— Не смей мне указывать! И не притрагивайся ко мне!
Я попятилась и в самом деле споткнулась о какой-то камень, едва не упав.
Плевать.
— Я посмела скорбеть по нашим погибшим детям, — выкрикнула я. — Посмела плакать — у себя в спальне! Тихо, незаметно! Посмела грустить! Но даже этого мне было делать нельзя! Ты выбросил меня на улицу, а себе объяснил это тем, что все для моего же блага! Как удобно, не правда ли? А все я сама виновата! Всего-то пару выкидышей, женские проблемы! Неужели нельзя держать свои эмоции при себе и не портить вечер кислым видом? Неужели нельзя…
— Анджела…
— Неужели нельзя, — вдохновенно продолжила я, — просто улыбаться? Вести себя как обычно? Чертова старая жена, постоянно ломается! Заменить бы ее новой, нормальной!
Я едва могла перевести дух. Кажется, за последние пять минут я сказала больше, чем за предыдущие лет пятнадцать. Внутри было пусто и звонко, как в осушенном кувшине.
— Ты думаешь, только тебе было больно? — рявкнул Дерен. — Думаешь, только ты теряла детей?!
— Конечно, тяжело, наверное, остаться без наследников, — поддержала я. — Мия хороша всем, кроме того, что она девочка. А, как известно, титул и земли унаследовать может только маль…
— Что ты несешь? Плевать мне на титул! — Дерен схватил меня за плечи и встряхнул. — Я ненавидел себя за каждый твой выкидыш! За каждую твою слезинку. У меня было все! Деньги, власть, должность, драконья кровь — а я ни хрена не мог сделать, чтобы тебе помочь! Ни хрена!
— Что? — растерялась я.
Я никогда не слышала у него такого тона. В нем было что-то, похожее на... отчаянье? Дерен никогда не говорил со мной так. Он всегда, как бы все ни повернулось, был спокойным, собранным.
— Мне тоже было больно, — ровно продолжил он. — Я тоже терял детей. Детей от любимой женщины, которая плакала каждый вечер, закрывшись от меня на замок. В какой-то момент мне стало наплевать на титул и то, что его некому будет передать. Но мне никогда не было плевать на тебя.
— Ты не говорил, — растерянно произнесла я после долгого молчания.
— Что я должен был тебе сказать?
— Хотя бы то же самое, что сказал сейчас.
—Может, еще и на плече у тебя надо было расплакаться? Муж должен быть тебе опорой, а не подружкой.
Я отступила. Он серьезно? В ушах шумело. Муж должен быть опорой, жена — должна быть сдержанной. Приличия, дурацкие приличия, в которых мы увязли, как мухи в паутине.
— В любом случае, это не имеет значения, — после паузы сказал Дерен и отступил. — Ты вполне радостно после развода начала строить личную жизнь с Карвеллом вместо того, чтобы убиваться по мне. Значит — я все сделал правильно.
— А что мне было делать? Выцарапать Ане глаза? Или бросится тебе на шею с криками: “Не бросай меня?”
Сердце колотилось, но язвить было проще, чем… чем…
— Давай честно — в последние годы ты видеть меня не могла, — пожал плечами Дерен и отвернулся. — Ты не подпускала меня к себе, даже когда пила противозачаточные зелья.
Закат почти погас, на небе загорались одна за другой звезды. Подул ветер, пахнущий травой и пылью. Выражения лица Дерена в сгустившихся сумерках я почти не видела, но голос звучал спокойно, собрано.
— Я… Это не…
“Ты, — вспомнила я его слова, — не могла пробыть со мной в комнате дольше пяти минут. А если приходилось со мной разговаривать на приемах, лицо у тебя было, как будто тебе под нос сунули тухлятину. Скажешь, нет? Когда это началось, Анджела? Пять лет назад? Больше? До или после того, как начали исчезать метки? Не подскажешь?
— Да. Я ни в чем тебя не обвиняю, Анджела. Но ради бога, прекрати мне врать. Я так устал от вранья за эти годы.
Глава 60.
— Я никогда не врала тебе, — с трудом выдавила я. — Дерен… Я просто…
Я замолчала, как будто мое горло сжала невидимая рука.
Он хмыкнул и покачал головой.
Стемнело уже так сильно, что я едва могла разглядеть выражение его лица.
