— Ты больной ублюдок.
Майрок вскидывает голову, вопросительно выгибая бровь. Даже этот простой жест выглядит отточено. Идеально. Руки в крови, чёрные волосы, мокрые от дождя, обрамляющие смуглую кожу лица, делают его похожим на тёмное божество.
— Притащил меня сюда, заставил этого подонка под пытками говорить всякий бред, — цежу я с отвращением.
Я не должна верить в то, что услышала! Не должна! Но почему мне кажется, что всё сказанное Даркфоллом правда?
— Я заставил? — хмыкает Майрок. — Медея, скажи, ты дура? Или у тебя просто истерика?
— Проклятье! — я отворачиваюсь, делаю два неловких шага и опускаюсь на стул.
Взгляд то и дело возвращается к туше Даркфолла. К огромнейшей луже крови, разбавленной дождём. Розовая вода течёт ручейками прямо мне под ноги, пачкает всё вокруг. Даже меня саму. Мне теперь не отмыться от этого дня.
Убить кого-то — это куда хуже, чем я думала. Даже если этот кто-то такая тварь, как Даркфолл.
Становится тошно, внутри бушует злость. На себя, на отца, на Майрока, даже на проклятого Даркфолла. Почему он просто не мог держать язык за зубами? Почему вывалил на меня всё это? Как мне теперь жить дальше? Всё, во что я верила, рассыпается прахом.
Майрок подходит ко мне. Я поднимаю голову, отчаянно моргая. Он жжёт меня взглядом, но молчит. Кинжала я уже не вижу, но его руки…
— У тебя руки в крови, — тихо говорю я.
В глазах Майрока появляется что-то жёсткое. Он поднимает меня за плечи, пачкая моё пальто, и встряхивает, как нашкодившего котёнка. У меня из лёгких вылетает весь воздух, я издаю сдавленный писк.
— Отпусти! Ненавижу! — я упираюсь руками ему в грудь, но с таким же успехом я могла бы толкать огромную каменную глыбу.
Майрок склоняется к моему лицу, облизывает свои чувственные губы, зло усмехается и произносит:
— Считаешь меня убийцей? Или просто ненавидишь за то, что я открыл тебе глаза? Думаешь, твой отец не был таким, как я? Как хорошо ты его знала, Медея?
— Пошёл ты.
— Хочешь стать главой рода? — рычит он мне в лицо. — Научись защищать себя и то, что принадлежит тебе. Или однажды плохо кончишь.
— Я могу за себя постоять, — отвечаю я с такой же яростью.
Вцепляюсь пальцами в его мокрую рубашку и сжимаю так, что белеют костяшки.
— Не можешь. Ты даже не знаешь, что это такое. — искривляет губы он. — Думаешь, пока я прозябаю в демоновой академии, никто не пытался оспорить моё право быть главой рода? Думаешь, никто не пытался проверить, не слабый ли я мальчишка, которого можно отодвинуть в сторону одним щелчком пальца?
— Я не знаю, — шепчу я, но мой голос заглушает гром.
Майрок грубо разворачивает меня и впивается пальцами в мой подбородок, заставляя повернуть голову к лежащей на мраморном полу окровавленной туше:
— Смотри на него.
— Отпусти меня, — пытаюсь сопротивляться я, но Флейм лишь сильнее держит меня. Одной рукой сжимает подбородок, второй прижимает меня к себе.
— Только не говори, что сама никогда не хотела, чтобы он сдох.
Злость разгорается лишь сильнее, потому что Майрок прав. Я сама мечтала убить борова. И я была к этому готова в тот самый день, когда Даркфолл должен был изнасиловать меня.
— Не будь лицемерной хотя бы перед самой собой. Прими правду. — полушёпот Майрока обжигает моё ухо, а затем он добавляет: — И я сделал бы это с ним куда болезненнее, не будь тебя здесь,
Флейм уже куда спокойнее, но тихая ярость всё ещё вибрирует в его низком голосе.
— Ты пожалел меня? — нервно хмыкаю я. — Я никогда не смогу полюбить тебя. Ты чудовище. Я никогда не забывала об этом.
Он смеётся низким тихим жёстким смехом:
— Мне не нужна твоя любовь. Мне вообще не нужная ничья любовь. Неужели ты этого ещё не поняла?
— И зачем тогда это всё?
— Я сказал тебе — со мной ты будешь в безопасности. Думаешь, я позволил бы кому-то думать, что я настолько слаб, раз мою истинную хотел трахнуть какой-то упырь, а я это проглотил? Такое не прощается.
