Ученица мертвеца (СИ) - Федорова Любовь Борисовна

— То есть, ты боишься, что я обойду тебя на весеннем испытании? — приподняла бровь Белка и с показным изумлением покачала головой. — Как же так, Свитти, ведь не верить в себя — это гибельно для будущих достижений, для развития. Так ты сам испортишь себе жизнь, это и Хрод вам часто говорит: верь в себя, и слово с делом станут единым!

— Я тебе сказал, а ты услышала, — с нажимом произнес Свитти. — Обдумай и сделай, что я прошу — пока что добром — а то пожалеешь. И вот еще что: меня зовут не Свитти, а Свит. Не следует со мной фамильярничать.

Белка засмеялась ему в спину, когда он уходил. Смех получился деланный, но уж какой получился. Красавчик Свитти решил идти к успеху по головам.

Ладно, Свитти, думала Белка. Я выслушала все, что ты сказал, и сделала выводы: я уже не никчемная. В этот раз ты мня так не назвал. Настолько не никчемная, что представляю для тебя реальную опасность. А ведь ты учился полных четыре года, а я только полтора, из них два месяца ушло на то, чтоб научиться читать не по слогам.

Нужно бы учесть и то, что Хрод учил по два-три часа в день, остальное время было занято деревенскими делами — и у учителя, и у учеников. А Белка хозяйства не имела, в доме Хродихи обреталась по старой памяти и по уважению деревенских к колдуну, пусть и помершему, и даже ткацкий станок у нее забрали — хотели продать, да он развалился окончательно, выбросили по осени в костер. Прясть она сама больше не хотела, надоело ей. А про одежку колдун все-таки догадался и умыкнул ей скромное коричневое платьишко, курточку с меховым капюшоном и ношеные ботинки. Все из тех мест, где барахла много, а заимствование в пользу оборванцев не считается воровством. Из благотворительного общества, сказал он.

Таким образом Белка могла посвящать учению весь день от зари до зари, а иногда и больше. Что Свитти и подсчитал. Но специально к испытаниям колдун ее не готовил. «Да что там, ерунда какая, — говорил он. — Полуграмотные опрашивают полуграмотных. Решают, как правильно умное слово пишется — статосрат, сратостат или лучше не грешить незнанием и написать „дирижопель“. А сами даже не знают, что это за штука, как правильно пишется, как работает, и не узнают никогда — слова одни у них и остались. Бессильные слова, неправильные, треск воздуха. Забудь, девочка, нас не волнуют их мелкие проблемы с безграмотностью, ты умница, тебе не нужна старшая школа. Я тебя сразу в университет отправлю, моей квалификации по подготовки хватит. Отправлю и успокоюсь, наконец, исполню данное слово. Отпустишь ты меня, когда поступишь».

Посмеяться над страхом Свитти, будто она перебьет его удачу на весенних испытаниях — подходящая месть за прошлые унижения. Пусть боится, пусть чувствует угрозу. Напугать и отказаться от участия — хорошая получится шутка над малограмотными.

Глава 4

* * *

Но прежде, чем пришло весеннее равноденствие, и по последнему санному пути перед распутицей прибыл в деревню словарный инспектор, к околице вышли живодушные волки.

Живодуши из мертвой стражи, хоть звериной, хоть человечьей, не приходят просто так. Всегда есть виноватый, он нарушил принципы единства слова и дела. Неправильное сильное слово приложил к серьезному, емкому на слова, но неподходящему делу. Так случается либо когда сильный словесник лезет не в свою область и ошибается — тогда вместо дела получается проклятье. Либо живодуш призывают намеренно. Тогда создается проклятье не ошибочное, а самое настоящее. С целью.

Первым делом, увидев следы, метки зубов на деревьях и распознав ночной вой, не похожий на истинный собачий или волчий, конечно, прибежали к Белке: это ты с твоим колдуном наворочала. Показывай листок с буквами — что за призывание? Как нейтрализовать?

Она, как на грех, в тот день сидела в деревенской халупе. Колдун дал задание наварить целебных мазей, двадцать один вид разной силы, а у него в избенке не было условий. Все материалы для аптеки — травы, сало с маслом, минеральные порошки и прочее — Белка держала дома. Да и печь у нее лучше, посуды больше. И вообще привычнее.

