Аргумент весомей пули (СИ) - Корнев Павел Николаевич

Я развёл руками.

— Понятия не имею. И никто доподлинно не знает. Предположения во время следствия выдвигались самые разнообразные.

— Например?

Вместо ответа я постучал пальцами по столу. Хлыщ покривил уголок рта, но всё же катнул мне очередной червонец.

— Возможно, контроль над телом захватил демонический слуга.

— Что ещё? — поинтересовался торгаш.

Я пересказал все упоминавшиеся в моём присутствии версии и довёл полученную за разговор плату до сотни целковых, но никакого удовлетворения из-за этого не получил, более того — ещё сильнее напрягся.

Хлыщ отставил кофейную чашечку, чуть подался вперёд и буквально выстрелил неожиданным вопросом:

— Кто поручил тебе устроить пожар?

— Никто не поручал, — заявил я в ответ с неоправданной поспешностью.

Торгаш осуждающе покачал головой, поправил и без того безукоризненную причёску и вздохнул.

— Я читал протокол дознания!

Вот тут я и задумался. Имело смысл держать язык за зубами, дабы не угодить меж двух жерновов, вот только рисковать головой ради сохранения в тайне чужих секретов было попросту глупо. И ещё — взгляд. Не острый и ввинчивающийся прыщавого колдуна и не холодный и давящий тайнознатца с бирюзовыми глазами, а лёгкий и мимолётный, будто замах бритвой. Не будь нервы напряжены до предела, не ухвати я состояние гармонии и не лови всяческие искажения магического фона, то и не ощутил бы его вовсе, ну а так обратил внимание на поднявшегося в кофейню невзрачного человечка. Ни за один из свободных столов тот садиться не стал и прошёл с веранды в основное помещение, вот только едва ли показное приглаживание волос торговцем и пристальный интерес ко мне со стороны нового посетителя являлись всего лишь простым совпадением.

— В протоколе чего только не напишут! Как говорится, бумага всё стерпит! — нарушив затянувшееся молчание, беспечно улыбнулся я. — Ну в самом деле! Будь в том грандиозном пожаре хотя бы малая доля моей вины, отправкой в Мёртвую пехоту дело бы точно не ограничилось!

— О том и речь! — подтвердил торгаш. — Это и наказанием-то счесть нельзя! Ты ведь и так уже числился в Мёртвой пехоте, так что просто вернулся обратно после стажировки! Перевод в больницу уже задним числом оформили. Да о чём тут говорить⁈ Тебя не то что в штурмовики не определили, даже деньгами не наказали!

— Не наказали, — кивнул я. — Потому как не за что.

— Вздор! Назначь тебя козлом отпущения, отправили бы под трибунал! До виселицы могло не дойти, но в смертники бы непременно законопатили. А раз нет — значит, ты замаран в этом деле по уши и тебя намеренно прикрыли! — Голоса хлыщ не повысил, но его фраза прозвучала щелчком хлыста: — Так кто поручил тебе устроить пожар?

— Никто! — зло выдал я и в сердцах пристукнул кулаком по столу. — Черти драные, да будь я в деле — нешто меня стали бы в протоколах светить⁈

Удар пришёлся по краю фарфорового блюдечка, и хрупкая посудина раскололась, но обошлось без порезов. Оглядев ребро ладони и не обнаружив на коже царапин, я вздохнул и сказал:

— Пожар я не устраивал, но с ним и в самом деле не всё чисто.

— Начал — продолжай! — потребовал торговец.

Я потёр подушечкой большого пальца об указательный и средний, хлыщ глянул на меня с нескрываемым сомнением, но всё же передвинул через стол очередные пять червонцев.

— Там ведь какие-то важные документы сгорели? — усмехнулся я. — Поди, информация о поджоге подороже стоит?

Но торгаш и не подумал раскошелиться, лишь раздражённо предупредил:

— С огнём играешь!

Я пожал плечами.

— Опровергать результаты официального дознания не стану, сколько бы денег ни посулили, но это действительно был преднамеренный поджог. И нет, меня просто назначили крайним. Отсюда и такое мягкое наказание. Лишь бы только оспаривать его не стал.

Торгаш резко подался вперёд.

— И кто же тогда запалил второй этаж? Как это случилось? Ты это видел? — засыпал он меня вопросами, а потом прищурился. — Или поджог устроили уже после того, как перебили одержимых?

— Очень ценные сведения, не так ли? — хмыкнул я, рассовывая деньги по карманам.

