Побеги божественного пламени (СИ) - Клёнова Евгения

— Отпусти её! — крикнула Руслана.

— Смотри, — полупустым кубком он указал на центр арены. Медведь потерял интерес к кишкам шута и стал медленно подходить к девушке, — ты прощаешь её?

— Прощаю, прощаю!

— Значит она умрёт с чистой совестью.

Царь попытался приобнять Руслану за плечи, чтобы вместе насладиться возмездием, но та ударила его по руке и отскочила.

— Не трогай меня! — у подножия трона она схватила копьё и, направив остриё на государя, стала отходить к полю.

Встрепенулась стража. Длинные бердыши с трёх сторон поднялись на беременную девушку.

— Госпожа, положите оружие, — из-за спин воинов показался высокий мужчина с козлиной бородкой. Хабар. Бывший воевода Мароза вовремя переметнулся на сторону нового царя и ныне руководил общей дворцовой стражей.

Булат, нахально улыбаясь, вернулся к мёду. Пустые угрозы.

Она не собиралась нападать. Дойдя до края, девушка неуклюже опустилась на широкую доску и оказалась вплотную к ограде.

— Не делай глупостей, — боясь спугнуть, раздраженно прошипел козлинобородый.

Вмиг Руслана перекинула ноги через забор и спрыгнула в песок. Не так уж и высоко, но ноги отбила напрочь. Даина вместо того, чтобы сгладить падение, наоборот, шарахнулась в сторону.

— Стоять, — сказал царь страже, в порыве чуть не бросившейся на арену.

35 Предложение

Недовольно рыча, дотопал медведь. Морда вся перепачкана кровью, шерсть дыбом. Зверь переводил взгляд с одной жертвы на другую, выбирая, кто будет первой.

С самого края трибуны наблюдал Булат. Вопреки уговору, голова его разрывалась, но, увлечённый ареной, он игнорировал голос.

Опираясь на рогатину, девушка встала. Даина переползла за спину сестре и тоже приподнялась, продолжая всхлипывать.

Зверюге так даже проще. Встав на задние лапы, он лениво рыкнул и замахнулся. Руслана подкинула наконечник к широкой груди и сразу же лишилась оружия. Одним замахом медведь выбил копьё из рук.

— Сестра, сделай что-нибудь, — жалобные завывания в затылок никак не помогали.

Да что она сделает?

Прыгая вниз, Руслана думала, что стража соскочит и зарубит зверя. Теперь как?

— Бежим! — ухватив старшую за руку, она побежала вдоль забора.

На трибуне смех. Злыдню, похоже, весело. Её на глазах у всех сейчас выпотрошат, тоже смеяться будет? Зачем выхаживал тогда?

Руслана недолго бежала первой. Живот сам по себе был огромным, так теперь ещё будто закаменел. Даина вырвалась вперед, вскрикнув:

— Отцепись! — с силой дёрнула руку и оттолкнула сестру назад.

Едва успев сгруппироваться, Руслана упала в песок. Откуда-то под сыпучим слоем взялся твёрдый камень, разодравший ладони.

Рык прямо над ней.

Она приподняла голову, взглядом ища среди зрителей Алоиса. У него же получилось в Сборске, почему сейчас не может?

Булат стоял на краю, приложив пальцы к виску. Больше не улыбался, смотрел с прищуром.

Когда медведь остановился перед Русланой, царь выбросил на арену опустевший кубок, а вместе с ним одну меленькую искру, зацепившуюся за донышко.

Коснувшись земли, чаша вспыхнула. Пламенная змейка кинулась на животное. Объятый огнём зверь грохнулся на землю и стал корчиться в предсмертной агонии.

Руслана была совсем близко, но пламя её не тронуло.

Птицы и жители псарного двора затихли вслед за зрителями. Медведь пал, пропитав воздух запахом палёной шерсти и жира.

Девушка на руках отползла от догорающей туши. Живот напрягся и стоял колом. Чувство знакомое, в последний месяц уже случалось, но раньше приступы длились пару секунд, не дольше. Лучше успокоиться побыстрее.

Булат взял у главы стражи арбалет и прицелился. Стрела пролетела над головой девушки. Она обернулась вслед. Даина стояла у закрытого выхода, а рядом из забора торчал арбалетный болт.

— Сестра, любимая! — лучше бы она вспомнила об этом перед тем, как толкнуть Руслану на съедение.

