Жена на полгода (СИ) - Иконникова Ольга

Я вздрогнула и переспросила:

— Его светлость?

— Да, маркиз Ренуар! — охотно начала рассказывать мадам. — Он, знаете ли, весьма заботливый хозяин. У него и замок весь в огнях, и о нас он, не в пример другим благородным господам, не забывает.

Ну, вот, Ренуар, оказывается еще и сильный маг! Этого только не хватало!

— Кажется, я уже слышала эту фамилию, — осторожно перевела я разговор в нужное русло. - Не у него ли умерли уже четыре жены?

Мадам Преваль помрачнела.

— Да, это так, мадемуазель, — после некоторой паузы кивнула она с мрачным видом.

— Его светлости можно только посочувствовать. Сколько горя он с этим хлебнул, бедняжка.

Мне подумалось, что куда больше горя хлебнули его покойные жены и их семьи, но я не стала произносить это вслух — в этом вопросе мадам Преваль явно была не беспристрастна.

— Что же с ними со всеми случилось?

Но ответа я не получила — на кухню, где мы сидели, зашла мадемуазель Тьери — темноволосая девушка, возраст которой я не взялась бы угадать. Ей можно было дать и двадцать лет, и все тридцать, и после знакомства с ней я поняла, что временный брак для нее - и впрямь неплохой вариант.

С ее появлением разговор с маркиза Ренуара переключился на другие темы. Арлет Тьери собирала себе новый гардероб, с которым не стыдно было бы появиться в доме мужа, и большие надежды возлагала на ярмарку, которая вот-вот должна была открыться в Монтерси.

— Быть может, там можно будет купить белье подешевле.

— Непременно, мадемуазель! — согласилась с ней мадам Преваль. - У нас проходят славные ярмарки! А как на них бывает весело! Театральные представления, карусели, музыка! Поверьте — вы такого еще не видали! А катание на санях! На берегу реки уже леденят горку.

Монтерси готовился к празднованию Нового года, и мадам надеялась получить от этого не только массу впечатлений, но и новых покупателей.

— Я уже наняла двух девушек на подмогу — перед праздником бывает столько заказов на сладкую выпечку, что сами мы не справляемся. Мы печем торт даже для маркиза Ренуара! — в голосе ее прозвучала вполне понятная гордость. — Да-да, несмотря на то что в замке есть свои повара, его светлость любит мой миндальный торт. Кстати, милочка, — она обратилась в мою сторону, — если вы ищете работу, я могу поговорить с экономкой маркиза — кажется, на прошлой неделе она обмолвилась, что его светлости нужен человек для составления переписи старинных книг из замковой библиотеки. Раз ваш дядюшка был священником, должно быть, вы — образованная барышня.

— О, да! — воскликнула я, сразу поняв все преимущества такого предложения. — Я очень люблю читать, и у меня прекрасный почерк! И я была бы так признательна вам за помощь!

Мадам Преваль довольно улыбнулась.

— Я поговорю с мадемуазель Мишель завтра — она приезжает в Монтерси за покупками каждый вторник. И я уверена, что если я замолвлю за вас словечко, то вам не откажут.

Я едва сдержала радостный возглас. На такой способ пробраться в замок, не привлекая к себе особого внимания, я и надеяться не могла.

Считая минуты до встречи с мадемуазель Мишель, я решила прогуляться по городу — днём Монтерси я еще не видела. Я предложила своей соседке отправиться вместе, но она заявила, что у нее нет времени для праздных прогулок, и удалилась, в свою комнату.

Я вышла на улицу одна. Шел снег, и всё вокруг было чистым и белым. Благодаря дядюшкиной заботе мой гардероб был теплым и вполне удобным, но вот никаких писчих принадлежностей я с собой не взяла, а мне следовало подготовиться к тому, что экономка маркиза, прежде чем рекомендовать меня своему работодателю, может захотеть сама оценить мои умения. К тому же, я не отказалась бы и от покупки какой-нибудь занимательной книги, которую можно было бы читать долгими зимними вечерами.

Хозяйка уже подсказала мне, в какой лавке я всё это могу отыскать, и я двинулась в нужном направлении с такой решимостью, что едва не сбила с ног мужчину с кучей стоявших друг на друге коробок в руках.

