Проклятье Мира (СИ) - Черника Ника

Я просматриваю остальные письма, но больше не нахожу ничего интересного. Очевидно, это был единственный раз, когда отец разоткровенничался. Возможно, он был потрясен каким-то открытием и не мог держать это в себе… Но что именно он узнал, до чего докопался? Что в природе магии может быть такого, что изменит жизнь всех вокруг? И причем тут Триана и сердца людей?

Когда утром я показываю дяде Элу письмо, он только качает головой.

— Конечно, меня заинтересовало, что он нашел, — поясняет мне, — я писал ему об этом, но он просто проигнорировал мои вопросы.

— У тебя есть мысли, что это могло быть? — я спешно ем, почти не жуя.

— Я не ученый, Ада, только преподаватель, — вздыхает дядя Эл. — Конечно, после этого письма я покопался в научных трудах, но не смог найти ничего, что можно было бы сплести воедино со словами Питера.

— Значит, только он может поведать нам об этом, — вздыхаю я.

В столовой повисает гнетущая тишина. Мы оба понимаем, что разговор с папой, скорее всего, обречен на провал.

— Пожалуй, мне пора, — отставив тарелку, я встаю, дядя поднимается следом, глядя на меня с болью.

Я знаю, он хотел бы помочь, но это не его война. К сожалению, мне придется сражаться, как бы это ни было противно моей природе. И самое ужасное, что сражаться придется с отцом.

Дядя обнимает меня и шепчет:

— Помни, что ты сильная, Ада. И любящая. Банально, конечно, но я всегда верил, что мир спасет любовь. Наивный дурак, наверное…

Я прижимаюсь к нему, гоня мысли о том, что мы можем больше не увидеться. Знаю, что нужно готовиться к худшему, чтобы, если оно настанет, я могла справиться. Но я не могу. Если я только думать буду о плохом, меня размажет так, что не собрать. Я буду верить лучшее. В то, что все-таки любовь спасет мир.

— Пока, дядя Эл, — шмыгнув носом, я делаю в воздухе круг, который тут же начинает искрить. Деревню позади Андроны я никогда не видела, но зато в памяти четко вырисовывается дорога с развилкой на Андрону и Мескалу. Она и появляется в подрагивающем воздухе круга.

— Удачи, Ада, — шепчет дядя Эл, и я ступаю в открывшийся портал.

На перепутье нет никаких деревьев или места, где укрыться, только пыльная дорога с выгоревшей травой по сторонам. Я ложусь на обочине, жмурясь от солнца. Глубоко дышу, надеясь, что скоро станет легче. За полчаса на дороге не появляется ни одной живой души.

Наконец, поднявшись, не спеша иду в сторону Мескалы. Надеюсь на метку, оставленную Миром, но уверенности в том, что все будет хорошо, нет. Вскоре по сторонам от дороги появляется растительность. Вижу вдалеке крыши домов и прибавляю шаг, пропуская опасность. Волк появляется как будто из ниоткуда. Выскакивает прямо передо мной, скаля зубы, с которых капает слюна. Желтые злые глаза смотрят безотрывно, он напряжен, готов к прыжку.

— Я с миром, — произношу срывающимся голосом, отмечая, что со стороны это звучит двусмысленно. Впрочем, оба смысла подходят. — Я истинная Мирвольфа, на мне его метка.

Отчаянно колотится сердце, пока я, не двигаясь, смотрю волку в глаза. Он принюхивается, но, к счастью, не приближается.

— Мир должен прибыть сюда на днях, — говорю медленно. — Я хочу быть рядом с ним.

Еще несколько секунд тишины, волк, мотнув головой, поворачивается и неспешно идет в сторону деревни. Пару раз оглядывается, словно проверяя, что я правильно поняла его посыл. Аккуратно, на расстоянии в пару метров, иду за ним. Ладно, уже неплохо.

Так мы доходим до деревни. На пути встречается несколько людей, я интуитивно понимаю, что это оборотни. Меня они только провожают взглядами, ничего не говоря. Возле одного из домов волк садится, сканируя меня своими желтыми глазами.

— Спасибо, — говорю ему, поднимаясь по скрипучим ступеням на крыльцо.

Стукнув, заглядываю внутрь. Большая комната переделана под штаб, здесь стоит длинный стол, на котором разложены карты. Оборотней человек десять, и все они, как один, смотрят на меня.

— Я истинная Мира, — говорю, глядя исподлобья.