Следующий выстрел и опять мимо. Как курица с отрубленной головой, Даина заметалась по полю. Решила уворачиваться от стрел по пути к спасительнице.

Реакция народа была смешанной. Кто-то хихикал, но большинство замерли в ожидании.

— Сестра, скажи что-нибудь Его Величеству, — добежав, она укрылась за девушкой.

Царь присматривался, но голова Русланы то и дело загораживала цель.

— Меткость не мой конёк, — подмигнув ближайшим приспешникам, он вернул арбалет Хабару.

Подхалимы поддержали господина противным гоготом.

Жёлтые языки, доедающие лесного зверя, перепрыгнули на княжну. Она закричала, продолжая впиваться в плечи сестры.

— Нет! Не надо! Даина! — Руслана била по горящей одежде, коже, накидывала песок, пыталась стряхнуть жар, но всё тщетно. Божественная кара не причиняла ей никакого вреда, но княжну не щадила.

С открытыми глазами, полными ужаса, Даина упала замертво.

А пламя растворилось, будто его и не было.

— Отправьте останки князю, — приказал Булат и спрыгнул с трибуны. Всё-таки благородная семья: нужно выказать уважение.

Над телом сводной сестры роняла слёзы Руслана.

Царь подошёл вплотную и опустился на колено.

— Очень скоро я от Него избавлюсь, и ты будешь больше не нужна, — он говорил приглушённо, горячее дыхание над самым ухом, — хочешь закончить, как сестра?.. Я могу разрешить тебе жить, если будешь жить для меня. Смотри на меня также, как на Него, люби, защищай, ревнуй, отдавайся…

— Нет! — она шатнулась в сторону.

— Боишься Восточной Верности? Считай её уже нет. Лекарство готово.

Хотелось закричать, что ни будет этого никогда, что лучше уж умереть, но слова застыли на губах. Острый спазм прокатился по животу вниз. Потом резкая боль, будто в промежность ударил острый нож.

Руслана завалилась на бок, тяжело дыша. Что-то тёплое разлилось по ногам.

Только не сейчас. Ещё слишком рано.

На платье выросло мокрое пятно. Царь встал и взглядом подозвал главного лакея. Тот подбежал, а вместе с ним и начальник стражи.

— Нужен лекарь, — довольно произнёс Булат.

Наконец-то. А то он уже устал ждать.

Руслану вернули в покои. После визита лекаря, приставили повитух и служанок.

Схватки шли нерегулярно. То одна за другой практически без перерыва, то затихали на четверть часа. Старшая повивальная бабка осматривала роженицу, недовольно качала головой:

— Нет, не скоро.

С каждым часом борозды меж бровей акушерки становились глубже, а голос суровей.

Руслана не кричала, несмотря на боль. Экономила силы. Как чувствовала, что они ещё понадобятся.

О еде она думать не могла. Заговорённый в Храме Плодородия отвар с пряностями облегчала родовые муки, но ненадолго. К закату солёный напиток не вызывал ничего, кроме тошноты. Всё, что она выпивала, моментально выходило с потом.

И без перешептываний прислуги Руслана понимала, что что-то не так.

Воды отошли днём. Ребёнок уже должен был родиться.

— Мал ещё, не созрел, — вздыхала повитуха.

— А может… Сахарком выманим? — предложила прислужница помоложе, за что чуть не получила подзатыльник.

От совета внутри всё сжалось. Руслана знала о деревенской традиции закладывать в родовые пути мыло и сахар, чтобы ускорить процесс. Необразованные знахарки делали так сотни лет и считали, что новомодные врачеватели, запрещающие вмешательства, жизни не знают.

После полуночи опять послали за лекарем.

Руслана продолжала переваливаться с бока на бок. Удобной позы не было. Везде тяжело и везде больно.

— Здесь нечем дышать, — стонала девушка, уставившись на окно.

Комната небольшая, людей много, а всё плотно закрыто.

— Нельзя. Зараза прилетит, — повитуха, прощупывающая живот, уловила её взгляд.

Руслана дотянулась до тяжелого подсвечника на столике и швырнула его в стекло, но промахнулась, попав по низу рамы.

— Что ж ты делаешь! Дитя сгубишь!

— И так ничего не получается! — выкрикнула она. К горлу подступало отчаяние.

В дверях показался лекарь, а за ним царь и Елисей. Наёмник пропустил медвежью потеху, но пришёл полюбоваться её страданиями.