Предатель (ЛП) - Райан Энтони

— А-а, так у тебя было видение? — По выражению её лица — смутно весёлому, но в основном потрясённому — стало ясно, что я зря трачу время. — Прости. Я-то на миг подумала, что ты собирался предъявить мне какие-то настоящие доказательства. Но даже и не подозревала, что кучка дикарей даровала тебе какое-то потустороннее прозрение. Может быть, они сначала попросили тебя что-нибудь выпить? Понюхать какой-то загадочный порошок?

— Они не дикари. — Я стиснул зубы, чтобы подавить гнев. — Это народ древних знаний и обычаев, и, в отличие от нас, ещё и мудрости. Они помнят то, что мы забыли. То, что они показывали, было настоящим. Таким же настоящим, как ты прямо сейчас…

— Это неважно, Элвин! — Она повернулась ко мне, сверкая глазами. — Я не могу полагаться на видения, какими бы настоящими они ни были. Я должна ставить на те карты, которые выпали, ради моего сына. Ради всех в этом герцогстве, кто ждёт от меня защиты. — Она помолчала, делая долгий успокаивающий вдох. — Прости, но расклад не в твою пользу. Я буду держать своих солдат подальше от битвы, пока смогу, но я уже получила вызовы и от восходящей-королевы, и от принцессы-регента. — Она заставила себя улыбнуться, грустно, но в то же время сочувственно. — Ты был прав. Ещё до конца года Эвадина Курлайн станет неоспоримой королевой Альбермайна.

Она вернулась ко мне и сжала мои руки в своих.

— Я бы умоляла тебя сбежать, если бы думала, что ты послушаешь. Отправляйся в порт и найди самый быстрый корабль, какой только сможешь. Не возвращайся, хотя больно думать, что я больше никогда не увижу твоё глупое лицо. Но ты же не послушаешь, да? — Она подошла ещё ближе и положила голову мне на грудь. — Ответ нет, кстати, — хрипло сказала она. Отступив назад, она посмотрела на меня влажными глазами. — Я бы никогда не убила Декина, как бы он не обезумел.

Она протянула руку к поясу на пальто для верховой езды и отстегнула увесистый кошель.

— В твой военный фонд, — сказала она, передавая его мне. Открыв его, я удивлённо моргнул от жёлтого блеска. При дальнейшем осмотре оказалось, что в кошельке дюжина золотых соверенов — больше, чем я когда-либо держал в своих руках. — Я потребовала вернуть кое-какие долги, — добавила Лорайн, стирая слёзы с глаз.

— Благодарю, герцогиня, — сказал я, крепко завязывая кошель.

— За что? Я никогда тебе ничего не давала. На самом деле и этой встречи никогда не было.

— И всё же. — Я отпустил формальный поклон. — Благодарю вас.

Она кивнула, на мгновение всё самообладание покинуло её, лицо сморщилось, щёки покраснели, а глаза наполнились свежими слезами. Но это был лишь проблеск слабости, который вмиг исчез. Прощальные слова она сказала кратко, под стать своему шагу, когда уходила прочь:

— Яда у меня больше нет, так что, придётся тебе предпринять собственные меры на случай, если она захватит тебя живым.

ГЛАВА ДЕВЯТНАДЦАТАЯ

Пограничные земли между Шейвинской Маркой и Кордвайном носили несколько названий. «Ссадины» было наиболее распространённым термином, но я также слышал, как их называли «Утёсами», «Порезами» и «Рубцами». Все эти названия подходили для густого лабиринта глубоких оврагов, широких ущелий и крутых обрывов, заросших карликовыми соснами и дикими, непроходимыми изгородями. Раньше я видел Ссадины издалека, но никогда их не пересекал. После всего лишь одного дня знакомства с этим местом я в полной мере понял описание, которое однажды услышал из уст Декина: «Никогда не видал земли, по которой было бы так херово ходить. Кладбище, хоть для разбойничьей банды, хоть для армии.

По историческим урокам Сильды я знал, что этот регион стал свидетелем того, как несколько военных кампаний обернулись разрушительным хаосом. В далёкие дни до династии Алгатинетов сменявшие друг друга Шейвинские военачальники пытались наложить лапу на Кордвайн с его богатыми портами и плодородными землями, но обнаружили, что их амбиции пресекались скорее из-за особенностей местности, нежели из-за поражений на поле боя. Любая армия, пытавшаяся пересечь такой ландшафт, оказывалась в положении, когда они уже не маршируют, а ползут. Теперь я понимал, почему Кордвайн оставался независимым герцогством, несмотря на жадного южного соседа.

