Развод. Не прощу за "походную жену" (СИ) - Гераскина Екатерина

— Что значит «пропал без вести»? — сорвалось у меня. — Ты же сказал, что с Алексом всё в порядке! Разве он не служит под твоим командованием?! Это ошибка? Да! Ведь так?

Вопросы срывались один за другим, я едва могла дышать.

Арагон сжал письмо в кулаке. Лист вспыхнул прямо в его руке, превратился в пепел, и серые хлопья рассыпались по залу.

Я смотрела на мужа круглыми, испуганными глазами. Хотела — молила — чтобы он сказал, что это всего лишь дурная шутка!

Муж перехватил мои дрожащие плечи, слегка тряхнул, пытаясь привести в себя.

Принесли воду, он подал мне стакана и сам держал его у моих губ. Заставил сделать глоток.

— Ну же, Кьяра!

А потом убрал на поднос. Служанка испарилась.

Но я не могла. Я не могла прийти в себя.

— Арагон… что… что это значит?

— Он не служит под моим командованием уже два года, — сказал дракон, и каждое слово резало меня. — Более того, он сам ушёл служить на другой фронт. Хотел сделать себя сам. Взял твою фамилию.

Я качала головой, не веря. Да, я понимала — мой мальчик, нет, не мальчик, мужчина, был упрям. Всегда шёл своей дорогой. Но всё же…

— Но… что там случилось?

— Генерал Нормийский пишет: они попали в окружение. Твари сделали новый прорыв.

— Он погиб. Он погиб! Он умер! — закричала я, задыхаясь.

— Кьяра, возьми себя в руки, — сурово ответил он. — «Пропал без вести» ещё не значит «погиб». Наш сын сильный. Он сможет выкрутиться.

— Нет… нет… это же конец! В окружении нечисти! Да это же… это же…

— Кьяра! — его голос грохнул. — Успокойся. Я немедленно отправлюсь туда и всё выясню.

— Верни мне сына… — прошептала я онемевшими губами.

Арагон кивнул, прижал меня к груди. Крепко сжал в могучих объятиях. Оставил поцелуй в волосах. А потом резко шагнул прочь. Развернулся и покинул столовую.

Я выбежала следом на крыльцо, и видела, как генерал уже отдавал приказы. С ним был адъютант и один из офицеров. Им подали лошадей. Он взлетел в седло, и они умчались.

Боги! Внутри у меня всё оборвалось.

— Ваш сын сильный. Он обязательно выживет, — услышала я за спиной ненавистный голос.

Я резко обернулась, так что волосы хлестнули по плечам.

— Ты его знаешь? — выпалила я.

— Да, — Луиза опустила глаза. — Мне какое-то время довелось служить на западном фронте. Он производил впечатление сильного воина.

— Он и есть сильный. Отважный воин, — припечатывала я и развернулась.

Только в своей комнате я позволила панике и страху вырваться наружу. Сидела на краю кровати, обхватив себя за плечи, и плакала.

— Боги… драконы… хоть бы он был жив. Хоть бы жив…

Прошёл день. Прошёл второй. Но никаких вестей не было.

Я каждый день спускалась к солдатам, что служили с моим мужем, пыталась выведать хоть что-то. Но они молчали. Никаких известий от генерала не было.

Я превратилась в тень самой себя.

Всё, что раньше делало меня живой — ушло.

Смех, надежды, даже слёзы — остались где-то там, в прошлом.

А здесь была лишь оболочка, пустая, разбитая, едва удерживающаяся на плаву.

А потом пришло… извещение в черном конверте.

Гонец передал его мне. А я дрожащими пальцами перехватила.

Не помню, как добралась до кабинета. Не помню, как заперлась там.

Ослабевшими пальцами вскрыла печать.

Это было уведомление о смерти моего сына.

Мир рухнул.

В извещении мне приносили официальные соболезнования. Говорили, что сын будет награждён посмертно за героическую гибель. За то, что остался прикрывать отступление своих войск. Под письмом стояла подпись самого императора.

Отчаянное горе накрыло меня. Зуб на зуб не попадал, тело тряслось, внутри всё рвалось наружу, магия била в виски.

— Боги… как же мне больно… — прошептала я и упала на колени. Разрыдалась, согнувшись, на полу. Била кулаками по полу, задыхалась от бессилия и обреченности неминуемого момента. Конец! Это просто конец!

