— Нам пора, — Сорен поднялся, протягивая мне руку.
Последний рывок. Самый тяжелый. Лестница казалась бесконечной. Я не знаю, сколько еще прошло времени. Может, час. Может, вечность. Я перестала чувствовать боль, она стала просто фоном. Я перестала думать. Просто переставляла ноги. Шаг. Еще шаг. И наконец я почувствовала… свежий воздух. Не тот застойный, влажный запах подземелья. А настоящий, свежий, пахнущий соснами и дождем.
— Мы почти у цели, — прошептал Сорен мне на ухо.
Я подняла голову. Впереди, в конце тоннеля, маячил свет. Не тусклый огонь фонаря. А яркий, чистый… Солнце.
Когда мы, наконец, вывалились из проема шахты на залитую солнцем площадь. Я упала на колени на теплую, сухую землю и подняла голову к солнцу. Его свет заливал лицо, ослеплял, но это был самый прекрасный свет, который я когда-либо видела.
Я выжила. Я вернулась. Я дома.
Глава 36
Солнце слепило. Я прикрыла глаза ладонью, пытаясь хоть как-то защититься от яркого света, к которому глаза отвыкли за время в подземелье. Площадь перед входом в шахту казалась нереально яркой, залитой золотым сиянием позднего утра. Каждый камень мостовой, каждая трещина в стене ближайшего дома были прорисованы с невозможной четкостью, словно мир стал слишком реальным, слишком детальным после темноты и хаоса под землей.
Ноги подкашивались. Я сделала шаг и пошатнулась. Сорен тут же подхватил меня крепче, его рука на моей талии стала единственной опорой, удерживающей от падения на теплые камни мостовой.
— Потихоньку, — прошептал он, и в голосе звучала такая нежность, что на мгновение я забыла о боли. — Не торопись.
Я кивнула, не в силах говорить. Горло было пересохшим, словно я проглотила горсть песка. Каждый вдох отдавался жжением в легких. Руки и ноги дрожали от истощения. Я не шла, я висела на Сорене, переставляя ноги чисто механически, на одной силе воли и его поддержке.
Мы сделали еще несколько шагов к центру площади, когда я услышала это.
Сначала один голос. Тонкий, удивленный возглас где-то справа:
— Смотрите! Они вышли!
Потом второй, громче:
— Маги вернулись!
И третий, уже радостный крик:
— Вода отступила! Слышали⁈ Вода ушла!
Площадь, которая минуту назад казалась полупустой — большинство жителей эвакуировались или готовились к этому, — внезапно ожила. Люди начали выходить из домов, из переулков, из укрытий. Сначала по одному, осторожно, словно не веря. Потом быстрее, увереннее.
Гномы вышли из укрытия, щурясь от солнца, их бородатые лица были измазаны грязью и копотью, но глаза горели надеждой. Люди-торговцы, что не успели или не захотели эвакуироваться, высыпали из таверн и домов. Даже несколько орков появились из-за угла, их зеленоватые лица были встревоженными, но любопытными.
И все они смотрели на нас. На измученную группу магов и гномов, выходящих из шахты. На Сорена, который поддерживал меня. На меня, едва стоящую на ногах.
Кто-то первым начал хлопать. Один человек, потом второй. И вдруг аплодисменты покатились волной по площади, множась, усиливаясь, превращаясь в гул одобрения и благодарности.
— Они спасли нас!
— Вода отступила! Мы спасены!
— Слава магам!
— Слава техномагу! — выкрикнул Брокен.
Последний возглас заставил меня вздрогнуть. Техномаг. Услышать это вслух, услышать не шепот, полный страха и презрения, а крик, полный благодарности… Что-то сжалось в груди.
Толпа начала сходиться к нам. Медленно, но неумолимо, как прилив. Лица — десятки лиц, незнакомых и знакомых, молодых и старых, человеческих и гномьих — все смотрели на нас, тянули руки, пытались подойти ближе.
Я почувствовала, как напряглось тело Сорена. Его свободная рука инстинктивно поднялась в предупреждающем жесте.
— Стойте! — его голос прозвучал с такой властью, что передние ряды толпы замерли. — Дайте пройти! Нам нужен врач!
Но толпа была в эйфории. Катастрофа миновала, и им нужно было выплеснуть облегчение, радость, благодарность. Они не хотели причинить вред. Подойти к тем, кто спас их дома, их жизни, их близких.
