Как мужа перевоспитать. Пышка в деле (СИ) - Кривенко Анна

— Абсолютно, — твёрдо сказал Сергей, чувствуя, как капля пота стекает по виску.

Аркадий Семёнович захохотал. Не просто засмеялся, а расхохотался так, что даже собака за дверью залаяла.

— Сергей! Ты… ты совсем с ума сошёл? Освободить тебя от Прасковьи? Ты знаешь, сколько я вложил в этот союз?

— Вложили? — переспросил Сергей, оторопев. — Дядюшка, это же не бизнес, это моя жизнь!

— А вот и неправда, — сурово ответил дядя. — Это всё наше дело, племянничек. Союз с Милославскими укрепляет положение рода.

Сергей вздохнул.

— Да пусть весь род катится к чёрту, — пробормотал он.

— Что ты сказал? — опасно прищурился Аркадий.

— Простите, я… это от отчаяния.

— Отчаяния? — дядя громко стукнул тростью по полу. — Сергей, отчаяние — это когда у тебя долгов больше, чем доходов. Когда сосед на землю глаз положил. А ты жалуешься, что жена тебе кашу варит?

— Она меня разрушает, — выдохнул Сергей.

— Разрушает? — дядя вновь усмехнулся. — Чтобы что-то разрушалось, нужно чтобы оно было сперва построено! А что ты выстроил в своей жизни, Сергей? Кроме как просаживать средства на светских раутах, ты ни к чему не приспособлен!

Приговор дядя был суров.

Сергей Павлович поник. Похоже, дядя непробиваем. Ему стало невыносимо горько и обидно.

Аркадий Семёнович немного смягчил свой тон.

— Послушай, племянник! Ты просто не понимаешь своего счастья. С такой женой ты как за каменной стеной! — произнёс он наконец. — Прасковья не супруга, а золото. Ты на руках её носить должен!!!

— На руках? — Сергей едва не подавился воздухом. — Дядюшка, да она весит, как…

— Как твоё безоблачное будущее! — перебил его Аркадий нравоучительно. — Не забывай, племянничек, что без неё никакого наследства не будет.

Сергей вспыхнул.

— Я готов отказаться от наследства! — выкрикнул он, вскочив на ноги.

— Правда? — дядя хитро прищурился.

— Да!

Аркадий снова задумался, но теперь в его взгляде была сталь.

— Хорошо, — сказал он наконец. — Тогда оставим всё твоему кузену Казимиру!

— Казимиру??? — ужаснулся Сергей. — Этому глупому дохляку??? Да н же пустит вашу коллекцию кодайского фарфора по миру…

— А разве у меня есть выбор, если тот преемник, на которого я рассчитываю, столь труслив, что боится собственную жену!!! — сурово ответил тот. — Твой кузен молод, решителен, а главное, у него нет подобных глупых жалоб на жену…

Сергей опустился обратно в кресло.

— Но, дядюшка…

— Никаких «но», — твёрдо произнёс Аркадий. — Иди домой. Научись уважать жену. Пока я твой отказ не принимаю…

Сергей понял, что разговор окончен. Он встал, низко поклонился и направился к двери, чувствуя себя ещё более раздавленным, чем до прихода.

— Помни, Сергей, — добавил дядя, когда племянник уже стоял в дверях. — Прасковья — это лучшее, что случилось с твоим поместьем. И с тобой тоже.

Сергей хотел что-то возразить, но только сдавленно выдохнул и вышел.

* * *

Внутренний монолог Сергея Павловича по дороге домой

Лучшее? Она — лучшее, что случилось со мной⁈ — Сергей стиснул зубы, глядя на мелькающие за окном поля.

Лучшее, говорите? Этакое лучшее, что ты каждое утро просыпаешься в холодной кровати, потому что она утащила одеяло. Лучшее, от которого твои слуги боятся даже встать на пути Прасковьи, потому что их хозяйка может швырнуть в них тапком. Лучшее… да как он может это говорить⁈

Сергей Павлович обхватил голову руками.

Кузену… всё кузену. Да этот кузен туп, как валенок!

Карета резко затормозила у ворот поместья. Он вышел, чувствуя себя одновременно уставшим и разгневанным.

— Лучшее, что случилось со мной…? — ещё раз пробормотал он, поднимаясь по ступеням. — Да это худшее наказание в мире!

