Работа по любви (СИ) - Плотников Сергей Александрович

Конечно, ни слова о том, что Рагна — лич, в этих официальных сообщениях не было, но слухи, опять же, не обманешь.

В результате о нашем предприятии узнала вся столичная публика, а все мы скопом получили народное прозвище Добряков-Мертвяков. С одной стороны, умереть от кринжа, а с другой, я так понял, что Мишель именно на что-то подобное и рассчитывал, когда не стал просить Рагну замаскироваться.

— Теперь им сложнее будет замести наши заслуги под ковер, — удовлетворенно сказал он.

— Мог хотя бы прозвище другое взять, — все же возмутился я. — В смысле, себе! А то совпадение так себе вышло…

— Согласен, забавно, но если ты думаешь, что прозвище «добрый» я сам себе выбрал, то ты заблуждаешься! — вздохнул Мишель. — Я бы предпочел что-нибудь, как у Ханны — Твердая рука. Или Стальной кулак, или Непобедимый клинок…

— То есть это тебе старшие товарищи подсуропили? — понял я.

— Ну да. За то, что я помог нескольким высокопоставленным посвященным решить некоторые деликатные проблемы, — поморщился Мишель. — Которые так просто было не решить. Где-то поговорил, где-то заплатил…

— А вам так можно? — удивился я. — В смысле — бог Света разрешает?

— Если по совести — можно, — твердо сказал Мишель. — Не всегда, правда, четко видно эту грань, когда «по совести» переходит в «как мне удобнее». Я, вроде, пока ни разу не оступился… — он снова очень тяжело вздохнул.

Детали я выспрашивать, понятное дело, не стал: ясно же, что Мишель «под неразглашением». Но сделал себе еще одну пометку, что мой первый здешний друг и нынешний командир — еще более сложная личность, чем мне представлялось. То есть так-то почти сразу стало понятно, что за блестящими доспехами, белым носорогом, безупречной вежливостью и мордой кирпичом скрывается натура живая, а значит, местами противоречивая. Но тут вдруг мне это стало особенно выпукло.

…Ну ладно, все это дело прошлое. Главное вот что: осознав, что странного вида женщина в нашем отряде и есть Добрая Герцогиня или Госпожа, насчет которой ходит столько слухов, барон Окк разом приободрился, преисполнился, говорил с нами куда сердечнее и отвечал на вопросы Мишеля совсем с другим настроением! Спрашивается, почему он не опознал Рагну раньше? Так на фоне двадцатки наемников она выглядела не так уж странно! Там был, например, здоровый детина в черной гладкой маске с несколькими дырочками на месте рта, по прозвищу Немой Рыбак, и был толстый мужик в глухом шлеме, чуть ли не в точности воспроизводящем зрелищный шлем гладиатора-мурмиллона, только без плюмажа. А одна из трех женщин — тоже с Ядром, как Кэтрин, только Ядром Артефакта, — была одета как мужская фантазия на тему «девушка стимпанк-механик»: минимум верхней части костюма, кожаные штаны, перчатки без пальцев и сплющенный цилиндр с круглыми очками поверх! То есть оказалось, что Кэтрин по меркам своей Гильдии еще скромняшка.

— Итак, — сказал Мишель, — нам совершенно точно нужно разделиться на две части. Одна группа отвлекает орков и их командиршу, другая штурмует замок. И тем, и другим потребуется усиление из местных войск. Завтра и начнем договариваться.

— Искренне пожелал бы вам удачи, но не верю в нее, — честно сказал барон Окк. — Разве что вы их золотом осыплете!

— Золота у нас почти не осталось, придется уповать на их честь и чувство долга, — пожал плечами Мишель.

— Погоди, — сказал я. — У меня есть идея получше.

— Да? — заинтересовался Мишель.

— Это я тебе наедине скажу. И нужно, чтобы Габриэль нам подыграл. И Рагна.

— Габриэль и Рагна вместе? — усомнился Мишель.

Я вздохнул, взял его за локоть, отвел в сторону от стола барона Окка и, не обращая внимания на любопытствующий взгляды того, быстро шепотом изложил свой план Мишелю.

— А что! — обрадовался паладин. — Это может сработать! Попробуем.

И мы попробовали.

* * *

p.s. Следующая глава или через одну будет последней, поэтому возможен небольшой перерыв в ежедневных публикациях на подготовку второго тома!

Глава 24

Местная подмога

Какой у меня был план?

Да, в общем, ничего особенного. Просто когда мы отправились в краткий объезд соседних баронств (краткий, потому что нужно было играть на опережение, и потому что расстояния тут были невелики, буквально день-два пути между замками: территории со всех сторон зажимали горы), то особым образом снарядили Рагну и Габриэля. Габриэль держал штандарт королевских рыцарей, на что имел право как на особую привилегию за много лет безупречной службы, а Рагну мы буквально обвешали золотыми украшениями: серьгами, браслетами, ожерельями и прочим. Как новогоднюю елку, сказал бы я, если бы в этом мире знали такую традицию!

