Магическое агентство "Призрачный свет" (СИ) - Завгородняя Анна

- Вы! – крикнула Строганова и бросилась вперед, намереваясь вцепиться в горло Николая.

Она изменилась. Лицо стало серым. Руки худыми и тонкими. Пальцы венчали острые, словно ножи, когти. Ведьма, а не невеста.

Не добравшись до Николая на расстояние менее чем шаг ребенка, баронесса словно ударилась о преграду, вспыхнувшую золотом. Отпрянув, она закричала, глядя, как ее руки начали дымиться.

- Кто… Кто это? – прошептал Орлянский, испуганно взглянув на девушку.

- Ваша невеста, - ответил Арбенин. – Ваша мертвая невеста. Та, чьими деньгами вы хотели завладеть.

Владимир посмотрел на князя. Взгляд его потускнел.

- Вы ничего не знаете… - сказал он. – Она…

- Она темная душа, которая питалась вами, - сухо прервал графа князь Николай. – Вы сами породили тьму. Вы и ваш сообщник.

- Я лишь помогал, - Вронцев оказался рядом. Он не убежал, как остальные, а стоял в стороне и теперь смотрел на Строганову немигающим взглядом.

- Выпустите меня, мерзавцы! – изогнувшись, зашипела невеста.

- Кто виноват, мы рассудим позже. Сейчас я должен выполнить то, ради чего нахожусь здесь, - проговорил Арбенин. Он обратил свой взор на баронессу. Глафира Илларионовна, или то, что стало ей, вдруг замолчала и попятилась. Но почти сразу ударилась о противоположную стену, брызнувшую золотом.

Николай Дмитриевич медленно поднял руки, и я увидела, как по его пальцам потекла магия. Сомнений не было: сейчас баронессу уничтожат.

- Влад! – произнесла дрогнувшим голосом мертвая невеста. – Ты не позволишь им… Ты же любишь меня, несмотря ни на что! Мы же так хотели жить. Ты и я…

- Не слушайте темную душу, граф, - сказал Николай Дмитриевич. – Она уже давно не та девушка, которую, как полагаю, вы искренне любили.

- Глаша! – не выдержал Владимир Константинович. Он сделал глупость, шагнув к баронессе. И если бы не Черемис, преградивший ему путь, не знаю, чем бы закончилось для Орлянского это венчание.

Я смотрела на баронессу и видела, что она вся залита тьмой. Тьма клубилась в ее волосах, похожих на белый шелк, в ее сердце, струилась дымом по ее телу. Она была черна, как ночь.

- Баронесса выпила бы вас досуха, граф, - Николай сделал шаг вперед. Анатоль опустился на одно колено, приготовившись использовать свою магию, от которой у меня потрескивало в ушах.

- Я любил ее, - прошептал Орлянский.

- Тогда вам стоило отпустить ее, когда она умерла, а не призывать назад, используя свою жизненную силу, - проговорил Арбенин.

- Нет! – отчаянно завизжала темная душа, когда Николай одновременно с Анатолем ударили в нее магией. И если магия Арбенина вырвала душу из мертвого тела, то сила бывшего церковника разорвала ее на части и испепелила, оставив после только пепел и отвратительный запах гниющей плоти.

Несколько секунд ничего не происходило. Все стояли застыв. Знаки, созданные Николаем, вспыхнули и исчезли. Я проследила взглядом, как с потолка, кружась, словно осенний лист, падает бумага. С нее исчез знак. Теперь это был просто белый лист. Чистый, как полотно снега за окном.

- Мне жаль, - произнесла Капитолина, посмотрев на графа. Кажется, он стал еще бледнее. Губы бескровные. Того и гляди лишится сознания.

- А теперь рассказывайте, - велел Орлянскому Арбенин. – Я хочу понять, что мне следует делать с вами и насколько велика ваша вина. Вы же понимаете, что это не может остаться безнаказанным?

Вместо ответа Владимир Константинович вошел в круг пепла и, опустившись на колени, закрыл лицо руками, зарыдав, словно дитя.

***

Мы ждали Арбенина в экипаже. В воздухе ощутимо висело напряжение. Меня немного лихорадило. Перед глазами стояла баронесса. Или, точнее то, во что она превратилась. От ужаса похолодели даже пальцы рук, и это нельзя было списать на то, что в карете было холодно. Потому что холод исходил из моего сердца и мыслей. Я ярко осознавала, насколько непростую работу выбрала для себя, особенно теперь, после того как нас расспросили полицмейстеры, вызванные на место происшествия. Конечно, основной удар принял на себя князь, но и нам пришлось давать показания. Хорошо еще, что Арбенина в городе все знали. И только по этой причине никто из полицмейстеров не стал требовать у Николая лицензию на практику в столице.

