— И видеть смерть своих детей? Внуков? Терять всех, кто дорог, — печально посмотрел на меня Каэтано. — Ты бы хотела пережить всех своих близких?
— Не знаю, — прошептала я. — Никогда не думала о таком.
И поняла, что это не просто вопрос. Каэтано всё это пережил. Он потерял всю свою семью, кроме единственного племянника, всех близких разом. Но даже теряй он их не одновременно, а одного за другим — всё равно страшно.
То, что уходят старики — нормально. Печально, но нормально, это жизнь. Родителей терять — страшно, но и это нормально, так было и будет, пока существует жизнь. Но детей?
Мне рассказывали, как мама едва с ума не сошла, когда за два года, одного за другим, потеряла троих детей. А ведь это были младенцы, она даже не успела побыть с ними, узнать их, привыкнуть, полюбить по-настоящему. А если бы детям было по нескольку лет? Если бы они стали взрослыми? А потом и внуки, и правнуки… Растить, любить — и всех терять? Всех!
— Я бы не хотела, — согласилась с драконом.
Собственно, передо мной такой выбор и не стоял. Во-первых, детей у меня нет, а во-вторых — я уже дракон. А это значит…
— Мне ведь теперь замуж в другой мир нельзя! Если я за человека выйду, у моих детей драконьей крови будет еще меньше. И вдруг они уже не смогут обратиться? На ком-то эта способность всё равно кончается!
— Дана, да кто ж тебя отпустит-то? — тихонько засмеялся Каэтано. — Все ваши, кто сумел обратиться, в нашем мире остались, за драконов замуж повыходили.
— Значит, нужно скорее проверить тех, кто со мной сюда прибыл, — заволновалась я. — Особенно Добронраву и Прибавку, пока их не успели замуж выдать?
— За двенадцать дней? — рассмеялся Каэтано уже от души. — Поверь, это не так просто. Это же не в соседнем городе девушке мужа найти, это другой мир! И потом — у нас нет задачи выпихнуть вас… то есть их замуж поскорее, лишь бы за кого. Нужно, чтобы девушка себе жениха по сердцу выбрала, по любви, а значит, нужен выбор и нужно время. Но дело даже не в это. Я ведь сказал уже — с ними бесполезно.
— Почему? Со мной же получилось!
— Дана, вспомни, что именно отличает тебя от остальных девушек, которые прибыли вместе с тобой? — спросил Каэтано. — Что есть у тебя, а у них нет?
— Дана, ты чего? — воскликнула Фантя, пока я хлопала глазами, соображая, что же у меня такое есть. Кроме самой Фанти ничего в голову не пришло. Хотя, у Дарины ещё ведь Муська была. — Ты же ведьма!
— Я думаю, Дана сейчас слишком растеряна, чтобы быстро соображать, но ты права, — ответил дракон моей крыске, а потом обратился ко мне: — Магия, Дана. У тебя есть магия. И больше ни у кого в последних партиях избранных её не было.
— А это обязательно? — растерялась я.
— В других мирах есть много магов, которые не являются драконами, — пояснил Каэтано. — Но нет ни одного дракона, у которого нет магии. Вот почему мы спокойно отпускали девушек с магией в другие миры, даже не пытаясь пробудить в них драконью кровь. Слишком мало её в вас оставалось. Конечно, я могу лишь предположить, как рассуждали главы родов, ведь в то время, когда среди избранных девушек были те, у кого просыпалась магия, я ещё не родился.
Так вот оно что! Значит, всё дело в магии… Вот почему я всё же смогла превратиться…
Всё сошлось. И магия у меня была, и дракон мне прямо в спину рявкнул, то есть, дар применил — хотя целился в ту девушку. А из-за того, что у неё ничего не получалось, так напрягся, что чуть не лопнул с натуги — я ведь тоже не сразу превратилась, хотя, думаю, мне и прежде доставалось краем заклинания, не зря меня так трясло всё время.
— Значит, магия… — пробормотала я. Знать бы ещё, откуда она у меня появилась, почему. — Во мне ведь драконьей крови так же мало, как и в остальных девочках. Так почему я?
— А вот и нет! — воскликнула Фантя. — В тебе больше!
— Больше? — заинтересовался Каэтано. — А ты откуда это знаешь?
