Побеги божественного пламени (СИ) - Клёнова Евгения

Внутри всё сжалось. Он не может знать.

— Что ты имеешь… — почти произнесла она, но Елисей шикнул, приложив палец к губам, и обернулся к двери.

Кто-то быстро приближался.

С ноги в спальню зашёл царь.

— Ваше Величество, — по взгляду наëмник понял, что лучше убраться и сразу же это сделал.

Руслана попыталась сыграть в высокомерие, но смелый порыв, как рукой сняло, когда они остались наедине.

Булату было всё равно, что она там изображает. Он наступал, заставляя девушку пятиться, пока за спиной не выросла стена.

— Может, отрезать ей язык? — он стоял так близко, что их дыхания смешалось.

Два сердца, перебивая друг друга, стучали, как ненормальные.

Опустив взгляд на её губы, он понял, чего желает на самом деле. Пальцы потянулись к бледной щеке.

Руслана не далась. Она вырвала кинжал из ножен на его поясе и уткнула остриë в отливающий золотом кафтан.

— Только попробуй, — прошипела девушка, направив клинок под левое ребро по направлению к сердцу.

— Да? А если так? — с усмешкой он резко прильнул к её губам.

Вслед за острой болью от Восточной Верности она вонзила кинжал в плоть. Рука залилась тëплым потоком. Но боль на губах отступила в ту же секунду. Поцелуй его, напротив, принёс облегчение, забрав остатки обжигающего проклятия.

Он оторвался и растерянно посмотрел на девушку. Это были его глаза. Его настоящего.

33 Бабочка

— Ал… Нет, что я наделала… — от испуга она выдернула лезвие, тем самым раскроив рану ещё сильнее.

Крепко зажмурившись, он откашлял кровь. Ноги подкосились.

Руслана подхватила его под руку и потянула к кровати.

— Я позову кого-нибудь, — она опустила его на ложе, прижав к ране скомканное покрывало.

— Нет… Здесь, — царь расстегнул верхние петли кафтана.

Девушка запустила руку во внутренний карман и достала склянку с мерцающей жидкостью.

— Мëртвая вода! — радостный истеричный смешок вырвался из груди.

Отодвинув одежду, она вылила несколько крупных капель на рану. Повреждённые сосуды и мышцы быстро затягивались.

— Знаешь, а ведь он просил тебя не делать этого, — улыбнувшись, сказал царь, перехватив её руку.

Он позволил Алоису командовать совсем не долго. От поцелуя до первого взгляда.

— Отпусти! — извиваясь, она искала глазами выброшенный кинжал.

— Опять? — он отпустил.

Руслана отлетела назад, схватила оружие и выставила перед собой.

— Как пожелаешь, — не спеша, царь подходил к девушке.

На этот раз клинок был направлен к горлу. Булат не останавливался.

— Тебе жить надоело? Не приближайся! — она почти плакала, но каждый раз, когда лезвие касалось кожи, делала шаг назад.

— А дальше куда?

Девушка упëрлась в угол комнаты. Его руки, выставленные вперёд, влепились в стену и не давали прохода.

— Пора выбирать, — он закрыл глаза, не сомневаясь в её решении, подался навстречу кинжалу. Руслана разжала пальцы, выпустив оружие, и встретила его горячий поцелуй.

Показалось, что она умирает.

Губы разнесли чëрные ветки боли по коже. Привкус его слюны заставил челюсть онеметь, а горло сжаться. Одна сильная рука держала сзади за шею, другая спустилась вниз, подняв пышную юбку. Подкинув её ногу, он скользнул вверх по бедру и прижал девушку к себе всем телом.

Она ждала темноту, ждала избавления, но секунды растягивались в вечность, а предательское сознание никак не терялось. Каждое его прикосновение, жаднее и интимнее предыдущего, пронзало насквозь. И не было сил бороться.

