Каждое прикосновение было обещанием, каждый поцелуй — признанием. Эштон смотрел на меня так, будто я была его спасением.
Мы не спешили. Время утратило значение. Были только мы, наше дыхание, наше желание быть ближе, чем когда-либо. И в этом моменте было не место ни страху, ни сомнениям. Одной любови.
Глава 68. Вечер памяти
Эштон
Буря стихла через три дня. За это время академия и ее окрестности изменились до неузнаваемости. Воздух очистился от магического напряжения, небо вновь стало ясным, а купол, созданный Фрэнком Геллером, отцом Лекси, сиял нежным зеленоватым светом, защищая всех, кто нашел здесь убежище.
Занятия возобновились только через месяц. Магистры и адепты, объединив усилия, помогли жителям соседнего городка. Теперь на месте старых домов стояли простые, но надежные строения, сколоченные в спешке, но полные жизни. Если хорошо поработать, то к следующей буре получится накрыть куполом и их.
Людям здесь случалось начинать все с чистого листа, но теперь мы мечтали это изменить. Сделать и их жизнь безопаснее и стабильнее.
Марлон оставался в заключении. Суд над ним будет открытым, чтобы каждый желающий мог услышать все. Это станет примером того, что и самые влиятельные не смогут скрыться от справедливости.
Магистр Шерман дал показания против бывшего ректора, и одних их хватило бы для смертного приговора. Полученные под воздействием допросной магии, они бесспорны, ведь под такими заклинаниями невозможно лгать.
Фамилия Геллер больше не ассоциировалось с ужасной трагедией, а отец Лекси был посмертно оправдан.
Амира Унсури стала первой женщиной-ректором в истории академии. Ее выбрали единогласно, и даже магический комитет Империи, известный своей консервативностью, не смог оспорить это решение. Академия стала символом перемен и местом, где рождаются новые легенды.
Дилан и Илана исчезли. Их видели в спешке покидающими академию. Никто не знал, куда они отправились, но ходили слухи, что они пытаются укрыться от правосудия. Лекси больше не хотела думать о них. Ее сердце и разум были заняты другим.
На вечер памяти ее отца в академию пригласили семьи погибших десять лет назад. Теперь, когда правда стала известна, оставалось открыть ее всем.
Правду о событиях того дня рассказывал Эштон. Его голос звучал уверенно, и каждое слово проникало в сердца собравшихся. Он говорил о подвиге Геллера и своего брата, о том, как они боролись до последнего, пытаясь спасти людей. Говорил о жертвах, о необходимости помнить, чтобы не допустить повторения ошибок.
— Мы слишком долго жили во лжи, — тихо говорил он, зная, что услышат все. Магия усилит голос. — Слишком долго те, у кого была власть, использовали ее против тех, кто не мог защититься. Я обещаю вам справедливость. Я обещаю, что теперь никто не сможет прятаться за подлостью и деньгами. Но справедливость — это не только мои решения. Это наш общий путь.
Эштон сделал паузу, обвел взглядом зал, и каждый, кто встретился с ним глазами, замер, ожидая продолжения.
— Все из вас знают, что моя семья потеряла многое. Что мой отец отстранился от дел после смерти старшего сына. Но не все знают, что мой брат был не просто жертвой взрыва. Он был частью команды, которая работала над созданием второго купола. Он верил в это изобретение, верил в то, что оно сможет защитить нас всех. Не одну академию. Они мечтали о большем. О защите страны.
Эштон сжал кулаки, жалея, что не может услышать мысли собравшихся в зале.
— Густав Марлон знал об этом. Он знал, что мой брат участвовал в создании нового купола, как знал и о том, что на демонстрацию приедут покупатели от самого императора. И понял, какие деньги и власть сулил возможный договор. Нужно было лишь сделать так, чтобы купол продал не Геллер, а академия. Шантажом Марлон заставил Шермана испортить несколько пластин, что держали купол. Магистр признался в этом сам. Жертв не должно было быть, но в последнюю минуту Фрэнк Геллер решил изменить место, где расположить гостей. Он подозревал диверсию, но не знал, где окажется опасность. Пластины взорвались, высвободив запас пустынного огня. Жертв оказалось много, но и это не остановило Марлона.