Он даже не представлял, как собирается жить дальше…

Глава 7. Неожиданные гости…

День начался как обычно: каша на завтрак, упрёки в непунктуальности от Прасковьи и попытки Сергея Павловича сбежать в кабинет, пока его не наградили новой порцией советов о том, как жить.

Но всё резко изменилось, когда снаружи послышался топот копыт, скрежет подков о камни и испуганные крики слуг.

Сергей поднял голову от своих бумаг.

— Это ещё что за переполох? — пробормотал он, вытирая руки о салфетку.

Выглянув в окно, он замер. Во двор его поместья въехал отряд. Это были настоящие мордовороты: наёмники в тёмных кожаных куртках, отороченных мехами, с мечами, дубинами и даже арбалетами. Их лица выглядели так, будто они целыми днями ели сырое мясо и запивали его людской кровью.

— Господи… — только и смог выдавить он.

В центре этого устрашающего зрелища восседал на чёрном жеребце Казимир Игнатович — кузен, которого Сергей видел в последний раз лет десять назад на каком-то скучном обеде. Тогда он казался ничтожным юнцом с грязными манжетами и непроходимой глупостью в глазах.

Но сейчас перед ним был другой человек. Казимир выглядел так, будто его портной был не просто искусным мастером, а магом, сотворившим из простого неказистого паренька настоящего денди. Тёмно-синий сюртук идеально сидел на его худощавой фигуре, сапоги сверкали, а волосы были уложены так аккуратно, что Сергей изумился. Он сразу же задумался о том, сколько же помады* на них ушло (*Помада — это густой, жирный состав, популярный среди щёголей и модников, чтобы придать волосам идеальную гладкость и блеск. Такой продукт делался на основе воска, масла или жира и мог держать причёску даже во время землетрясения).

И всё же даже безупречный вид не мог скрыть того, кем он был на самом деле. Самоуверенность Казимир буквально разливалась вокруг него, как запах дешёвого одеколона, а в его глазах виднелся ледяной блеск, который заставил Сергея Павловича почувствовать себя неуютно.

— От него неожиданно веет угрозой…— мелькнуло в голове у Сергея.

Он направился во двор, хотя каждая клеточка его тела кричала: Не ходи! Не надо! Прячься, глупец!

* * *

Во дворе всё уже опустело. Слуги попрятались по углам, выглядывая из-за дверей и заборов, как мыши, застигнутые кошкой. Сергей остался один, а перед ним — толпа вооружённых до зубов мужчин, которые смотрели на него так, будто он уже проиграл.

Казимир спрыгнул с коня с изяществом, которое явно было отрепетировано перед зеркалом.

— Как дела, братец? — обратился он, подходя ближе.

— У меня… хорошо, — ответил Сергей, стараясь, чтобы голос не дрожал.

— Ну-ну, — усмехнулся Казимир, обводя взглядом двор. — Поместье у тебя, конечно, ничего. Мне как раз подойдёт.

Сергей застыл.

— Что значит… подойдёт? — с трудом выговорил он.

— А то и значит, — спокойно ответил Казимир, прищуриваясь. — Я вот присматриваю себе другую резиденцию.

Сергей почувствовал, как у него перехватывает дыхание от возмущения.

— Ты что, издеваешься? — наконец выдавил из себя он.

Улыбка кузена исчезла. Вместо неё на его лице появилась угрожающая гримаса.

— Немедленно отказывайся от дядиного наследства, — прошипел Казимир, наклоняясь ближе, — или я своими руками тебя задушу. И женушку твою уродливую тоже!

Эта фраза заставила Сергея в ужасе застыть на месте. Он действительно ему угрожает??? У него не было слов. Но тут позади раздался громкий и уверенный голос:

— Это я-то уродливая⁈

* * *

Прасковья вышла из дома так стремительно, что даже Казимир обернулся немного нервно. Она шла быстрыми шагами, упираясь руками в бока. Щёки её горели от злости, а глаза сверкали так, что, казалось, могли прожечь дыру в любом, кто осмелился бы ей перечить.

— Ты! — начала она, указав на Казимира пальцем. — Да ты… да ты сам похож на обмылок, который только что выполз из канавы!

Кузен оторопел, но быстро взял себя в руки.

— Это кто тут обмылок? — процедил он, прищурившись. — Закрой рот, дура!!! Выглядишь так, будто каждое утро корову съедаешь на завтрак!