Плюсик в карму. Книга четвертая (СИ) - Штефан Елена

Сильная рука обхватила спину, вторая подтолкнула под попу. Даже сквозь сопли накатывающей истерики прорвался родной запах. Оля всхлипнула и обмякла — осознала себя на коленях у Раима, а в руке оказался мужской носовой платок. Из той полусотни, что с Земли были притащены.

Глава 25

Столичная эпопея. День второй. Конец Королевскому Совету

Раим грел губами висок плачущей женщины и пытался сообразить, как ее из рук не выпустить и сделать жест, активирующий успокаивающее заклятие. Хотя бы легонькое. Ольга рыдала так горько, а он совсем не знал, как утешить, только к себе притискивал неосознанно. Остальным мужикам тоже было тошно: у Пашки было такое лицо, как будто он и сам сейчас хлюпать начнет, так его корёжило от сочувствия и неумения помочь. Короли хоть и держали фасон, но счастливыми тоже не выглядели. Не первые женские слезы в их жизни… Обычно подобный водоразлив пресекался на корню путем королевского рыка, а то и пинка под зад. Насмотрелись на папенькиных фавориток и манипуляций в свой адрес старались не допускать. Но то великосветские шлюшки, а то Ольга. Боевая, можно сказать, подруга. Всегда собранная, спокойная и дружелюбная. Не всегда приятно-удобная, но всегда полезная.

— Может, успокоительного? — тихонько спросил Эрик, с готовностью складывая пальцы причудливой козюлиной.

— Не надо, вашбродь, — тихо, но веско ответил Жех. Даже руку величества отвел. — Дайте ей поплакать, это всякой ба… женщине на пользу, а нашей Олюшке в особенности. — Молчаливый вопрос удивленных правителей так и повис в воздухе, прошлось старому опытному партийцу разъяснять очевидное непутевому молодняку: — Вы же на нее взвалили, как на пятерых грузовых тирлов и айда погонять. Устала она до смерти, да еще испугалась за себя и за всех нас. Пусть поревёт. От таких слез в бабь… женском организме что-то такое делается, что у них нервы отпускает и сила жить возвращается.

Ну, как смог, так и объяснил. Это Сима могла бы ликбез запулить про снижение гормонов стресса и скачок гормонов радости. Но зачем? Особенно сейчас.

— Да я сам испугался, аж взмок, — пробормотал Пашка, жалостливо поглядывая на любимую тётушку. — Как она только сообразила, что удар будет?..

— Она знала, — Эльзис невольно примерял на себя ситуацию, в которую собственноручно загнал Ольгу, и у него начинали ныть зубы.

— Что? — Раим оторвался от Олиного лица, чтобы посмотреть на мать его за ногу государюшку. Оля тут же уткнулась ему в шею, продолжая всхлипывать, временами икая. — Что она знала? — Рэм повторил вопрос с нажимом.

— Про убийцу под столом знала, — нехотя ответил Эльзис, пару секунд помолчав, как будто признаваться не хотел.

— Как? — прохрипел Шенол, а Серафима вздрогнула — хорошее воображение в ее профессии — это основа основ. Родная подруженька, оказывается, знала, что они все уже перед плахой. Каждую минуточку из тех, что Сима наслаждалась выигранными Ольгой словесными поединками, знала. Знала, что смерть за спиной и включен обратный отсчет. Виду не подавала и спасала всех, как могла, потому что больше некому было. Колени Симы внезапно ослабели, мир покачнулся, а тело неосознанно искало опору. Почему на месте Пашки очутился Эрик, показалось неважным. Кто был рядом, на того и оперлась, тяжко привалившись спиной к мужской груди. Да так и осталась, предпочтя не расставаться с опорой крепких рук, метнувшихся поддержать. Все молчали, примеряя ситуацию на себя. Олины всхлипы хоть и утихли немного, а все ж били по нервам с неприятным оттягом.

— Ох, ё… — наконец выдохнул Пашка, осознавая всю глубину трындеца, из которого их всех битый час вытягивала хрупкая Тётёлечка. А кузнец матерился с такой скоростью, что ухо улавливало только начальные звуки слов — бывалый русский мужик стравливал стресс, как умел. Не всем дано смыть слезами последствия такой встряски.

— Вы знали? — тихо спросил Рэм у братьев, сглотнув тугой ком гнева. Тревожить свою земляночку громкими звуками он не стал. А хотелось гаркнуть. Ох, как хотелось! Прям распирало. И не просто гаркнуть, а весь свой гигантский резерв в голос бухнуть. Чтоб не только защищенные магией стекла окон повылетали, но и рамы вместе с кусками вековой кладки за ограду дворца улетели. И то, наверное, не полегчало бы.

— Предполагали.

Шенол одарил братьев таким взглядом, что тем стало понятно: еще одного промаха старый друг не простит. Не по отношению к любимой женщине.

— Ольга его и распознала, Рэм, — Эльзис явно чувствовал себя не в своей тарелке. Ну не привык он быть виноватым. А быть виноватым перед самым верным, десятилетиями проверенным соратником было мучительно втройне. — Распознала и исхитрилась дать понять мне.

