Побеги божественного пламени (СИ) - Клёнова Евгения

До Тильграда семья Данияра так и не доехала.

— Даина, пожалуйста, посмотри внимательно. На него, а не на трон и казну, неужели не видишь?

— Вижу, что ты вся зелёная от зависти, — влюблённые глаза пялились на лицо Алоиса. Чего не скажи, не передумает.

Царь закончил разговор и в компании прислужников направился к сёстрам.

— Она права, мне нехорошо, пойдëм, — обратилась Руслана к стражнику.

Она зашагала к ряду деревянных беседок на краю сада, а Даина полетела к своей судьбе, как бабочка на огонь.

— Госпожа, разве Вы не должны выразить почтение Его Величеству? — беспокоился Пересвет.

— Нужно будет, сам подойдёт.

Долго наслаждаться природой Руслане не позволили. Царь набродился, а значит и ей не положено шляться где попало. Но, на удивление, увели её не в комнату, а в баню.

Она впервые оказалась в главной женской мыльне. До болезни она пользовалась купальней для слуг, а после ей приносили воду в приставную комнатку рядом со спальней.

Руслану раздели, усадили на осиновый полок и дали чай, чтобы тело быстрее прогрелось.

Длинное помещение, вкруг оббитое деревом, в конце которого печь. У стены места для сидения в три ряда вверх. С противоположной стороны — широкая бочка, наполненная тёплой водой.

— Духота невыносимая, — заныла девушка, отобрав березовый веник у банщицы.

Вскоре в женскую мыльню пожаловал царь.

— Тебе сюда нельзя, — она попыталась прикрыться веником.

34 Потеха

Слуги, раскланявшись, вышли.

— Ошибаешься, мне всё можно.

Сердце кольнуло от блеклого воспоминания. Да они, похоже, с Алоисом родственники.

— Теперь понятно, что гложило меня в последнее время. Мы по тебе скучали, — когда он говорил по-доброму, было ещё страшнее.

Руслана покосилась на полотенца. Не отрываясь от скамьи, она заскользила к берестяной корзине в углу.

Он преградил путь, поставив ногу на полок.

— Не хочешь сказать, что тоже скучала? — потянулся к лицу.

Руслана замерла, но он остановился до касания.

— Помню-помню. Смотреть, но не трогать. Ты здорово напугала нас в прошлый раз. Почернела с головы до пят, дышать отказывалась. Думали, не очнëшься.

— Зачем мы нужны тебе?

— Вы? — он усмехнулся, — вы: совершенно не нужны. Только ты.

Отодвинув в сторону часть березовых листьев с её живота, он добавил:

— Скоро ты будешь снова красивой, и мне не придётся пользоваться пародиями.

Руслана крепче прижала к коже колкие ветки.

— Я нашёл очень талантливого алхимика. Он почти закончил работу над зельем твоей подруги, — он направил палец к метке, — заодно и с нашей маленькой проблемой обещал разобраться.

— Полагаешься на простых алхимиков? Болотная нечисть, а в ворожбе сам ничего не смыслишь.

Укол прошёл мимо. Булат рассмеялся так искренне и живо, что у девушки поджилки затряслись.

— Милый слепой котёночек, пойми уже. Я не нечисть. Я бог.

…

Во имя любви Даине пришлось пережить большой скандал. Отец чуть было не забрал дочь из Риина силой. Хорошо, что царь заранее позаботился о таком варианте и приставил к поместью девушки свою стражу.

У Данияра не было выбора. С болью в сердце приходилось отпускать дочь на свидания.

Обычно Его Величество обходился немногословным обедом, но спустя три седмицы голодная девушка оказалась в большом тронном зале.

— Ваше Величество, — она дëрнулась, чем вызвала недовольство художника, третий час рисовавшего ростовой портрет.

Зашедший царь сразу же направился к мольберту.

— Здесь. Плечи острее, и шея другая. Сделай длиннее, — кистью указал он.

Даина украдкой взглянула на свои плечи. Неужели слишком толстые? Платье, в которое её нарядили, открывало их полностью, рукава начинались у самых локтей. Корсет затянули так, что дышать невозможно.

Довольный промежуточным результатом, царь опять вышел.

Девушка продолжила стояние. Спустя два часа спина начала отниматься.