— Ты пошёл против него, даже зная, что твоих сил может быть недостаточно. Наша связь сковывает тебя. Будь Даркфолл чуть-чуть храбрее и наглее…
— Есть оружие пострашнее кинжала или магии. Это страх. Бенни знал, кто я такой и на что способен. — Майрок отпускает мой подбородок.
Но я так и остаюсь стоять, будто к земле приколоченная. Смотрю на Даркфолла и мне противно. Но и Майрок вызывает у меня ужас. Он жесток и для него абсолютно нормально быть таким. Он органичен в этой ситуации, в том, что его все боятся, перед ним пресмыкаются. Будто он здесь главное зло.
Я освобождаюсь от руки Майрока, сжимающей мою талию. У меня в душе черным черно. Не осталось ничего светлого.
— Успокоилась?
— Я хочу обратно в академию, — бормочу я, только сейчас чувствуя холод. — Вся одежда промокла до нитки.
— Иди сюда, я согрею тебя.
Я подаюсь назад, отрицательно качая головой:
— Не нужно, давай просто вернёмся.
Мне нужно побыть наедине с собой. Нужно подумать. Первый шок и истерика проходят, оставляя чувство опустошения.
Майрок скупо кивает, а затем идёт к лестнице.
— Приберись здесь, — приказывает он охраннику, который всё это время ждал внизу.
Великие Легенды! Я и забыла про этого мужчину. Он слышал вопли Даркфолла, слышал всё, что здесь происходило.
Охранник с Майроком из одного домена, не удивительно, что они на одной стороне. Он верен Флейму, потому что в академии говорят правду. Скоро Майрок возглавит огненных и получит своё место подле Бога-Легенды.
Майрок подходит ко мне неслышно. Я ощущаю его пристальное внимание. Этот гнетущий, неотрывный, удушающий взгляд может прожечь насквозь. Он жжёт кожу хуже раскалённого металла.
Оборачиваюсь, нервно делая шаг назад. Смотрю в его глаза и вижу там лишь жадную тьму на дне огненных зрачков.
Флейм подмечает мою реакцию, и она ему не нравится.
— Чего ты хотела? — спрашивает он. — Чтобы я играл перед тобой паиньку? Дарил тебе цветы и подарки, фальшиво улыбаясь? Хотела, чтобы я убил его где-то в другом месте, а потом притворился, что ничего не знаю об этом?
— Я не знаю, чего хотела, — честно признаюсь я. — Но точно не этого. Ты наслаждаешься происходящим. Делаешь это так, словно проделывал уже десятки, сотни раз!
— Я делаю то, что необходимо. Не более.
— Как часто ты убивал? — вопрос вертится на кончике языка, и я задаю его вслух, заранее боясь узнать ответ.
Губы Майрока растягиваются в кривоватой насмешливой ухмылке:
— За этот месяц?
— Великие Легенды… — я закусываю губу и сжимаю руки в кулаки, чтобы унять дрожь.
Он смеётся над этим. Забавляется в такой отвратительно-жуткий момент.
— Я убивал столько раз, сколько было нужно, чтобы те, кому хотелось занять моё место поняли, что у них ничего не получится. И буду делать это снова, если будет необходимость. И нет — я не наслаждаюсь этим. Но и не корю себя. Такова моя жизнь.
Я отворачиваюсь, закусывая губу.
Майрок подходит ко мне, его рука обнимает меня за плечи, собственнически прижимая. Я вдыхаю до боли знакомый запах, чувствуя, что он всё ещё будоражит меня, несмотря на то, что произошло. Флейм склоняется к моему уху:
— Со временем ты узнаешь меня настоящего и привыкнешь, Медея. Дракорианцы уважают силу. Это у нас в крови.
Майрок мимолётно целует меня в макушку, а затем достаёт порт-ключ.
— Я догадываюсь, что за мысли бродят в твоей хорошенькой головке. Когда будешь в очередной раз общаться со своим Шейдмором, спроси, как он познакомился с твоим отцом. Думаю, ему будет что рассказать, — произносит Флейм, а затем вихрь магии уносит нас.
Глава 24. Я его дочь, во мне его кровь
Деревья за окном, качаемые ветром, будто бы нашёптывают что-то тревожное. На горизонте, словно дремлющий огонь, начинает разгораться рассвет.
Я смотрю в окно, и впервые новый день меня пугает. Я не рада ему.
— Дея, ты не спишь? Сколько времени? — сонный голос Джули вырывает меня из состояния оцепенения.