Я кричала, выла и снова кричала до хрипоты.

Не знаю, сколько времени прошло. Я плакала, сжимая это чёрное письмо из дорогой бумаги. Но в итоге я потеряла сознание.

Когда очнулась, тело затекло от долгого лежания на полу. Я села, облокотилась спиной о дубовый стол. Снова развернула письмо.

Как мне жить? Что мне теперь делать?

Ответ пришёл сам собой.

Если Алекс сначала пропал без вести, а потом прислали соболезнование — значит, они нашли тело моего мальчика. Значит, я должна с ним проститься.

И значит, я отправляюсь на западный фронт.

Мысль дождаться мужа даже не возникла у меня в голове.

Я поднялась, едва удерживаясь на затёкших ногах. Схватилась за стол, чтобы не упасть.

Мир плыл перед глазами. Но я сделала усилие, подняла голову и посмотрела в окно.

Ночь. Густая, вязкая, почти осязаемая.

До рассвета я должна была успеть покинуть поместье.

А утром — сесть на дилижанс.

И уехать.

Проводить в последний путь сына.

Только не ожидала, что тела мне так и не покажут…

Глава 11

Арагон ДрэдморЯ гнал коня, не давая себе ни отдыха, ни передышки. Только марийская порода могла выдержать такой бешеный темп. И она выдерживала.

Весть о том, что мой сын пропал без вести, ударила прямо в сердце.

А ведь я не хотел отпускать его, но уважал его право на выбор. Он хотел заслужить собственное имя, собственную репутацию вдали от моей тени. И вот к чему это привело.

Но никто не застрахован от войны. Никто.

Я пообещал Кьяре, что верну сына. Я сделаю это. Любой ценой.

Главное — чтобы он не стал жертвой… заговора.

Моё доверенное лицо успело передать сыну тревожные вести. Неутешительные, к сожалению.

Что если от него захотели целенаправленно избавиться. Его имя знал генерал западного фронта. Кто еще? Возможно, его личный адъютант. Не больше. Но шпионы есть везде.

А может быть это лишь жестокая случайность…

Война есть война.

Главное, чтобы у меня было время проверить собственную теорию.

Я гнал коня, пока у того пена не пошла изо рта. Только тогда остановился. На ближайшем постоялом дворе.

— Когда кони отдохнут — направитесь на западный фронт, — бросил я приказ, спрыгивая с седла.

— Генерал, там может быть опасно вам одному… — попытался возразить один из моих офицеров. Я знал на что он намекал. Многое стояло на кону. Но… там был мой сын.

— Всё будет нормально, — отрезал я.

Тело пошло волной, я обратился драконом и взмыл в небо. Ветер хлестал по чешуе, а сердце колотилось в груди глухим боевым барабаном.

Через сутки тяжело опустился у линии обороны. Деревня, которую занял генерал Нормийский, была превращена в аванпост Имперских войск.

С высоты не было видно ни одного разлома, ни портала. Всё выглядело спокойно. Но я знал — это только видимость.

Меня окружили воины западного фронта.

— Проведите меня к вашему генералу, — бросил я отрывисто. — Доложите: генерал Имперской армии, Арагон Дрэдмор, требует разговора.

Воин отдал честь. Вскоре меня, в сопровождении караула, провели в сторону каменного дома в центре деревни.

Скорее всего, когда-то это был дом старосты. Теперь он стал штабом генерала.

Дверь в кабинет скрипнула, обо мне доложили и ту же впустил внутрь.

Генерал Нормийский поднялся из-за стола. Его взгляд мгновенно ожесточился. Одним резким движением он велел всем советникам и адъютанту покинуть кабинет.

— Вон. Все.

Военные молча подчинились. Вскоре дверь закрылась, и в комнате остались лишь мы двое.

Нормийский свернул разложенные на столе карты, аккуратно сложил их в сторону. Помедлил, потом кивнул на кресло:

— Садись.

Я остался стоять.

Он прошёл к бару, налил себе крепкого. Задержался. Тень метнулась по его лицу. Он был старше меня на полсотни лет. Седой, но все еще крепкий дракон.

— Этот разговор будет не из приятных, — глухо сказал он, поворачиваясь ко мне. — И, видят боги, я не хотел быть тем, кто принесёт эту весть.