( Не) Счастливый случай (СИ) - Марика Ани

В холле мы останавливаемся. Я таращусь на валяющиеся в центре помещения груды чемоданов и вытянутых стоек с чехлами. Даркрай застывает за моей спиной, ожидая, когда я сниму верхнюю одежду.

— Вы переезжаете? — спрашивает он.

— Вроде бы нет. Жульен! — встрепенувшись, зову дворецкого.

— Ваша Светлость, — расторопный слуга быстро появляется в поле зрения. Слегка кивает. Заметив короля, кланяется более уважительно и спешит забрать накидку: — Добро пожаловать, Ваше Величество.

— Гильермо дома? — спрашиваю я. — И что это за багаж тут валяется?

— Его Светлость отбыли за лекарем. Леди Анхелика с дочерьми собирались уехать, но маркизе поплохело, — отчитывается мужчина.

— Гильермо мог написать мне. Прости..те, но мне надо помочь свекрови, — лепечу, оглядываясь на Даркрая.

— Иди и не волнуйся, я подожду в гостиной.

— Жульен, подайте чаю! — кричу на ходу, спешно перепрыгивая ступеньки.

Я без стука забегаю в просторную спальню дражайшей свекрови. Впервые, между прочим, захожу сюда.

— Вайлет, что с мамой? — спрашиваю, перепрыгивая очередные валяющиеся сундуки. Похоже, они не успели перенести все свои вещи в холл.

— Таня, она умирает, — хнычет рыженькая, всхлипывая.

— Что за глупости? Анхелика — сильная женщина. Совершенно точно её не убьёт ни одна хворь, — отмахиваюсь, подходя ближе к огромному ложу, на котором в розовом одеянии царственно лежит женщина.

— Это ты её довела! — шипит змеёй Ларета, сидящая с другого края кровати.

— Да, да, я знаю, — соглашаюсь и растираю ладони друг об друга.

Сначала надо обратиться к внутреннему светорентгену. Но нужно ли дожидаться Гильермо? Вдруг мне станет совсем плохо? Хотя я просто уверена, что у Анхелики синдром Мюнхгаузена. То бишь она просто симулирует.

— Чего ты ждёшь? Хвасталась же, что лекарка! — грубит старшая золовка.

— Лари! — укоризненно отдёргивает её Вайлет.

— Твоя сестра просто волнуется за мать, — останавливаю ссору и всё же беру в ладони холодную руку свекрови. Нахожу пальцами пульс на запястье. Будем дедовским методом пока работать.

Как я и думала, ничего, кроме низковатого давления, я не ощущаю.

— Вайлет, — голосом умирающей мыши стонет Анхелика.

Ресницы трепещут и еле-еле распахиваются. Отодвигаюсь подальше, давая возможность дочерям заглянуть в лицо «умирающей» матери.

— Ларета, — продолжает та, и вторая девушка склоняется.

— Я… чувствую, как уходит жизнь…. Я... хочу….

Дверь с грохотом распахивается, прерывая страдалицу. Мы все вздрагиваем, я оборачиваюсь и улыбаюсь мужу. Гильермо пропускает вперёд главврача из местного госпиталя. Ничего себе! А чего не королевского лекаря? Обидеться, что ли, на него?

— Доброй ночи, миледи, — кивает мне эскулап и, прижав к груди саквояж, продирается к пациентке.

Оборотень сверкает глазами и манит к себе. Оставив родственников, мы выходим из комнаты в коридор.

— И что всё это значит? Ты не доверяешь лечение матери мне? — иду в атаку тихим шёпотом.

— Если бы мама была и вправду больна, то ты была бы первой, к кому бы я обратился, — невозмутимо останавливает начавшуюся ссору Гильермо. — Когда ты уехала к Леонелю, я потребовал до вечера собрать вещи и переехать в гостиницу.

— Зачем? — недоумённо выпрямляюсь.

— Я не намерен терпеть её пренебрежение к тебе. Тем более выслушивать грязь в твой адрес.

— Не делай этого, Гиль. Так ты ещё больше отдалишься от семьи. Она, конечно, своеобразная… — замолкаю, ловя себя на мысли, что учусь у Дарка игре слов. Тряхнув волосами, стараюсь подавить улыбку, — но она твоя мама и в своей манере пытается проявить заботу. Тем более завтра приедут твои отцы. Думаю, рядом с ними она будет более сдержанной.

— Ты слишком хорошего мнения о моих родных. И потом, ты моя семья. Отныне и навсегда. И твои интересы для меня важнее.