— Всё! Больше не могу, — тяжело вздохнув, она посмотрела на золотой трон и села на пол.

— Госпожа, Его Величество приказал завершить портрет к вечеру. У нас мало времени.

Княжна сладко потянулась, не собираясь слушаться.

— Дай хоть посмотреть, что получается.

На пëстром холсте Даину встретила безликая девушка. Стройнее и более хрупкая. Художник прорисовал все складки на юбке, причëска волосок к волоску, но лица не коснулся, оставив пустое пятно.

— Ну, и где я? Это же самое важное! — возмутилась она.

— Госпожа, это не Ваш портрет, — честно ответил мастер.

— А чей тогда?

— Моя милая утомилась? — в дверях опять появился царь.

— Ваше Величество, осталось совсем немного, всего несколько деталей, — объяснился художник, — я могу закончить самостоятельно.

— Но, как же… — вмешалась девушка, — почему этот малëвщик говорит, что портрет не для меня, и где моë лицо?.. Пусть доделает сейчас же.

Подойдя, Булат смахнул русые волосы с покатых плеч. Эта княжна быстро осмелела. В первую встречу рта не решалась раскрыть.

— А она права, — он провëл пальцами по лицу девушки, остановившись на переносице, — можно кое-что взять и отсюда. Брови весьма похожи. Однако, тоньше. Глаза… Сможешь точно передать цвет? Они немного другие. Сделай их дальше от носа, но разрез верный, — он спустился к подбородку, — остальное нет. Совсем не то.

Даина опешила. С грохотом рухнули её воздушные замки.

— Завтра в Храме Плодородия будут жертвоприношения. Я пришлю за тобой карету, — задержавшись взглядом на глубоком вырезе на груди, добавил царь.

Глаза и цвет волос, княжна унаследовала от отца, как и Руслана, но в остальном пошла в мать. Челюсть вытянутая и утончённая с острым подбородком, а губы сочные, в меру пухленькие, носик вообще загляденье.

Да она в сто крат красивее! Тем более сейчас, когда на брюхатую без слëз не взглянешь, так она исхудала.

Вечером Даина приставала ко всем зеркалам подряд в поисках ответов. И все стекляшки, как сговорившись, отвечали, что Руслана хуже. Совершенно точно.

А ведь мерзавка вцепилась в него, словно пиявка. Вся в мать…

Своими чаяниями княжна поделилась с Градиславой, и та предложила верное средство: алхимический меркурий. Зачем ломать голову, придумывая новое, если старые методы отлично работают?

Для всех же лучше, если первенец Его Величества не будет бастардом от гулящей девки.

Для грязной работы привлекли человека, что организовывал травление Миры. Всего за две недели он подкупил дворцовую прислугу. Профессионал прокололся в одном. Служанка, приставленная к Руслане, была стара и, как многие старики, реагировала на погоду.

После бурных дождей с грозами резко наступила солнечная тишь.

Убедившись, что вокруг никого, старушка достала склянку с ядом и, открыв, поднесла к горшочку с густым супом.

Руки её тряслись с самого утра, а голова была тяжёлой, с вязкими неповоротливыми мыслями.

— Два, нет, четыре, — тихо бурчала она, чтобы не сбиться.

На шестой капле она вздрогнула, вспомнив, что нужно всего три. В результате склянка покосилась, и тонкая блестящая струйка вылилась в густой суп. Служанка быстро закупорила отраву и отправила обратно в потайной карман за подкладом.

Сойдёт и так. Всё равно мало.

— Постой-ка.

Она подскочила на месте, услышав за спиной мужской голос.

К покоям Русланы шёл Елисей. Новый алхимик царя хотел протестировать лекарство от Восточной Верности, и Его Величество послал за девушкой.

— Почему остановилась посреди коридора? — что именно служанка делала с горшочком, он не видел, но слышал стук закрывающейся глиняной крышки.

— Господин, я… Уже иду… Простите.

Она поклонилась вполне спокойно, изо всех сил сдерживая волнение в голосе.

— Что там? — Елисей указал на поднос.

— Обед для госпожи. Судачья уха, — она приоткрыла горшочек.

Так и было. Елисей прошелся ложкой по содержимому. Ничего особенного, но яды обычно и не видно.

— Кормчий Его Величества лично пробует всю еду, что повар готовит для госпожи, — заверила служанка.