– Вызываю подкрепление, преследуем «Жеребца» тринадцать-ноль по проспекту Магнолий в сторону Старого города, – злорадно сообщила по рации Ферра, пока шеф ставил на крышу мигалку и включал сигнализацию.
Преследователи превратились в преследуемых. У Эрманики то и дело перехватывало дыхание, она усмехалась при каждой попытке «Сталлоне» свернуть куда-нибудь в переулок. Шеф не отставал, а вскоре послышались и сирены патрульных машин. На границе с пригородом, напротив старой церкви Архангела Микеле, бандитов удалось загнать в тупик.
Они выскочили, принялись отстреливаться – один из автоматического пистолета, второй из московитского автомата. Серый «Реат» шефа схватил в бок несколько пуль, но укрывшиеся за ним Ферра, Альтео и Солто остались невредимыми.
– Здорово, – сияя, сказал ди Маджио.
– Только не высовывайся, – с трудом переводя дух, произнесла Ферра, а сама на секунду распрямилась, как чёрт из табакерки, и послала в ответ несколько пуль.
Автоматная очередь полоснула почти сразу – Эрманика едва ли успела бы присесть, если б её не дёрнули вниз оба мужчины. Колени и спину пронзила запоздалая боль.
– Ты неуязвимая, что ли? – удивлённо рявкнул Солто.
– Мои кости говорят, что нет, – прокряхтела Ферра, обессиленно садясь возле колеса.
– Ну так и сиди, я сам, – шеф высунулся сбоку от капота и вслепую выстрелил по преступникам.
Ответом на этот раз была тишина.
– Один убит выстрелом Эрми, хоть и не сразу дошёл, – сообщил Альтео. – А второй сейчас уйдёт через забор.
– Перехвачу, – сказала Ферра.
Но тут уж подоспели патрульные. Двое рванули за беглецом, двое остались у машины и убитого члена Братства.
– Маргаритка, – булавка с галстука парня перешла в руки Солто. – Это кто-то из ребят Чикко.
– Вот же ублюдок… Он нам и после смерти гадит, – поморщился шеф.
– Скорее, эти парни гадят под руководством Сеньо. Он подобрал кое-кого и пытается сколотить свою банду. Куёт железо, пока горячо, – сказала Ферра. – Плохо то, что за нами так легко следят. И за Торрано с Танитой боязно.
– У Де Ритта появился маг, – прикрыв глаза, сказал ди Маджио. – Он морочит нас. Пока неясно, зачем. Можно мне допросить пойманного?
– Ты хотя бы сначала оформись у нас, найдёныш, – хмыкнул Солто.
После краткой стычки он явно проникся к Альтео чем-то вроде уважения.
– Шеф, – к Солто подошёл один из патрульных и протянул рацию. – На одну из наших машин тоже напали.
– «Тоже», – ворчливо сказал Солто, – почему это «тоже»? Строго говоря, это мы на них напали.
Он взял рацию и принялся что-то втолковывать тому, кто был на другом конце.
– А на кого? – спросила Ферра.
– На детектива Сарчинелли и его напарника, как его? Я еще не запомнил.
– Они живы? – Эрманика схватилась за сердце.
Парень только покачал головой.
– Тоже вот, как вас… из автоматов.
Маг-ортезы на руках скрипнули. В голову выстрелом ударила боль. «Один из вас умрёт», – сказал маг-ищейка. И, выходит, не соврал.
– Отомстим за них, – сказала Ферра, с трудом разжав стиснутые зубы.
Не было ни слёз, ни страха, только ощущение, что внутри что-то перегорело, оставив жалкую горстку горького пепла. Чезаре Гатто, стажёр-котёнок, светло-карие глаза с ресницами, как у девочки, влюблённый и оттого чуточку забавный.
И Луиджи Сарчинелли, стремительный и изящный, любитель подшутить над коллегами. Иногда его шутки были злыми, но без них жизнь точно сделается более пресной.
– Отомстим, – сказал Альтео спокойно. – Я еду с шефом. Тебе лучше отбыть в больницу.
– Что? – не поняла Ферра.
– Бери такси и езжай. Не забудь позвонить оттуда.
– Я не хочу разделяться с тобой! – вскричала Эрманика, вцепляясь в плечи Альтео.
Тот охнул, и Ферра с запозданием поняла, что её ортезы настроены на рукопашный бой, то есть заметно усилены. Может, кости так запросто и не сломают, но синяки точно оставят.