— Я уже говорил, что не обвиняю тебя. Когда я сказал тебе о разводе, ты даже обрадовалась.
— Обрадовалась?
Обрадовалась?
Он шутит?!
Я собрать себя по кускам не могла. Мне больно было так, что перед глазами все белело.
— Ну не расстроилась точно, — хмыкнул он. — Хотя, я помню, сорвавшийся прием тебя волновал. А вот новость о разводе тебе вроде даже понравилась, я же видел.
Видел?
Какая глупая ирония. Неужели в тот раз мне все-таки удалось притвориться так, чтобы Дерен мне поверил?..
— В этом нет ничего страшного, — после паузы сказал Дерен. — Я поклялся всегда тебя любить и всегда о тебе заботиться — и я буду это делать. Даже после того, как ты меня разлюбила. Это не имеет для меня никакого значения.
Я… Я не…
Горло перехватило, я не смогла сказать ни слова. А сказать было надо, необходимо!
Но вдруг это снова какая-то ошибка? Розыгрыш?
Вдруг я все не так поняла?
Дерен отвернулся. Некоторое время мы просто смотрели на звезды. Мое сердце колотилось, все казалось таким глупым, сюрреалистичным. Может, это сон?
Сколько раз я уже представляла себе, что Дерен вдруг скажет мне такие же слова? Сколько раз мечтала о том, что все просто поняла неправильно, что это я виновата, что могу просто… взять и исправить все. Перечеркнуть то, что произошло в последние месяцы.
Сколько раз я хотела, чтобы все это оказалось ошибкой? Чтобы Дерен все еще меня…
— С рассветом мы вернемся, — сказал Дерен. — Попробуй поспать, я создам для тебя еще одно одеяло.
Он сделал шаг в сторону, и я схватила его за запястье.
— Дерен, стой.
Кожа была горячей, кончиками пальцев я ощущала быстрое биение его пульса.
Его глаза сверкнули в темноте, впились в мое лицо.
Мое собственное сердце колотилось, готовое выпрыгнуть из груди.
— Анджела? Ты в порядке?
Я не в порядке!
Мне страшно! Мне плохо, мне больно, мне так хочется… так хочется…
Сколько лет прошло с тех пор, как я последний раз держала Дерен за руку? Ощущала его кожу кончиками пальцев, утыкалась носом в воротник, вдыхая знакомый запах?
Когда в последний раз мы спали рядом, и я могла обнять его во сне?
— Анджела? — Дерен подошел ближе, и я почувствовала лбом его дыхание. Меня пробрало дрожью.
Я скучала по этому так сильно, что даже описать не могла.
Но сейчас мне было страшно до безумия. Что, если это все шутка? Если я все неверно поняла? Если брошусь ему на шею, а в ответ получу насмешку и отповедь, ведь нужно было думать раньше и вообще — куда мне тягаться с Аной?
Секунды текли, мое колотящееся сердце лихорадочно их отсчитывало.
— Анджела.
Я упустила момент, когда тон Дерена изменился.
Он взял мое лицо в руки, медленно приблизился, давая мне возможность передумать, и поцеловал.
Его губы были непривычно мягкими, но у меня все равно подкосились колени, и я упала бы, если бы он меня не поддержал.
Наши языки соприкоснулись, и внутри как будто что-то взорвалось. Как будто всех этих месяцев или даже лет не было, как будто не было недопонимания, стены из тишины и настороженности. Остались только я и Дерен.
Кажется, я снова плакала, а Дерен стирал слезы с моих щек большими пальцами.
В какой-то момент он прижал меня к себе теснее и замер.
— Дерен, ты…
“Я люблю тебя. Возможно, потом я пожалею о том, что сказала, но я тебя люблю. Это из меня не вытравишь даже кислотой, не вырвешь даже с магическим ядром и с сердцем. Я…”
— Ты беременна?
Проклятие.
Дерен продолжал удерживать меня за талию и, конечно, не мог не заметить округлившийся живот.
— От него? — напряженно уточнил он. — От Карвелла?
Я задохнулась от испуга. Ну да, разумеется. Дерен ведь думает, что я потеряла его ребенка.
— Это…
Он мне не поверит.
Внутри все рухнуло. Он мне не поверит и сейчас оттолкнет. Разумеется, никакой дракон не захочет воспитывать чужого ребенка.
