Тьма и Свет - Пол Томпсон

– Как ты думаешь, что это было? – с любопытством спросил он Кит.

– Может быть, морской змей – сказала Китиара взглянув на кость. – Проходи. Здесь будут капитаны кораблей.

Таверна «Три рыбы» была переполнена посетителями в столь ранний час. Первый же человек, к которому подошла Китиара, прорычал: «наемники!» – и плюнул ей под ноги. Она чуть было не выхватила у него меч, но Стурм перехватил ее запястье.

– Тронешь одного, и нам придется драться со всеми, – пробормотал он. – Будь терпеливой. Нам нужна лодка, чтобы пересечь пролив.

Они разговаривали с полудюжиной морских капитанов, и каждый раз им отказывали. Китиара кипела от злости. Стурм был озадачен. Он уже путешествовал раньше и знал, что моряки обычно любят брать с собой несколько пассажиров. Они платили больше, чем рыбаки или грузчики, заботились о себе и не занимали много места на палубе. Так почему же местные в Зарадене так враждебны?

Они направились к бару. Китиара заказала эль, но у бармена было только черное вино Ностара. Сделав глоток горького вина, Стурм отодвинул чашу в сторону. «Лучше не пить» – подумал он.

Китиара бросила одну из своих Сильванестских монет на грязный бар. Даже в полутемной таверне золотое сияние привлекло внимание бармена. Он подошел к концу стойки, где стояли Стурм и Китиара.

– Тебе что-то нужно? – спросил мужчина. Блестящий пот покрывал его бритую голову.

– Слова, – сказала Китиара. – Всего лишь несколько слов.

– За такое количество золота ты можешь получить все слова, какие захочешь. – Бармен сунул свою засаленную тряпку под мышку. Стурм лениво размышлял, что же грязнее – тряпка или холщовая рубашка бармена.

– Что здесь произошло? – спросила Китиара.

– Они здесь не любят наемников. Десять ночей назад на деревню напали всадники. Унесли все, что могли захватить, включая нескольких женщин и детей.

– А кто они были? – спросил Стурм. – Они носили знаки отличия?

– Некоторые говорят, что они вовсе не были настоящими людьми, – сказал бармен. – Некоторые говорят, что у них была жесткая темная кожа, а… – он огляделся по сторонам, чтобы посмотреть, слушает ли его кто-нибудь еще. – ... а некоторые говорят, что у них были хвосты!

 Стурм хотел было задать еще один вопрос, но Китиара остановила его взглядом.

– Нам нужно купить билет до Каэргота, – сказала она. – Кто-нибудь в Зарадене возьмет нас с собой?

– Не знаю. Некоторые из них сильно пострадали во время рейда. Они скорее перережут вам глотки, чем возьму в море.

Бармен вернулся к раздаче своих ужасных товаров. Стурм оглядел комнату.

– Мне это не нравится – сказал он. – Рейдеры с хвостами? Что же это были за чудовища?

– Не принимай его бормотание слишком всерьез – сказала Китиара. – Чем дальше ты будешь уходить от таких безопасных убежищ, как Утеха, тем более дикие и странные истории ты услышишь. – Она без содрогания опрокинула в себя Ностарианское вино. – Лысый прав в одном – в этой комнате у нас нет друзей.

Из-за их спин раздался голос:

– Не будьте в этом уверены, мои сердечные.

Стурм и Китиара повернулись к говорившему. Он был на целую голову ниже Китиары, с резко заостренными чертами и чистым мальчишеским лицом – следы эльфийской крови. Китиара вспомнила Таниса таким, каким она видела его в последний раз, с кровью на губах, с красной от ее пощечины щекой, уставившейся на нее в шоке.

– Тиролан Амбродель, к вашим услугам. – Он поклонился в пояс. – Моряк, картограф, резчик драгоценных камней и дудочник. – Тиролан взял руку Китиары и поднес ее к своим губам. Он даже не поцеловал ее, а только коснулся губами. – Она улыбнулась.

Стурм представил их обоих и спросил:

– Вы можете предоставить нам транспорт до Каэргота, мастер Амбродель?

– Запросто, сэр. Мое судно, «Высокий гребень», загружено грузом для этого самого порта. А вы будете только вдвоем?

– И еще две лошади. Мы путешествуем налегке – сказала Китиара.

– За двух пассажиров и двух лошадей я потребую по пять золотых монет.