— Благодарим вас!
— Моя семья жива!
— Как вы это сделали?
Мир качнулся. Ноги подломились. Я начала падать, и только железная хватка Сорена удержала меня от столкновения с мостовой.
— Отойдите! — рявкнул он, и в голосе прорезались нотки паники, которые я никогда раньше в нем не слышала. — Немедленно!
Но толпа не слушала. Или не слышала за собственным гулом.
И тут раздался крик. Громкий, яростный, полный такой командной силы, что даже сквозь надвигающийся туман сознания я его расслышала:
— РАССТУПИТЕСЬ, ПРОКЛЯТЫЕ ТУПИЦЫ!
Тара.
Она появилась словно ниоткуда, расталкивая людей с такой решимостью, что даже крупные орки шарахались в стороны. Ее небольшая фигура прорезала толпу, как нож масло, медные бусинки в косичках звенели от резких движений, карие глаза горели боевым огнем.
А рядом с ней Лукас. Мальчик семенил следом, его лицо было бледным, глаза широко распахнуты от страха. Он видел меня, видел, в каком я состоянии, и его губы дрожали, но он не плакал. Он изо всех сил пытался быть храбрым.
— Прочь с дороги! — Тара оттолкнула в сторону особо настойчивого торговца, который пытался протиснуться ближе. — Вы что, слепые⁈ Не видите, что они еле на ногах стоят⁈
Она прорвалась сквозь последний ряд зевак и оказалась рядом. На мгновение замерла, и я увидела, как изменилось ее лицо. Боевая ярость сменилась потрясением. Потом ужасом.
— Мей… — прошептала она, и голос дрогнул. — Богиня-мать, что с тобой?
Я попыталась улыбнуться, заверить, что все в порядке. Но губы не слушались. Вместо улыбки получилась жалкая гримаса.
— Живая, — выдавила я хриплым шепотом. — Я… живая.
Тара быстро оценила ситуацию — толпу, меня, Сорена. Ее взгляд задержался на маге, и я увидела, как что-то мелькнуло в ее глазах. Удивление? Или что-то еще? Она заметила, как крепко он меня держит, как напряжена каждая мышца его тела, готового защищать. Как его обычно бесстрастное лицо искажено беспокойством.
— Помогите мне, — коротко бросила она, подходя с другой стороны и подхватывая меня под руку.
Сорен кивнул, и теперь я висела между ними двумя. Тара слева, Сорен справа. Два человека, которые в обычных обстоятельствах вряд ли нашли бы общий язык. Но сейчас они работали как единое целое, поддерживая меня, не давая упасть.
— Лукас, — позвала Тара через плечо. — Иди впереди. Расчищай путь.
Мальчик кивнул и храбро выступил вперед. Его тонкий голос прозвучал неожиданно громко:
— Пропустите! Дайте пройти! Мей ранена!
Что-то в виде ребенка, взывающего о помощи, пробило панцирь эйфории толпы. Люди начали расступаться. Медленно, нехотя, но расступаться. Образовался узкий коридор, и мы двинулись по нему.
Каждый шаг был пыткой. Мышцы отказывались подчиняться, ноги путались, мир качался и плыл перед глазами. Я слышала вокруг голоса: вопросы, восклицания, благодарности, но они доносились словно издалека, приглушенные, нереальные.
— Держись, — прошептала Тара мне на ухо. — Еще немного. Совсем чуть-чуть.
— Я… стараюсь, — выдохнула я.
Мы миновали центр площади. Прошли мимо фонтана, где обычно гномы набирали воду. Мимо лавки оружейника, чьи ставни были все еще закрыты. Мимо постоялого двора «Каменное ложе», где на крыльце стояли постояльцы и молча наблюдали за нашим шествием.
Наконец показалась харчевня. «Три таракана». Мой дом. Вывеска тихо поскрипывала на ветру. Дверь была приоткрыта — Тара, видимо, выбежала в такой спешке, что не успела закрыть.
— Почти пришли, — Сорен сжал мою талию чуть крепче. — Держись.
Мы пересекли порог, и прохладный полумрак зала окутал меня, как одеяло. Здесь было тихо. Безопасно. Знакомо. Запах старого дерева и мясного рагу. Тихое позвякивание где-то на кухне — «Паучок-Мойщик», верный своему долгу, продолжал работу.
— Наверх, — распорядилась Тара. — В спальню.