Ссадины тянулись почти на восемьдесят миль с запада на восток к северу от Шейвинской Марки, и их странно-красивую сложность нарушало только извилистое течение реки Дюррин. Этот водный путь сам по себе представлял собой грозный барьер, глубокий и быстрый, с небольшим количеством естественных пересечений, созданных многочисленными камнями, которые сжимали его поток в постоянный водоворот.

— Это маршрут контрабандистов, капитан, — объяснил юный Фалько, когда привёл нас к самому укромному, по его словам, перевалочному пункту. На первый взгляд я не заметил никакого прохода на северный берег — только пенную полоску стремнин, между которыми торчало несколько валунов. — Один из любимых у моего кузена Релько.

— Так ты и сам тут переходил? — спросил его Уилхем.

— Сам-то нет, милорд. Но видал, как ходят. — Фалько блеснул кривыми зубами, что я счёл попыткой ободряюще улыбнуться. — Безопаснее, чем кажется. Видите, вон там под водой камни, так по ним и люди пройдут, и кони. Никакого толку от тропы контрабандистов, если по ней не пройдёт вьючная лошадь.

— Хороший проход, да? — Уилхем смотрел на быструю реку и хмурился всё сильнее. — Пожалуй, я сперва посмотрю, как перейдёшь ты, мой юный друг. Если не возражаешь.

Фалько кивнул и без колебаний двинулся через, казалось бы, смертоносный поток шириной добрых тридцать шагов. Я слышал, как Тайлер и некоторые разведчики тихо делали ставки, смоет ли парня, но ни в одной точке его нога не погружалась в воду больше, чем по колено. Перейдя реку, он выбрался на дальний берег и исчез в густой листве. Я думал, что он вскоре появится снова, махая рукой, что всё чисто, но он не появился.

— Может, солдатская жизнь ему, наконец, надоела, — предположил Уилхем.

Я бросил взгляд на родню Фалько, которые переговаривались между собой всё более и более взволнованно. Если их юный вожак клана и собирался дезертировать, то с ними он своими планами не поделился. И к тому же, те несколько недель, что я провёл в его компании, не оставили мне сомнений в его стремлении отомстить.

— Вряд ли, — сказал я, развернулся и махнул Тайлеру. — Принеси свой арбалет.

— Лучше я пойду, — сказал Уилхем, встав у меня на пути, когда я направился к реке. — Никак не узнать, что нас там ждёт. Мы не можем рисковать своим доблестным капитаном.

— Теперь мы рискуем каждый день. — Я попытался протолкнуться, но он твёрдо стоял на месте.

— Они идут за тобой, — тихо сказал он, кивнув на нашу крошечную армию. — Не за мной. Если меня убьют, это неважно.

— Капитан, он прав, — произнёс Тайлер, подойдя к Уилхему. Посмотрев на твёрдую решимость на их лицах, я вздохнул.

— Ладно, — согласился я. — Но если что — быстро возвращайтесь. Найдём ещё, где переправиться.

Пока Уилхем и Талер перебирались на другую сторону, я подозвал к себе Джалайну и ещё дюжину человек. Перед лесом Уилхем вытащил меч, а Тайлер зарядил арбалет, и они скользнули в тенистую зелёную стену. Долгое время я ничего не видел и не слышал, и уже начал задумываться, разумно ли будет как можно скорее вести и остальную роту через реку. А потом услышал: далёкий и знакомый лязг стали.

Ругнувшись, я бросился в реку, а Джалайна и остальные следом за мной. Разумнее было бы скрыться обратно в лесу, раз уж мы могли оказаться перед целой ротой войск Эвадины. Но тут никто не колебался — оставить их было бы просто немыслимо. Я перебежал поток, морщась от боли во всё ещё ноющем бедре, и выкарабкался на берег. Звон лязгающих мечей стал теперь громче и сильнее, заставив меня вытащить свой клинок и броситься в кусты, не дожидаясь, пока догонят товарищи.

Первым я увидел Тайлера, который нерешительно стоял, наполовину подняв арбалет. Возле него присел Фалько — невредимый, насколько я видел, но крепко вцепившийся в свой кинжал. Позади них в вихре мечей кружились две фигуры. Клинки сверкали с такой плавной яростью, которую обеспечивает только рыцарский класс. Состязание проходило на участке покрытой листвой земли, окаймлённом крутыми гранитными вершинами, которые так часто встречались в Ссадинах. Я увидел множество фигур, стоявших на вершинах холмов — тёмные силуэты и выступающие рукоятки мечей или наконечники копий. Несколько человек держали луки, но ни один из них не был натянут.