Мужчины переглядываются, один из них недовольно трет лоб, потом кидает остальным:

— Я ненадолго. Идем, — это уже мне.

Безропотно следую за высоким мускулистым блондином примерно того же возраста, что Мир. Под провожающими нас взглядами мы доходим до небольшого симпатичного домика. Внутри он выглядит жилым: мебель, посуда, даже одежда — видимо, мирные жители бежали, бросив все, как есть.

Мужчина присаживается на стул, кивая мне на другой. Я опускаюсь на край. Он рассматривает меня с явным неудовольствием.

— Ну и чего ты хочешь? — задает вопрос.

— Мне нужно поговорить с Миром.

Вздернув брови, он хмыкает.

— Вы ведь только что расстались.

— И тем не менее. Я Ада, кстати.

— Я понял, — закатывает она глаза. — Я Вер. Вервольф. Слушай, Ада, это все очень мило, но нам предстоит сложный бой, от которого зависит дальнейшая судьба всех оборотней. Я рад за Мира, что судьба подарила ему истинную, и все такое, но сейчас ему нужно сосредоточиться на войне, а ты этому будешь сильно мешать.

— Я не уйду, — говорю твердо. Вер выдыхает, вставая.

— Как знаешь. Пусть Мир с тобой разбирается. Можешь остаться в этом доме, только будь добра, не высовывайся, это очень отвлекает.

— Я не выйду, — киваю поспешно. — Но буду благодарна, если дадите ужин.

Еще раз хмыкнув, Вер уходит, а я перехожу в комнату и ложусь на кровать. И, наверное, впервые за последний месяц действительно делаю то, о чем меня просят: то есть ничего. Теперь, когда я немного, но спокойна за женщин и детей Аркадиса, я могу рассказать Миру всю правду. Не представляю, что мы будем делать дальше, но скрываться я больше не могу.

Следующие несколько часов провожу в нервном напряжении. Мыслей много, и что с ними делать — неясно. Где папа? Что конкретно он задумал? Когда доберется сюда Мир? Почему бой может начаться раньше? Пойдут ли маги на разговор? Чем кончится бой между ними и оборотнями?

Я так извожу себя, что на принесенный Вером ужин просто набрасываюсь. Не столько голодна, сколько хочу заесть это состояние внутри себя.

— С аппетитом, смотрю, порядок, — хмыкает Вер и, больше ничего не добавив, уходит.

Спать я ложусь глубокой ночью, так и не дождавшись Мира. Уверена, что не смогу уснуть, но быстро проваливаюсь в сон. Наверное, все же перенервничала.

А просыпаюсь, как будто от толчка. Слышу, как скрипит входная дверь и, подскочив на кровати, зову:

— Мир…

Он тут же появляется темным силуэтом в дверном проеме. Бросаюсь ему в объятья, хотя знаю: он будет жутко злиться, что я здесь.

И точно, когда после поцелуя отстраняюсь и делаю шар света, Мир смотрит, недовольно качая головой.

— Завтра откроешь портал и отправишься в Кемвуд, — говорит безапелляционно.

— Мир, нам надо поговорить. Это очень серьезно, правда.

Осмотревшись, он присаживается на тумбу у изголовья кровати и достает самокрутки.

— Сюда направляется великий ведьмак, — произношу я, и Мир замирает, не донеся зажженную спичку до самокрутки.

— С чего ты взяла такое? — смотрит на меня и тут же шипит, дергая рукой, когда огонь доходит до кожи.

— Потому что он сам мне рассказал о своих планах.

— Когда?

— Позавчера вечером. Именно с ним я встречалась. И гримуар, о котором я говорила, у него. Он великий, Мир, но ему нельзя доверять. Он принес жертву Силе Земли, и теперь он темный ведьмак. Он ослеплен… Он хочет не просто помочь вам. После того, как маги будут уничтожены, ты должен будешь умереть, и следом за тобой весь род.

— Что? — Мир роняет изо рта самокрутку. — Но это невозможно, Ада. Великий маг мертв…

— Да, но ее сила нет. Она во мне, — я указываю пальцем на свою грудь. — Мама отдала мне силу великого, а помог ей этот ведьмак… Мой отец.

Мир пялится на меня, не двигаясь, с добрую минуту, а потом опускает лицо в ладони.

— Полный кошмар, — слышу его слова, но когда он снова смотрит на меня, то выглядит спокойным: — А теперь расскажи мне все с самого начала.