— Я не распознал, вы не распознали, а она распознала? — Раим отбросил свою обычную почтительность к сюзеренам и обращался к братьям, как к своим ученикам, когда те изволили тупить. Презрительно и не скрывая разочарования, на которое имел все резоны.

— Прости, Рэм, но так и есть, — Эльзис недовольно посматривал на брата, который так увлекся ароматом волос Серафимы, что не реагировал на ментальные призывы о помощи. — Скажи, вот у тебя есть щит от эмпатии?

— В рамках ментальных щитов. У меня их три.

Величество номер раз вздохнул. Недовольство Шенола, кумира юности, почему-то царапало. И пребольнёханько.

— И у меня три, и у Эрика. Да твоя жена плевать на них хотела. Читает нас всех, как собственный ежедневник. Если хочет. Не мысли, конечно, а побуждения. И очень грамотно их трактует. Именно так она и подсадного душегуба под столом учуяла. По эмоциям.

— И тебе, значит, знак подать сумела, а мне нет? — голосе Раима была такая горькая ирония, что Ольга перестала всхлипывать и выбралась из своего укрытия, чтобы посмотреть мужу, да-да, теперь уже мужу в глаза. Церемонию, если надо, они проведут потом. А между собой у них и так полная ясность.

— Я к Эльзису лицом сидела, а к тебе боком. — Оля пробежала пальчиками по родному лицу, стараясь размять закаменевший желвак на скуле. — По другому никак не получалось, чтоб не привлекать внимание советников, — она ткнулась лбом в доступную уже немного колючую щеку и полувздохнула, полувсхлипнула. — Кстати, что с ними? — про ментальную «форточку» она Раиму рассказала еще на балу, когда живописала впечатления от дурацкого длинного танца с величеством. Рэм не дурак, сообразит. А остальным такие подробности озвучивать ни к чему, слабоваты у них щиты.

Оля получила нежный поцелуй в переносицу и окончательно пришла в себя. Даже предприняла попытку обернуться к креслам «пентагона», да кто бы ей дал. У Раима еще не закончились вопросы. Да и спускать драгоценную ношу с рук он был не готов. Нельзя ему пока руки освобождать, иначе оба коронованных дебила огребут по боксерской двоечке — убойному приёмчику, который самый преданный короне аристократ с удовольствием перенял от юного землянина. Вид свернутых на сторону породистых носов и переломившихся через отбитую печень торсов крепко бы поднял ему настроение. Он бы смог. Сейчас смог бы: все хваленые щиты снес бы, не заметив.

— Милая, а что ты кричала перед тем, как Фракс отдал приказ? — Раим говорил вкрадчиво, касаясь губами Олиного виска. Уж очень страшно было спровоцировать второй виток истерики, на которую, как выяснилось, его бедная жена имела полное право.

Ольга отвлеклась от рассматривания величества, чтоб глянуть мужу в лицо. Вопрос ее смутил.

— Кричала «ложись»… У меня по-русски получилось, да? А как же вы?

Вопрос вышел несуразным, но Рэм понял. Оля спрашивала, как спаслись он и короли, раз не поняли предупреждения.

— А мы ходоки, милая.

Оля сосредоточенно покивала. Да, уйти в пустоту перед ударом они успевали, и даже с запасом. А Раим понадеялся, что она никогда не узнает, как братья уволокли его силой.

Сейчас уже понятно, что правильно сделали… Да, попытка помочь жене, оставаясь на ногах, была не самой разумной. Но это было не от глупости, а от недостаточной информированности. Эти двое хоть и балбесы, а точку выхода из пустоты рассчитали правильно, четко у гнездовища атакующего. Потому и под удар не попали. К счастью, убийца был не опытен: бил воздушными стрелами в одной плоскости, веером. Из положения сидя. Как раз на уровне пупка и ниже обычного мужчины. Или на уровне плеч сидящих людей. Убойно, но уклониться ничего не стоит, если видишь. Это было второе везение. Первым была догадка Ольги. Третьим везением было, что их было трое, как ни смешно это звучит. Не просто трое немыслимо сильных магов, но тройка магов с обширным опытом совместной работы… А противник был посильнее каждого из них и возможно под каким-то сильнодействующим стимулятором. Но он был юн и опять же неопытен, а потому против контратаки сразу тремя сильными одаренными не устоял. Хотя до магического удара Эрик просто пнул треклятый стол так, что против всех законов физики столярный шедевр развернуло вместе с диверсантом. Сочетание левитации и волшебного пенделя, да под боевой кураж и не такое может. Захочешь повторить — не повторишь. Почти вся сила атаки мерзавца ушла в толстую, укрепленную магией стену. Магия, правда, справилась не вполне: гладко крашеная штукатурка, которую не брали века, подернулась триплексной сеточкой трещин. Силен, паразит, но защитная магия дворца хоть сколько-то нивелировала удар. Это было четвертым везением. Или поддержкой той самой шельмы, которую Ольга называла золотой. Да, это было четвертым везением… Пусть через несколько часов, но братья сообразят, что защитные артефакты их дома безнадежно устарели. Слишком много сильных магов развелось. Рэм был безобиден. Теоретически. А вот новичок… Его и одного довольно, чтобы горя тяпнуть.