Я вскрикнула, а он споткнулся, и коробки посыпались на мостовую.

— О, сударь, прошу прощения! Я такая неловкая! Давайте я помогу вам их собрать!

Каждая коробка была перевязана красивой шелковой лентой, и сразу было понятно, что это — праздничные подарки. И от того, что я могла невольно их испортить, я почувствовала себя еще более виноватой.

— Если я что-то сломала, сударь, то я готова это оплатить, — пробормотала я, отряхивая одну из коробок от налипшего снега.

Я не сразу осмелилась поднять взгляд на мужчину, с которым столкнулась, а когда, наконец, сделала это, то с изумлением обнаружила, что он вовсе не был сердит.

Более того — он улыбался.

У него было красивое лицо с правильными чертами, глаза какого-то необычного лилового цвета и вьющиеся волосы. И он рассматривал меня с заметным интересом.

— Ничего страшного не случилось, мадемуазель, — заверил он меня. — В этих коробках нет ни стекла, ни фарфора — обычные милые безделушки. И в этом происшествии я виноват ничуть не меньше вас — мне не следовало нести столько коробок сразу — я совсем не видел дороги. Но я признателен вам за помощь!

Я посчитала своим долгом помочь ему донести до его экипажа хотя бы те маленькие коробочки, что подняла со снега — возможно, в них были украшения или шоколадные конфеты — они почти ничего не весили.

Далеко идти не пришлось - его карета стояла в нескольких шагах от магазинчика, вот только сидевший на козлах кучер преступно спал.

— Благодарю вас, мадемуазель! — воскликнул мой неожиданный спутник, когда мы оказались возле экипажа. — Мне, право же, неловко, что я вас так затруднил.

Он говорил что-то еще, но я уже не слышала его — я смотрела на герб, что был изображен на дверце кареты. На нём был волк! О, я слишком хорошо знала этот герб! Это был герб Ренуаров!

9.

Я перевела взгляд на мужчину, который распахнул дверцу и положил коробки на сиденье.

Он был молод. Слишком молод для человека, избавившегося от четырех жен! На вид ему было лет двадцать пять, не больше.

И он был мил! Да-да! У него было располагающее к себе лицо, открытый взгляд и робкая(!) улыбка.

Мне стало тошно. Почувствовать симпатию к человеку, которого я ненавидела всей душой - что могло быть хуже?

Я почувствовала дрожь в руках, и он сразу заметил это.

— О, мадемуазель, да вы совсем замерзли! Позвольте мне напоить вас горячим травяным чаем — здесь совсем рядом есть чудесная булочная.

О, нет, это было уже слишком! Я развернулась и бросилась прочь. Ни книги, ни бумагу покупать мне уже не хотелось.

Я вернулась в свою комнату и сказав хозяйке, что у меня разболелась голова, пролежала на кровати до самого вечера. Я ругала себя за трусость и плакала.

Как я собираюсь мстить за сестру, если растерялась от одного только вида обидчика?

В итоге я заснула только далеко за полночь, и не удивительно, что утром, когда экономка маркиза прибыла в булочную, мадам Преваль пришлось меня будить.

Мадемуазель Мишель оказалась фигуристой дамой среднего роста и средних лет.

Когда я вышла в столовую, она уже пила чай и с аппетитом уплетала сдобные булочки с разнообразными начинками.

— Так не забудьте, дорогая мадам Преваль, что на сей раз нам понадобится не только миндальный, но еще и шоколадный, и фруктовый торты. Его светлость затеял большой бал, на который съедутся все дворяне из нашего маркизата.

Думаю, фейерверк будет виден даже из города.

'Экономка показалась мне весьма приятной женщиной, но ровно до того момента, пока она не узнала, что именно нам от нее было нужно.

— Вы хотите наняться для переписи книг? — обидно изумилась она и смерила меня таким снисходительно-презрительным взглядом, словно она сама была по меньшей мере герцогиней. - Об этом не может быть и речи!

— Это еще почему же? — подбоченилась возмутившаяся вместе со мной хозяйка. —Мадемуазель Мюссон из хорошей семьи и умеет всё, что нужно для этой работы.