Хлыщ чертыхнулся и вытряхнул из кошелька все остававшиеся в том монеты, скопом передвинул их мне. Набралось в итоге не так уж и много: три червонца, две золотых пятёрки, чуток серебра.

Я покачал головой.

— Ещё браслет, и не только расскажу, как всё случилось, но и подтвержу свои слова с помощью мыслеречи.

Ох каким взглядом резанул в ответ торгаш! Будь на моём месте простец, точно приказал бы скрутить и закинуть в экипаж, несмотря на многочисленных свидетелей, а так лишь рыкнул:

— Не зарывайся!

— Мне и язык укоротить могут, а золото — это лишь золото! — продолжил я настаивать на своём. — Баста! Торга не будет!

Хлыщ скрипнул зубами и принялся возиться со сложным замочком, я воспользовался моментом, подался к собеседнику и обхватил его высунувшееся из манжеты шёлковой сорочки запястье. А как обхватил, так и резанул по коже скрытым в пальцах обломком фарфорового блюдечка. Попутно надавил своей волей на чужой дух, до предела снизив чувствительность перехваченной конечности, и торгаш не вздрогнул даже, когда в мою подставленную ладонь закапала кровь. Он лишь зло прошипел:

— Убери свои поганые руки!

Сработал я чище некуда и ни один из опекавших хлыща тайнознатцев ничего не заметил. Застёжка браслета поддалась и увесистая золотая цепь стекла на стол, но я запястья торгаша не выпустил, затворил ему кровь и заглянул в глаза.

— Кем я состоял в главной усадьбе? — спросил вроде бы невпопад.

— Ночным лекарем, — ответил торгаш, выдёргивая руку. — Какое это имеет отношение к делу?

— Прямое! — улыбнулся я, направляя в левую ладонь небесную силу, а заодно припечатывая заготовку зловредных чар аргументом. — Я работаю с порчей. Могу снимать, но умею и накладывать. И вот ведь какое дело: если усилить аркан кровью жертвы, та сгорит буквально в один миг. Никакой магистр медицины спасти не успеет.

— К чему это всё? — возмутился хлыщ, начал разминать занемевшее левое запястье, наткнулся на свежую царапину, тут же углядел окровавленный осколок блюдца среди прочих — чистеньких, и глаза его распахнулись, рот — тоже.

— Тсс! — шикнул я. — Не успеют!

Пальцы на миг разжались, и хлыщ с оторопью уставился на кипевшую в моей ладони кровь. Я влил в неё ещё немного небесной силы, дополнительно исказил своей волей и служебными приказами, уже привычным образом придал порче форму магического москита. Ощутил связь чар и духа собеседника, куда более сильную нежели в прошлый раз, и едва успел стиснуть пальцы. Материальное воплощение зловредных чар при этом не раздавил, позволил ему биться в кулаке и протянул руку торгашу.

— Послушай-ка, звенит! Спустишь своих псов — я разожму, и всё!

— Нет, это ты послушай меня, сопляк! — с ненавистью прошипел побагровевший от бешенства хлыщ. — Тебе это с рук не сойдёт!

— Угомонись! — потребовал я. — Второй этаж усадьбы и вправду подожгли, мой огненный шар к пожару никакого отношения не имел. Когда я схлестнулся с сектантом, вниз по лестнице уже вовсю валил дым, и кроме как одержимым запалить дом было некому. Мне приказали помалкивать об этом, я не стал ерепениться, взял всё на себя… Да ты погляди на меня! Погляди! — Постучал указательным пальцем по виску, привлекая внимание собеседника к глазам, и усмехнулся. — Какой ещё, к чертям собачьим пожар, с моим-то аспектом? Я ж не оранжевый, пусть обучался в школе Огненного репья!

Торгаш недоверчиво прищурился и указал на мой кулак.

— Зачем тогда это?

— Отзовёшь своих людей, и никто сегодня не умрёт. Ни ты, ни я. Мне от твоей смерти выгоды никакой, но если что — утащу за собой. Это ясно?

Хлыщ проигнорировал вопрос и напомнил:

— Ты обещал предоставить доказательства!

— Обещал — предоставлю, — подтвердил я, глянул на тайнознатца с бирюзовыми глазами и прищёлкнул пальцами. — Подойди!

Торгаш повернул голову и кивнул, его телохранитель поднялся из-за стола и неспешно приблизился. Тогда я на всякий случай опустил левую руку под стол и спросил: