Наконец, мы останавливаемся у массивной двери, украшенной резьбой по краям. Ривз открывает её и жестом предлагает войти.
— Это ваши покои, — говорит он. — К сожалению, вы больше не сможете их покинуть. Дозорные будут стоять у дверей.
Я переступаю порог и осматриваюсь. Комната просторная, с высоким потолком и широкими окнами, с видом на храм Акварии. Но больше всего моё внимание привлекают кресло у камина и мягкий свет, льющийся от магических сфер.
Здесь действительно уютно.
— Ладно. Только… — я оборачиваюсь, быстро ища взгляд Ривза. — Райли, нельзя ли…
— Я позабочусь об этом, не волнуйтесь, — перебивает он спокойно, словно заранее знал, о чём я собиралась спросить.
Холоден. Надменен. Неприступен.
Я наблюдаю за ним из-под опущенных век. Он делает вид, будто не целовал меня той ночью.
Ривз останавливается на пороге, но прежде чем уйти, добавляет:
— Отдыхайте, лиора. Вам понадобится сила, чтобы выдержать то, что ждёт впереди.
— Ривз… — я делаю шаг вперёд. — Насчёт той ночи…
— О чём вы, лиора? — спрашивает он.
97. Когда рушатся стены
Но всё же Ривз делает ещё один малюсенький шажок вперёд. В янтарных глазах мелькает что-то мрачное, тяжёлое, опасное.
— Ничего, хранитель Ривз. — Я вскидываю голову, изо всех сил стараясь придать своему взгляду такую же ледяную отстранённость, как у него. — Вам послышалось.
Едва заметная усмешка мелькает на его губах. Он склоняется чуть ниже, чем обычно, с неожиданной покорностью слуги, которая выглядит обманчиво. В его движении чувствуется хищная грация, заставляющая моё сердце пропустить удар.
Я отворачиваюсь, мысленно проклиная себя за дрожь в голосе и слабость. Если он решил делать вид, что ничего не произошло, я тоже не буду упрашивать его, не буду унижаться. Никогда.
— Сначала прыжок, Ири, — голос Ривза звучит мягко, почти бархатно, но от этого он только кажется более опасным. — А потом я спрошу, почему ты покинула постель без моего разрешения.
Я резко оборачиваюсь, чувствуя, как лицо вспыхивает огнём.
— Что, прости? — сдавленно переспрашиваю я.
Ривз уже у дверей, и всё, что я вижу, — это его спина. Но он оборачивается, ловя мой взгляд.
— Желаете, чтобы я подал обед сюда? Думаю, инспектор Лейз не будет против, если обед и ужин пройдут в столовой. Разумеется, вы придёте туда под конвоем.
— Нет… — я таращусь на него, моргая, совершенно смущённая и, вероятно, красная как помидор. — Да, — киваю поспешно. — Обед в столовой. — И тут же добавляю, чтобы звучать увереннее: — Конечно. И… я хотела бы осмотреть разрушенную стену… под конвоем.
— Стену сначала проверят. Если инспектор Лейз одобрит, тогда вы сможете её посетить, — отвечает Ривз открывая дверь, и я слышу приглушённые голоса.
Наверное, это моя охрана.
Он исчезает за дверным проёмом, оставляя меня в одиночестве.
Остаюсь на месте.
Сердце постепенно успокаивается. Смущение отступает.
Оглянувшись, я снова рассматриваю комнату бывшей хозяйки крепости: просторное помещение с белой резной мебелью, голубыми шторами и старинным зеркалом в золочёной раме.
Бросив взгляд на свою одежду, я вздыхаю. Нужно найти что-то более приличное.
Шкаф стоит у стены. Его дверцы приоткрыты.
Осторожно заглядываю внутрь: там висит множество цветных нарядов, большинство из которых выглядит заметно поношенными, а их фасоны, похоже, давно вышли из моды.
Но одно из платьев — тёмно-зелёное, украшенное серебряной вышивкой, — всё ещё кажется вполне пригодным.
Тянусь к платью, слегка касаюсь ткани, ощущая её прохладную гладкость. Никакого волшебного свечения, никаких скрытых рун — просто обычная одежда. Но именно это и делает её привлекательной: что-то простое, нормальное, привычное.
Оглянувшись ещё раз, я аккуратно снимаю платье с вешалки, держа его перед собой.
В дальнем углу шкафа замечаю ещё несколько мелочей: тонкий пояс, расшитый бисером, и платок с вышитым гербом крепости. Осторожно достаю их, стараясь не потревожить другие вещи.
Переодеваясь, я испытываю странное чувство, будто примеряю чужую жизнь.
Зашнуровать платье самой не получится — понадобится помощь. Поэтому просто разглаживаю ткань, поправляю складки и рассматриваю себя в зеркале.
Фасон платья таков, что руническое ожерелье окажется на виду. Но как ни крути, всё равно придётся подыскать ещё какую-то одежду.
98. Когда рушатся стены
Ривз
Я тихо прикрываю за собой тяжёлую дубовую дверь и вновь оказываюсь в покоях лиорда Эдриана.
Высокие окна пропускают скупой свет, скользящий по цветистому ковру и резной мебели, а в центре у массивного кресла, доктор Перенс неторопливо защёлкивает свой поцарапанный саквояж.
На другом конце комнаты Сиар, насупившись, выкручивает на пальцах сразу два перстня, словно раздумывает о чём-то важном.
Атертон всё так же застыл у окна, спиной ко мне, словно мраморная статуя. И на миг я улавливаю его отражение в оконном стекле: сжатые губы и прищуренные глаза.
Единственный, кто двигается уверенно, — это инспектор Лейз: он идёт вдоль стен, пристально изучая каждый угол, каждую трещинку в стене.
Незаметно выдыхаю — именно инспектор мне и нужен, чтобы прояснить ситуацию.
— Знамо дело, лиорд, я пришлю вам счёт за свои услуги, — прерывает молчание доктор Перенс, поправляя лямку саквояжа на плече.
— А как вы это провернёте, доктор? — звучит язвительный голос Атертона. Он оборачивается, и в его движениях чувствуется раздражение. — Писать ведь не умеете.
Доктор хмыкает, непринуждённо подёргивая бровями:
— А вы не нервничайте, лиорд. Писать-то я, может, и не умею, зато считаю капельки отлично, — он разводит руками, всей сутулой фигурой подчёркивая простоту своей правды. — Да и ясно тут всё: служанка кокнула. Та, небось, с порванным платьем…
— Уверены, доктор? — заинтересованно спрашивает Сиар.
— Отчего же нет, лиорд? Ваш родитель хотел попить, а она принесла ему яд. Арх забрала — и всё.
— Я бы попросил! — рычит Атертон.
— Это ещё предстоит выяснить, — холодно вторит инспектор. — Сначала я опрошу всех, кто был здесь.
— Ривз! — одёргивает меня Сиар, и я вздрагиваю.
Разворачиваюсь к Сиару, стараясь не выдать растерянности:
— Да, лиорд?
— Подойдите ближе, — голос Сиара звучит негромко, но твёрдо. Он прищуривается, оглядывая всех нас в комнате: — Ривз, проводите доктора на выход, а инспектору организуйте покои — пусть он поскорее закончит с этим делом.
Я киваю.
Сиар перестаёт крутить перстни и, не прощаясь, удаляется.
Доктор хмыкает и, таща за собой саквояж, направляется к выходу.
Впиваюсь взглядом в Лейза, предвкушая, что сейчас смогу его опросить. Однако доктор внезапно спохватывается:
— Инспектор Лейз, — он возвращается, снова плюхает свой саквояж прямо на кресло и открывает его. — Я совсем забыл, что принёс вам одно снадобье.
Из саквояжа доктор достаёт прозрачный бутылёк с мутно-красной жидкостью; верх обмотан грязной тряпкой.
— Прошлый раз забыл отдать лекарство, — добавляет он.
На бутылке нет никаких надписей — только наклеена белая бумажка с нарисованной от руки звёздочкой.
Я перехватываю насмешливый взгляд Атертона, который тоже разглядывает эту звезду.
— Благодарю, доктор, — важно кивает инспектор, принимая настойку.
— Извините, но я, пожалуй, удалюсь. Самое время навестить мою жену, — бросает Атертон.
— Дайте ей отдохнуть, — вставляю я.
— Не вмешивайтесь в мой брак. Я сам разберусь, что делать со своей женой, — холодно отзывается Атертон, поворачивается к двери и выходит.
Доктор снова щёлкает замком саквояжа:
— Вам ещё предстоит разобраться с телом, хранитель, — говорит он, обращаясь ко мне. — Лиорд Сиар захочет провести исследование, чтобы подтвердить версию с ядом. Нет-нет. Не провожайте меня — сам найду выход.