— Когда они жребий тянули, их на родную кровь проверяли, — пояснила моя крыска, в то время как я, вспоминая тот момент, пыталась осознать, что и этo тоже не было случайностью, которую я сразу же забыла. Тогда хватало другого, о чём стоило переживать. — Почти у всех свет был один — белый, у двоих по два цвета, а у Даны — четыре!
— Даже так? — герцог взглянул на меня с новым интересом.
— Да, — хотела я кивнуть, но удержалась, помня о сидящей на моей макушке Фанте. — Только я забыла об этом. Те герцоги сами сказали, что это ничего не значит, во мне всё равно их крови — четверть капли. А что такое четверть?
— Это если поделить что-то пополам, а потом ещё раз пополам, — ответил Каэтано, явно думая о чём-то другом. — Но я вот тут пoдумал — учитывая наличие магии и способность к обороту, драконьей крови в тебе явно ещё больше.
— А как это? — растерялась я.
— Это значит, что потомки одного дракона, не зная о своём родстве, могли пожениться — и в их ребёнке кровь вроде и от одного дракона, но её больше, чем у других его потомков с такой же дальноcтью родства. Кто знает, что там было с твоими предками за семьсот-то лет? Не просто же так именно у тебя магия проснулась, а в прошлых то ли двух, то ли трёх партиях, я и сам уже не помню — ни у кого.
— Ты особенная, Дана! — гордо заявила Фантя. — Самая осoбенная!
— Наверное, — я всё ещё была растеряна, столько всего навалилось, да и этот разговор только добавлял тогo, что нужно бы обдумать, но не получалось. Наоборот, уже голова кружилась от всего услышанного.
Из задней двери замка выглянула Беренгария.
— Ваша светлость, нести ширму?
— Можно, — кивнул герцог. — Хотя, конечно, Дана пока не готова, мы тут ещё посидим, поболтаем. Но ширма не помешает, несите.
Экономка раскрыла дверь шире, и двое слуг вынесли что-то большое. Кажется, ткань, натянутую на раму. Синюю, в розoвый цветочек. Отнеся её в сторонку от нас, чтобы и недалеко, и не мешала, мужчины поставили высокую — выше их роста, — раму, а потом как-то её раскрыли, и оказалось, что рама не одна, их шесть, сoединённых вместе. И получился настоящий полукруглый заборчик, открытый со стороны обрыва.
Беренгария прошла внутрь этой загородки, неся табуретку и какие-то вещи, кажется, мои, оставила всё это там, а потом вернулась в замок. Прежде, чем закрыть за собой дверь, она улыбнулась мне:
— Удачи, леди. Я очень за вас рада.
И скрылась в замке.
— А это зачем? — спросила я.
— Новообращённые драконы еще не умеют обращаться, скрывая и доставая одежду магией из личного пространственного кармана, — пояснил Каэтано. — Поэтому, первое время обращаются в каком-нибудь укрытии, чаще за ширмами или занавесками, пряча наготу. В больших домах обязательнo есть что-нибудь такое, а за этой еще я когда-то оборачивался.
— А это долго — учиться? — спросила я, разглядывая ширму — еще одно новое слово.
— У всех по-разному, но обычно нужно от двух недель до месяца, чтобы научиться пользоваться своим новым телом, пространственным карманом и начать вставать на крыло.
— Пользоваться телом? — Я помахала сначала одной передней лапой, потом другой, переступила на месте, потом повертела головой — аккуратно, помня про Фантю. — Да у меня и так вроде получается.
— А теперь хвостом помаши, — предложил дракон с очень хитрой улыбкой.
Я попыталась. В итоге повиляла попой. Хвост, конечно, тоже двигался, но не сам по себе, а просто за попой волочился туда-сюда.
— Не всё так просто, — глядя на мои неудачные попытки и расстроенную морду, сказал Каэтано. — Давай-ка присядем и еще немножко поболтаем. И успокоишься, и что-то новое узнаешь. А потом будем учиться оборачиваться самостоятельно.
ГЛАВА 38. МЛАДЕНЕЦ
День сорок третий
Я согласно кинула — Фантя у меня на голове взвизгнула, но удержалась, — и села на попу, с интересом глядя на дракона. Что ещё он мне новенького расскажет, мне казалось, я всё уже узнала. Но он старше и давно уже дракон. К тому же, его всему этому учили, так что, знает он точно больше меня.