Вздохнув, я перевела взгляд в салон. Агенты молчали. Даже Варвара Потаповна, которой, судя по выражению ее лица, не терпелось узнать, что произошло в храме, поджала губы и лишь пыхтела так, будто была живее всех живых. Все, что она видела и слышала – это выбегающих из храма гостей, кричавших от ужаса. Внутрь залететь не рискнула, послушавшись Николая Дмитриевича. И это было правильно. Магия Анатоля была так сильна, что вполне могла зацепить не только темную душу, но и светлую, окажись она рядом.

- Идет, - проговорил Серьга, сидевший ближе к окну.

Мы почти одновременно повернули головы и увидели высокую фигуру Николая Дмитриевича. Он вышел из храма один. Прошел через опустевший двор – гости к тому времени разъехались, - и приблизившись к карете, несколько секунд словно промедлил, а затем открыл дверцу и, прежде чем забраться в салон, велел кучеру трогать.

- Что там? – первой не выдержала Капитолина. Она пристально посмотрела на князя. Глаза ведьмы горели в ожидании и нетерпении.

- Действительно, Николай, расскажи нам теперь все, что знаешь. Я до сих пор не могу сопоставить некоторые факты, - спокойно поддержал Гаркун Шуйский.

- А я-то! Я-то вообще в нетерпении. Я ведь, в отличие от вас, совсем ничегошеньки не видела, - возмутилась Варвара Потаповна. – Уважьте пожилого человека: удовлетворите любопытство!

Арбенин кивнул и, устало откинувшись на спинку сиденья, произнес:

- Я поговорил с Орлянским. По сути, его вины в том, что случилось, нет. Можно сказать, она косвенная. Граф всего лишь пытался помочь Глафире Илларионовне, считая, что может продлить ее дни на этом свете.

Мы с Варварой переглянулись. Экипаж тронулся. Я покачнулась, но тут же посмотрела на князя.

- Орлянский и баронесса Строганова начали встречаться за несколько месяцев до трагической гибели девушки и ее семьи. Родители Глафиры не были в курсе сердечной привязанности дочери. Владимир Константинович сказал, что его не одобрили, считая недостойным кандидатом в мужья. Орлянский был беден, как церковная мышь. А барон Строганов желал для единственной наследницы только состоятельного супруга. То, что случилось с каретой, в которой ехала семья баронессы, злая судьба. И в том нет вины ни графа, ни госпожи Лужиной. Точнее, почти нет вины.

- Как же он оказался на месте происшествия? – спросила Капитолина, с интересом слушая Николая.

- Орлянский прибыл в доки заранее договорившись там о встрече с Глафирой. Это я узнал из его уст. Это была попытка попросить руки баронессы, - ответил Арбенин. – Но барон отказал графу. Более того, он усадил жену и дочь в экипаж и велел ехать прочь от доков. Но Орлянский поехал следом, - губы князя тронула горькая улыбка. – Тогда барон Строганов приказал кучеру гнать, что есть мочи, чтобы оторваться от настойчивого жениха. И вот к чему это привело: кучер не справился с управлением, экипаж сорвался в реку с обрыва, а Владимир бросился следом, но не успел. Он достал из реки уже мертвое тело Глафиры.

- Жуть какая! – проговорила Варвара Потаповна.

- Согласен. Ему стоило оставить девушку в покое и не тревожить ее душу. Но сила любви порой превращает людей в безумцев. Так у Орлянского появилась мысль вернуть баронессу назад. И он обратился к Вронцеву. С некромантом их связывало шапочное знакомство – оба состояли в мужском клубе. Орлянский услышал, что Вронцев по какой-то причине отказался от должности при дворе и предложил ему часть денег Глафиры за то, чтобы он вернул душу девушки назад в ее тело.

Я вздохнула. Нас учили, что нельзя вмешиваться в мир духов. Те, кто ушли, должны покоиться с миром, который и так полон неупокоенными призраками, такими, как Варвара Потаповна и многие из тех, с кем меня уже столкнула судьба. Орлянский сильно рисковал. Но его ошибка была в том, что он любил. А вот чем руководствовался опытный некромант, мне было очень интересно. Скорее всего, свою роль сыграли деньги.