Стурм изумился такой высокой цене, но Китиара презрительно рассмеялась:

– Мы дадим тебе четыре золотых за нас обоих, – сказала она.

– Восемь за обоих, – возразил Тиролан.

– Пять, – сказала она. – И мы заплатим золотом Сильванести.

Изогнутые брови Тиролана Амброделя сошлись над тонким носом.

– Настоящее золото Илая?

Китиара взяла со стойки монету и бросила ее в лицо моряку. Осторожно, почти нежно, Тиролан потянулся к эльфийскому золоту. Он взял монету, погладил ее и провел кончиками пальцев по потертой надписи.

– Очень хорошо, – сказал он. – А вы знаете, что этой монете больше пятисот лет? Отчеканена как раз перед тем, как владыки Востока удалились в лес, разорвав все связи с человеческим миром. Сколько из этих реликвий вы выбросили на мясо и вино?

– У меня их была дюжина, – сказала Китиара. – Теперь у меня их пять. Они твои, если ты переправишь нас в Каэргот.

– Договорились!

– Когда мы отплываем? – спросил Стурм.

– Прилив отступает с восходом первой луны. Когда Серебряная Луна освободится от власти моря, мы поднимем якорь! И отчалим. – Тиролан сунул монету в замшевый мешочек на поясе. – А теперь следуйте за мной, и я отведу вас на «Высокий гребень».

Стурм бросил на стойку несколько монет, и они вышли из таверны. Они повели Толлфокса и Пиру по улицам Зарадена, следуя за Тироланом Амброделем. Люди отворачивались от них, куда бы они ни пошли. Одна старая карга произнесла заклинание против невезения, Когда Тиролан проходил мимо.

– Местные очень суеверны, – сказал он. – В наши дни любой иностранец считается опасным.

Стурм оглянулся на круг кольев в дюнах над городом.

– У них есть причины бояться, – сказал он.

В Зарадене была единственная ветхая пристань. Стурм не был уверен, что искореженные доски выдержат вес Толлфокса, но Тиролан заверил его, что это безопасно. По его словам, каждый день через пристань проходил нагруженные лошади.

– А где же твоя лодка? – спросила Китиара.

– Мой корабль вон там, за мысом.

– А зачем бросать якорь так далеко? – Спросил Стурм.

– Мое судно и экипаж не очень любят в Зарадене. Когда нам приходится заходить сюда, мы швартуемся в глубокой воде, чтобы избежать неприятностей с местными.

К пирсу был привязан широкий, похожий на ракушку лихтер. На корме спал какой-то человек, нахлобучив на лицо рваную шапку. Тиролан прыгнул на борт, заставив мужчину очнуться.

– Это ваша лодка? – сказал Тиролан громким, веселым голосом.

– Ну, да.

– Ну что ж, тогда приступай, приятель. Ты можете заработать денег на грог, на целую неделю.

Лошадей подвели к сходням. Китиара успокаивающе заговорила с Пирой, и кобыла без особого труда вошла в качающийся лихтер. Толлфокс же, напротив, решительно отказался. Стурм обмотал поводья вокруг своих кулаков и попытался затащить перепуганное животное в лодку.

– Нет, нет, не так, – сказал Тиролан. Он спрыгнул на узкий планшир и проворно подошел к подножию трапа. – Можно Мне, господин Светлый Меч? – Стурм неохотно отдал поводья. Таллфокс начал успокаиваться в тот момент, когда тонкие руки Тиролана погладили его шею.

Тиролан успокаивающе заговорил с лошадью:

– Ты такой сильный и боишься небольшой прогулки на лодке? А я и не боюсь. Разве я лучше тебя? Разве я храбрее? К удивлению Стурма и Китиары, Толлфокс энергично затряс головой и фыркнул. – Тогда, – продолжал Тиролан тихим золотистым голосом, – сойди вниз и займи свое место рядом с друзьями.

Гнедой мерин грациозно шагнул в лихтер и тихо встал рядом с Пирой. Их хвосты мягко двигались в такт покачиванию лодки

– Как ты это сделал? – спросила Китиара.

Тиролан пожал плечами:

– Я умею обращаться с животными.

Отплыв от пирса, лодочник поднял изодранный латинский Парус. Лихтер скользил между качающимися рыбацкими судами и мимо нескольких крупных торговых судов в гавани. Груженая лодка без всяких происшествий добралась до южного мыса. Потом ветер стих, и лодочник вернулся к своей работе.