«Чудо какое,» — Сергей поймал себя на мысли, что впервые искренне наслаждается её обществом.
* * *
Индейка…
На следующий день Прасковья решила отблагодарить мужа по-своему.
— Сергей Павлович! — позвала она из кухни.
Он зашёл и увидел огромный поднос с ужином. На нём красовалась запечённая индейка, но рядом стояло миска с морковным пюре и большой салат из капусты.
— Это что? — удивлённо спросил он.
— Твои любимые блюда! — с гордостью ответила она. — Ну, я чуть-чуть улучшила рецепт.
Он засмеялся.
— Ты невероятная, — сказал он, садясь за стол.
Прасковья улыбнулась, и они вместе принялись за обед, перебрасываясь шутками и участь строить совместные планы…
* * *
Обожание…
Слуги теперь просто боготворили Прасковью. Она не только спасла поместье, но и превратила их в маленькую армию, которая могла справиться с чем угодно.
— Это не хозяйка, это генералиссимус! — гордо говорил повар на ярмарке.
— А хозяйка-то у нас, ох, — добавляла прачка. — Лучшая на всю округу!
В доме всё работало как часы. Прасковья осталась строгой, но справедливой. Она умела хвалить, благодарить, и за это её уважали…
* * *
И наконец-то!
Когда Сергей постучал в спальню супруги, его сердце билось, как у мальчишки, который решил отвести на сеновал свою первую в жизни девицу…
Прасковья открыла дверь и, увидев его, нежно улыбнулась. Она была одета в ночную рубашку из тонкого белого шелка. Увидев отчетливые очертания пышной груди под тканью, Сергей громко сглотнул.
— Милый, ты ко мне?
— Да, — тихо ответил он, заходя внутрь. Сердце его колотилось еще безумнее.
Кровать была застелена теплым мягким одеялом, в комнате пахло ромашками и свежим деревом. Прасковья поспешно легла, укрывшись до подбородка. Она не казалась смущенной, но явно трепетно ждала…
Сергей Павлович начал медленно раздеваться. Сперва избавился от рубашки, потом от брюк, когда пришла очередь снимать панталоны, покосился на свечу, но… гасить ее не стал. Разделся и юркнул под одеяло, однако тут же вспомнил о прошлом негативном опыте ледяных конечностей.
Замер.
Холодная, как снежный ком, ступня медленно пробиралась к его разгоряченному телу. Когда ледяные пальцы коснулись его бедра, он не взвыл. Стоически стерпел это, а потом схватил не менее холодные ладони Прасковьи в свои и прошептал:
— Ох, ты опять вся замёрзшая! Может, нужно бросить в камин побольше дров?
Прасковья затаила дыхание, внимательно разглядывая добродушное лицо супруга. Наконец она счастливо улыбнулась и тихо прошептала:
— Я предпочитаю быть холодной, чтобы… чтобы ты меня согрел, муж мой!
Сергей Павлович не ответил. Он действительно начал отогревать её руки своим дыханием, потом поцеловал их, чувствуя, как внутри него растёт тепло. Потом он отпустил потеплевшие руи и потянулся к телу. Нащупав мягкие округлости, и он вдруг понял, насколько восхитительны её формы.
«Это же… это же намного лучше, чем все мои прошлые фаворитки! — подумал он с удивлением и восхищением. — Никогда не думал, что пышная женщина может быть такой восхитительно красивой!»
В теле вспыхнула бурная страсть, и Сергей Павлович быстро забыл о том, что еще недавно боялся свою жену, как огня. Она же впервые за долгое время стала трепетной и нежной ланью, которая плавилась, как масло, в его руках…
Конечно, днем их роли точно снова поменяются: Прасковья будет стоять на страже безопасности и устройства их поместья, а Сергей Павлович Морозов примется за свои бумажные дела, но по ночам они будут казаться другими людьми, и счастье, которое придется еще ковать и ковать, обязательно скоро постучится в их дом…
* * *
Немного еще об одной героине…
В коровнике буренка Глаша усердно жевала жесткое сено. Её хвост лениво махал из стороны в сторону, по привычке отгоняя мух, которых в связи с холодами уже не было и в помине. Вчера выпал первый снег, и поместье покрылось прелестным белым покрывалом.
Вот только корова думала о другом.
«Сено хорошее, — мелькали в рогатой голове невеселые мысли. — Но портьеры в этом огромном коровнике хозяев были однозначно вкуснее…»
Она замычала, выражая досаду, и снова раздраженно махнула хвостом…
КОНЕЦ