– Меня нельзя убить, – глухо сказал Альтео. – Я уйду только тогда, когда сам этого захочу. Нам надо разделиться. Мне – утвердиться в роли детектива и кое-что сказать шефу. А тебе надо защитить Дженну. Мою, нашу Дженну. Иди, мы скоро встретимся снова. Ты успеешь до того, как за нею придут, если поедешь прямо сейчас.
И от него заметно повеяло прохладой.
– Едем, – скомандовал Солто, возвращая рацию патрульному. – Что встали, ну?
У него было бледное лицо и страшные глаза. Такие, словно он только что потерял двух сыновей. Впрочем, зная шефа… так оно и было.
– Я с вами не еду, – сказала Ферра. – Эти нападения – только начало, пристрелка, игра мускулами. Сеньо как бы проверяет: кто кого. Я еду к Таните и Торрано.
И, присвистнув, махнула рукой проезжающему такси.
На прощание даже не обернулась, и только напутствие шефа, будто шлейф, потянулось за нею следом:
– Береги себя, Ферра.
ГЛАВА 8. Удача как она есть… или как её нет
В голове кто-то ворочался, что-то кричал. Или шептал. Или и то, и другое. В голове кто-то выл и бесновался, словно запертый в пустой комнате, бессильный и злой.
«Очнись! – закричал он, этот кто-то. – Ты нужен! Приди в себя!»
И голос-то был знакомый. Вспомнить бы только – чей…
«Открывай глаза, выныривай, он идет!» – панически закричал, срывая призрачные связки, совсем мальчишечий голос.
Кто это – он? Мад Гервас почувствовал своё тело. Тело было тяжёлым, словно якорь, и тянуло на дно. И вдруг рядом как будто что-то задвигалось. Огромным усилием воли Гервас повернул голову и встретился с чьим-то жутким взглядом. Глаза были как уличные фонари: с сильной желтизной и нездешним светом. Но вот они моргнули, а после пропали. Зато голос вновь начал кричать: очнись, очнись!
И тогда Везунчик проснулся.
Ему очень хотелось что-нибудь сказать в знак того, что он проснулся, но во рту была сплошная вата. Тогда Везунчик открыл сначала один глаз, потом другой. С таким трудом, будто это были свинцовые двери, не меньше. Поэтому веки снова сомкнулись.
Попросить воды тоже почему-то не мог. И не чувствовал ничего – ни рук, ни ног. Вот же заспался, отлежал весь свой драгоценный организм.
– Он очнулся, – как сквозь толщу воды донёсся чей-то женский голос, полный сострадания и волнения.
Дженна? Это славно. Хорошая она женщина… Может, она догадается дать попить?
Что-то влажное коснулось сначала век, затем губ. Везунчик с жадностью потянулся за губкой, и она на мгновение прижалась к его рту. Ничего никогда не было вкуснее этой мокрой губки с её резиновым привкусом!
– Слава господу богу, он приходит в себя! Луиджи, Матео уже лучше, посмотри-ка!
– Ничего не изменилось, Дженна, – сказал мужской голос, и Везунчик обрадовался уже тому, что слышит гораздо лучше.
В честь этого он попробовал улыбнуться и ещё раз поднатужился, чтобы поднять тяжеленные веки. Получилось или нет, Гервас не почувствовал, но Луиджи вскричал:
– Я вижу! Надо позвонить в управление, сказать Ферре.
– Ферра, – этот звук сорвался с губ, словно карканье, и это было первое слово, которое Везунчик сумел произнести.
Не надо Ферру. То есть да, он всегда был рад видеть это прекрасное лицо, и Железная Фея бесконечно его восхищала, но сейчас было не время. Она появится – и он, Везунчик, снова потеряет сознание. Там, в темноте, иногда было тихо и глухо, а иногда звучали голоса. Как-то ему приснилось, что он ангел и сидит на веточке апельсинового дерева, а внизу плещется море. И ласточка чертит крылом на неспокойной воде тайные знаки. И кричит «вернись, вернись», а он, Гервас, будто рыбка, ныряет в золотисто-зелёные волны… Тёплые, приятные, спокойные волны…
Кажется, его опять потянуло в глубину. Везунчик решительно воспротивился и попытался вынырнуть с прерывистым вздохом жадного до воздуха человека. Рано ещё становиться ангелом!
– Джен-на, – прошептал Везунчик.
Язык плохо слушался его. Но так приятно было произносить имена!
