именно? — уточнил Гарик, отрываясь от кубка.

Ясна выпрямилась на стуле. Её взгляд стал твёрдым, решительным — как в тот момент, когда она хотела убить Станислава.

— Я должна вернуть себе Крепинский престол, — произнесла Ясна уверенным голосом. — Раньше я сомневалась. Боялась, что не смогу, что это невозможно, что у меня нет ни сил, ни людей, ни права… Но Владыка помог мне поверить в себя.

Глаза юной княгини заблестели, и я заметил, с каким восхищением она говорит о Николае.

— Он удивительный человек, — продолжила Ясна. — Мудрый и справедливый. Я останусь здесь, у Владыки, буду учиться и тренироваться столько, сколько понадобится. Пока не буду готова. А потом Владыка поможет мне вернуть княжество. Он сам это предложил, представляете? Потому что он добр. Потому что ненавидит несправедливость.

Я слушал её и удивлялся. Надо же, как лихо «переобулась» Ясна — буквально за пару дней. Ещё недавно она была растерянной девчонкой, не знающей, что делать, а теперь — полна решимости и веры в будущее. У Николая определённо имелся какой-то особый дар — вот так влиять на людей.

— Одобряю твоё решение, — сказал я. — Это правильно. Ты законная наследница Крепинского престола, и он должен принадлежать тебе. Я тоже хочу когда-нибудь забрать у Видогоста Велиград. Но дело это не быстрое. Сначала мне нужно стать по-настоящему сильным

В трапезной повисла тишина — все переваривали полученную информацию. И тут неожиданно подал голос Добран.

— Владимир, — сказал мальчишка, глядя на меня серьёзными не по годам глазами, — а если окажется, что в Синегорье и правда есть главный кузнец… как скоро вы с Гариком пойдёте туда?

— Всё зависит от Владыки, — ответил я. — Без его помощи, без чёрных братьев нечего и пытаться туда идти. Это верная гибель.

Добран помолчал, словно собираясь с духом, а потом выпалил:

— Я мог бы пойти с вами! Помочь, если придётся столкнуться с дикими зверями. Я же зверослов, я смогу…

— Благодарю тебя, Добран, — мягко перебил я его. — Я ценю это. Но ты ещё слишком мал для такого похода. Вот когда вырастешь, окрепнешь, станешь полноценным зверословом, тогда и поговорим. А сейчас тебе вообще не стоит никуда выбираться отсюда. Огневики явно не отказались от идеи схватить огневеста. Ты для них — лакомая добыча.

Добран тяжело вздохнул и опустил плечи.

— Я чувствую себя здесь как в плену, — тихо сказал он. — Сплошные ограничения: никуда нельзя, ничего нельзя…

Гарик отставил кубок и посмотрел на Добрана долгим, серьёзным взглядом.

— Запомни одну вещь, парень, — произнёс королевич, и в его голосе не осталось и следа от обычной весёлости. — Настоящей свободы у тебя уже никогда не будет. Такова цена твоего дара. Сейчас тебя охраняют, чтобы огневики не выкрали. Потом появятся другие ограничения.

— Какие? — спросил мальчишка.

— Разные. И самые тяжёлые ты наложишь на себя сам — потому что таков путь того, кто наделён силой. Это нужно принять, а не бороться с этим.

Гарик выдержал паузу, а потом добавил мягче:

— Пойми, сейчас твоя свобода ограничена, это правда. Но ты находишься среди друзей. Тебя никто не заставляет делать что-то против твоей воли. А вот если огневики до тебя доберутся, то там будет совсем другой расклад. Там ты узнаешь, что такое настоящий плен.

Добран долго молчал, переваривая услышанное, потом вздохнул и тихо сказал:

— Я понимаю, всё понимаю…

Мне захотелось кардинально сменить тему разговора, но в голову ничего подходящего — такого, что все бы подхватили, не приходило. И тут помощь пришла откуда не ждали: тяжёлые дубовые двери трапезной распахнулись, и на пороге появился Вадим.

Наш товарищ был одет в парадную форму чёрного брата — суровую и величественную, как сам Север. И стоило признать, она ему очень шла. Чёрный кафтан из плотного добротного сукна сидел на Вадиме как влитой, перехваченный широким кожаным поясом с массивной серебряной пряжкой в виде оскаленной волчьей головы. За плечами — чёрный плащ, на ногах — высокие сапоги из чёрной кожи, начищенные до зеркального блеска.