— Ты тоже для меня семья, — обнимаю за шею мужа, к себе притягиваю. — И кроме тебя у меня никого нет ближе. Но я скучаю по своим родителям. По родственникам, оставшимся там, на Земле. И, честно говоря, когда-то я мечтала оказаться подальше от них, чтобы не выслушивать бесконечные нотации. Только сейчас мне ужасно не хватает их. Не хватает мамы. Не прогоняй Анхелику. Этим ты не просто обидишь её, ты убьёшь её.

— Убью? О, не волнуйся, она не умрёт, — фыркает Гильермо, закатывая глаза. А потом повторяет буквально слово в слово моё предположение: — Её не убьёт ни одна хворь.

Глупо хихикнув, киваю. И крепко обнимаю.

— Ты убьёшь её в глазах аристократии, Гиль. Она ведь так сильно держится за свой статус, титул, воспитание, происхождение. Как она себя будет чувствовать на многочисленных балах, когда за её спиной будут разноситься сплетни о том, что женщину выкинул из дома собственный сын? А твои сёстры? Они ведь не заслуживают этого. Возможно, в этом сезоне они найдут себе женихов.

— Она ведь не оставит попыток развести нас. Утром тебя задели её слова.

— Нет, не задели. Анхелика просто была права. Я не должна была позволять Лео удерживать меня на коленях. Как и не должна была фамильярничать с Валианом. Просто знай, что я тебя люблю. И постараюсь вести себя как подобает твоей жене, графине.

— Лучше веди себя как Верховная, — фыркает Гиль и целует в губы.

— Ладно. А ты не выгоняй родственниц. Хотя бы пока не закончатся праздник и главные королевские балы. А потом они, возможно, сами съедут, придумают повод.

— Ты слишком добрая, — бурчит муж и нехотя соглашается.

Наш примирительный поцелуй прерывает лекарь. Он протирает платочком лоб и прискорбно сообщает, что у Анхелики был сердечный приступ. Врёт. Гильермо громко хмыкает, и я понимаю, что он тоже уличил беднягу во лжи. Также врач настоятельно рекомендует беречь женщину от тревог и волнений. И оставляет настойку.

Как только он удаляется. Гильермо принюхивается к бутыльку. Прищуривается, делает ещё пару вдохов.

— Шарлатан, — рычит он, закупоривая настойку.

— Что там? — забрав пузырёк, тоже принюхиваюсь. Вдруг унюхаю. Но, увы, я не обладаю таким тонким чутьём.

— Каштаны на спирту с двумя каплями сон-травы. Это зелье даже успокоительным не обозвать.

— Видишь, как сильно твоя мама хочет остаться с тобой.

— Она хочет сохранить свою репутацию. Ладно. Ради тебя я подыграю ей. Но если она что-нибудь выкинет, немедленно отправится и не в гостиницу. В Располь! — ставит точку Гильермо и заходит в комнату матушки.

Захожу следом. Анхелика, как королевна, полулежит на многочисленных подушках. Выглядит максимально бледно. Не удивлюсь, если напудрилась для натуральности.

— Как ты себя чувствуешь, мама? — чеканит злобный сын.

— Получше, — дребезжит голос в ворохе одеял. — Прости, мы не успели съехать… Сейчас лекарство подействует, мы немедленно отравимся в местную гостиницу. Девочки, наймите повозку…

— Вы остаётесь, — перебивает Гильермо, скрипнув зубами. — Татьяна уговорила меня дать вам ещё один шанс.

Три родственницы удивлённо скрещивают взгляды на мне. Самую искреннюю улыбку дарю этим змеюкам. Вайлет срывается и, чуть не сбив меня, крепко обнимает.

— Спасибо, Таня.

— Да не за что. Вы ведь семья. А семью не выбирают, — хмыкаю, при этом смотрю только на Анхелику. Та, естественно, в мои добрые порывы не верит и смотрит, поджав тонкие губы.

Оставив родственниц разгребать собственный багаж, мы с Гильермо спускаемся к Даркраю. Только никто не даёт мне послушать их разговор. Мужчины уходят в кабинет. А я иду к себе. В кои-то веки выдался свободный вечер. Посвящу его себе. Тем более завтра праздник.

После водных процедур ныряю в холодную постель и в ожидании мужа листаю фолиант. Никак мне не удаётся его дочитать. Но вместо текста перед глазами появляются два правителя. Алард и Даркрай. Я приняла их ухаживания. Я согласилась попробовать. Не станет ли от этого только хуже? Что будет, когда я сильнее привяжусь к ним? Что будет, когда нужно будет решить, где жить? Кто-то из них останется в другом королевстве. Или бросит свой народ ради меня?