— Я не призывала, — сказала Белка Хроду, возглавившему обвинительную делегацию. — Я что, враг себе — мне из-за живоволков к учителю не попасть, а мне через неделю сдавать задание на зачет. Ты же знаешь, дядя Хрод, я прилежно учусь. У вас свои экзамены, свои испытания, у меня свои.

И посмотрела значительно: не добавила «отрабатываю твое обещание, а не свое или родителей». Хрод намек понял.

— Не призывала? Может, ты и не призывала, Клара рода Воды. Но разгневала лесного колдуна тем, что не проявила прилежания в учении! Он наказывает тебя, а пострадаем мы!

— Да нет же, Дядя Хрод! — удивилась Белка. — Я учусь очень старательно.

— Это ты так думаешь!

— Даже если я ошибаюсь в оценке собственного прилежания, дядя Хрод. Ты же знаешь, что колдун не может выйти из погреба.

— Не может? А это что?!

И Хрод сунул Белке в нос аргентановую вилку. Одну из трех, которые почему-то не удалось вернуть. «По причине технического сбоя, — объяснил учитель. — Неблагородные сплавы таскать туда-сюда тяжело, и я уже не тот по силам, что раньше. Но ты не переживай, аргентан это белая медь, она же поддельное серебро. Оно стоит не так дорого, как настоящее. По правде говоря, вообще недорого. Зато хороший способ пустить простакам пыль в глаза, притвориться, что твои столовые приборы из серебра. И виноваты мы с тобой только в том, что разбили комплект».

Хрод держал в руке ту самую единственную вилку, которую Белка подняла из подвала в лесную избушку, чтобы с ее помощью законопатить мхом щели в окне. Да так, как ей сейчас вспомнилось, и оставила до весны на подоконнике. Чужое забирать себе Белке тоже не хотелось. Да и зачем ей в деревне поддельная серебряная вилка?

— Это не мое, — спокойно и правдиво ответила Белка.

— Это видели в избе у колдуна.

Белка с деланным интересом склонила набок голову:

— И кто же такой смелый?

— Я, девочка. Потому что слова знаю. И смелость мне для этого не нужна. Мы с колдуном прежде приятелями были.

Были, да сплыли, думала Белка. Зачем-то ходил. Колдуна искал? Так тот деревенских просьб больше не выполняет, умер. Собственный обет отработает, и совсем пропадет. Значит, за Белкой следил. Проверял, как отрабатывает Хродово обетование она. Боится, что колдун не принял ее в уплату, потому что Клара Водяничка — бестолковка никчемная. А то не остаться бы Хроду вот так, между мертвым и живым, как колдун, который помер прежде исполнения клятвы. Только колдун это колдун, он даже чувство юмора в жизнесмерти сохранил. А из не отдавшего долги Хрода получится тварь вроде живодушного волка. Ничего хорошего.

— Дядя Хрод, нам надо поговорить наедине, — предложила Белка.

— Я не буду с тобой наедине разговаривать, — покачал косматой головой Хрод. — Опасность грозит всей деревне, значит, вся деревня должна знать правду. Говори при всех, если что-то можешь пояснить.

Белка набрала побольше воздуха на правдивую тираду и... умолкла. Правда состояла в том, что сегодня, перед инспекторским визитом, словами для подхода к круглой полянке может владеть не только Хрод. Ученики за четыре года могли чему-нибудь и научиться. И там, где не хватило таланта пройти без слов, со словами хороший ученик мог бы преодолеть преграду. Но наговаривать на учеников, не зная точно, кто именно спер вилку, неправильно и несправедливо. Некоторые из них могли. Свитти, например. Или его лучший друг Бури. Как доказать? Никак. А в компании Свитти Белку и так считают подлой и пакостной.

— Где ты нашел вилку? — спросила Белка.

— Это серебро, Клара. Ты знаешь, какой вес имеет серебро под словом.

Она не стала растолковывать, что вилка не из серебра и в колдовском деле ее сплав — мусор, и под словом не весит ничего. Не больше, чем железный гвоздь. Деревенские все равно не поймут. Или не поверят.

Хрод пожевал губами, сомневаясь — нужно ли Кларе Водяничке знать все остальное. Если вилкой вызывала живодушных сама Белка, она и так знает. А если нет, то какая ей разница.