Гул пробежал по залу, но Эштон не позволил себе отвлечься.
— Марлон убедил моего отца, что виновен именно Геллер, — продолжил он. — Настоял на закрытом суде, чтобы не подрывать влияние и авторитет академии. Семью Геллер лишили всего, разделив имущество между пострадавшими, а Марлон запросил в качестве компенсации для академии права на разработки погибшего, которые объявил бесполезными. Он утверждал, что купол не заработал, потому что никогда и не должен был. Что это был предлог собрать вместе влиятельных людей и драконов, чтобы избавиться от них, а потом поучаствовать в переделе власти.
Эштон выдохнул, его плечи расправились.
— Но когда пластины были восстановлены, оказалось, что их нельзя активировать — на них стояла защита кровной магией. Уникальное заклинание, изобретенное Геллером. Ректору Марлону ничего не оставалось, кроме как ждать, когда второй сын герцога объявится. Я не спешил показывать себя, подозревая, что со мной тоже случится «несчастный случай», когда защита будет снята. Игра в кошки-мышки продолжалась. Пока искали меня, я искал улики и доказательства. Пользовался артефактами для небольшого изменения внешности при встрече с ректором, чтобы меньше походить на брата, — добавил он, и его взгляд скользнул к Лекси. Один из артефактов он подарил ей. — Когда же появилась Алексия Геллер, ситуация стала опаснее. В академии собрались оба «компонента» для снятия защиты.
Он помедлил, позволяя слушателям осознать его слова.
— Кто-то пустил слух, что у наследника герцога появилась метка, еще и донес это моему отцу. Я боялся поставить пару в смертельную опасность и решил воспользоваться тем, что все смотрят в другую сторону. Теперь больше ничего не мешает мне открыто называть себя, а мое происхождение доказано магией.
Все ждали подвоха. Ждали чего-то непредсказуемого.
— Я обещаю вам справедливость, — продолжил Эштон. — Марлон предстанет перед судом. Каждый услышит правду. Марлон заплатит за каждую жертву.
Он медленно обвел зал взглядом, останавливаясь на лицах глав богатых и влиятельных семей. Тех, кто привык командовать, кто привык подчинять других.
— Вы срослись с роскошью и властью, — продолжил он. — Погрязли в междоусобицах, в предательствах, в убийствах. Западные земли залило кровью, когда мой отец отошел от дел, а остальные не смогли поделить пирог. Но эта власть дана вам не для того, чтобы угнетать. Вы служите этим землям. И я требую от вас верности. Не мне — людям, которые здесь живут. Верности, справедливости и подчинения. Все, кто не согласен, покинут мои владения, и это будет не просьба.
В зале повисла тишина. Кто-то сглотнул, кто-то отвел взгляд. Но ни один не осмелился возразить. Эштон смотрел на них с твердостью истинного правителя, и даже те, кто еще вчера надеялись захватить власть, теперь видели — перед ними стоит дракон из древнего рода. Сила, которую не сломить.
Лекси смотрела на Эштона такими восторженными глазами, что его сердце замирало от гордости. Он обещал всем, что Западные земли снова станут местом силы и справедливости. Он говорил о переменах, о том, что каждый голос будет услышан, что больше никто не сможет использовать магию или власть для наживы. Он видел, как люди тянулись к нему, и знал, что из него получится достойный наследник, но только от нее хотел получать подтверждение снова и снова — ее полные обожания взгляды.
Когда вечер памяти подошел к концу, Лекси протиснулась к Эштону. Он обнял ее, прижимая к себе. Она — его жизнь. Академия, пустыня, буря — все это было лишь началом их общего пути.
— Готова стать королевой, принцесса? — шепнул он ей, целуя в ушко.
— Твоей? — прищурилась она. — Титулом не вышел. Но я подумаю.
И со смехом уткнулась ему в плечо.
Их ждала новая жизнь.