Откуда у нас взялись эти цацки? Так от самой Рагны. Оказывается, за годы на болотах она изрядно пощипала разбойников, которые пробовали там прятаться, плюс у нее осталась шкатулка с драгоценностями герцогини Прен.

— Возможно, полагалось бы вернуть это наследникам, — она пожала плечами. — Но я решила, что это мой гонорар за услуги по упокоению опасной нечисти, что завелась на герцогских землях.

— Я уже говорил, что мне нравится твое чувство юмора? — усмехнулся я.

Оно мне правда нравилось! Сейчас бы ее поцеловать после такой реплики, но… эх.

В общем, разодели мы Рагну по принципу «дорого-бохато» и начали ей оказывать герцогские почести. Подчеркнуто. Еще и пару наемников наиболее строгого вида всегда ехали позади ее ездовой крысы. Причем герцогиней или «вашей светлостью» мы ее ни разу не называли: это было бы преступлением по местному законодательству! И вообще на любые вопросы отвечали: «Да-да, это Добрая Госпожа. Та самая. Ну, вы понимаете… нет, не герцогиня, что вы! Ни в коем случае! Герцогиня Прен — одна-единственная, жена нынешнего герцога! А наша высокоученая спутница — некромант с дипломом Академии и особыми заслугами, к тому же, жена важного и могущественного человека! Поэтому мы ее так уважаем.» И подмигивали.

И этот немудреный, я бы даже сказал, классический ход сработал! Ну, как сработал. Поначалу окрестные землевладельцы принимали нас если не с враждебностью, то по крайней мере без особого энтузиазма: на их землях Темный Властелин и его орки не лютовали, поэтому они совершенно не видели причин отрываться от хозяйственных забот — и отрывать свою дружину, которая либо была занята важным делом по сбору налогов с податного населения, либо вовсе точно так же хозяйствовала по своим собственным поместьям!

Однако увидев, что в деле присутствует «герцогиня инкогнито», пусть даже и не-мертвая по некоторым слухам — а кто там их, некромантов с дипломом, и вообще городских, разберет, может, они все умертвия? — бароны тут же воображали, что в деле замешаны куда большие капиталы, чем на самом деле. Да и королевская семья просто так, мол, даму королевских кровей с нами не отправила бы! Нет, конечно, паладин отрицает, что крови королевские — но при ней аж самый настоящий королевский рыцарь, а золота, золота-то сколько!

Кстати, эта золотая мишура тоже впечатлила баронов в основном по причине их лютой удаленности от столицы. Понятно, что человек, более-менее повращавшийся при дворе, заметил бы, что украшения Рагны — мягко говоря, не придворного качества. Свои лучшие вещи Эльсбета Прен в охотничий замок не взяла, а то, что Рагна отобрала у разбойников, в основном было похищено у купцов или даже зажиточных крестьян! (Да, у особо зажиточных порой попадались золотые вещи.) Но таких знатоков среди соседей барона Окка, к счастью, не нашлось.

Для меня все эти путешествия слегка слились между собой: замки окрестных баронов мало чем отличались друг от друга, как и сами эти бароны! Бритых под шлем, как барон Окк, среди них больше не было, но все щеголяли плюс-минус одинаковыми стрижками, достигли плюс-минус одного возраста (или так выглядели) и принадлежали плюс-минус к одному типажу: прижимистые «паханы местного разлива» с красными обветренными лицами, хриплыми громкими голосами и одним-двумя шрамами на видных местах. Меньше всего они мне напоминали английских сельских джентльменов «из Диккенса», возвышенно-оптимистичных «благородных рыцарей» из какого-нибудь Конан Дойля или Вальтера Скотта или веселых пьянчуг, попадающихся у Дюма. А больше всего — умудренных опытом и умеренно берущих на лапу ментов с рыскающими глазами. Так что отличал я их между собой больше по женам. У барона Пита жена — рыжеволосая строгая красавица с холодным взором, даже странно, почему с такой внешностью она не выбралась из этой глуши; у барона Фелма — хлопотливая добродушная пышка; у барона Джейза жены нет, ведет хозяйство его сестра — неожиданно веселая, симпатичная и невозмутимая для пятидесятилетней вдовы, с молодой румяной кожей и лукавым прищуром. Она присутствовала на наших торгах за долю в добыче, в дело не лезла, только вязала нечто на спицах. Потом что-то сказала брату на ухо, тот кивнул — и согласился на предложение Мишеля.