Боль слилась воедино. Тяжёлые веки упали. Упала и она сама. Удар о дубовые доски, и вот она уже на полу, лицом вниз. Слышно, как он ругается, но звук, как из бочки. Слова почти неразличимы. Жарко.

Она и сама ругалась. Мысленно проклинала себя за идиотскую выходку.

Потом появились ещё голоса. Руслана поняла, что уже в кровати.

— Что значит «беременна»? — это царь, и он очень зол.

Тело девушки отказывалось слушаться. На глазах словно два булыжника.

— Сейчас! Избавиться! Вытравить! — он орал, только поэтому девушка его слышала. Другие люди говорили тихо и непонятно.

В бреду она видела картинки, заменяющие реальность. Дворцового лекаря с закатанными рукавами. Нож в руках. Она вскакивала и убегала, но потом понимала, что снова лежит под одеялом.

В комнате становилось то светлее, то темнее. Сменялись дни.

К мужским голосам иногда примешивались женские.

— Вот так, да какая же умничка, — тот самый случай. Говорила старушка.

Руслана почувствовала, как холодный металл раздвинул губы. В рот затекла солёная пряная жидкость. В горле запершило, и девушка издала слабый кашель. Получилось качнуть головой.

Ресницы разлепились не полностью, но Руслана смогла разглядеть тётушку в сером цветастом платке. Она опустила тёплую шершавую руку на лоб девушке, а потом вернулась к серебряной ложке.

— Нет, я не буду, — прошептала Руслана, попытавшись отвернуться. Вокруг была другая обстановка, другая комната.

— Надо, голубушка, а то совсем пропадёшь.

— Нет, — навернулись слёзы. Отраву пить нельзя.

Девушка осторожно дотянулась до живота. Всё ещё на месте.

Встать уже не получилось.

— Доченька, рано тебе. Лучше лекарство выпей, — настаивала старушка, угрожая наполненной ложечкой.

Руслана плотно сжала зубы. Лекарство. Так она и поверила. Царь отчётливо произнёс «вытравить».

Служанка верой и правдой билась над упрямой девчонкой, но та ни в какую не соглашалась. Дошло до того, что больная выбила из рук лечебный отвар, облив старушку с ног до головы. Тут уж она сдалась и пошла жаловаться лекарю.

Врачеватель пришёл не сразу. Руслана успела немного вздремнуть.

Появились силы, чтобы сопротивляться новой порции.

— Я не верю, — повторяла она на каждый аргумент.

Лекарь уверял, что Его Величество передумал, что больше не хочет вредить ребёнку, что приказал любой ценой выходить вас обоих.

— Любой ценой? Так что не даст мёртвую воду?

— Вы желаете невозможного. В здравом уме никто бы не отдал такую ценность.

В конечном итоге врачеватель тоже махнул рукой на уговоры и позвал двух крепких стражников. Девушку скрутили и влили лекарство насильно.

Страшного не произошло. Напротив, стало легче.

Отныне трижды в день её будили, поили отварами и оставляли в покое до следующего раза. Помимо прочего, внутри содержалось что-то снотворное. Руслана сразу проваливалась в крепкую дрёму, лишённую мучительных бредовых переживаний.

Через несколько дней для неё стали приносить простую еду. В основном жидкие каши. Оказалось, что желудок забыл, как работать, и первые разы полностью избавлялся от содержимого.

Но постепенно становилось легче.

Руслана не понимала, почему царь передумал. Он ни разу не пришёл и не дал никаких объяснений. Служанка как-то обмолвилась, что вытравляющая настойка была уже готова, но Его Величество вмешался в последнюю минуту.

— Вы были так слабы, что не пережили бы и малейшего кровотечения, — объяснила она перед тем, как передать девушке небольшое круглое зеркальце.

Вся белая, как смерть. От былых пухлых щёчек и следа не осталось. Кожа истончилась до такой степени, что заметен каждый сосуд. Губы серо-синие, потрескавшиеся. А оттенок метки на лбу стал землисто-бурым.

Очень эффективная ворожба. Никому в здравом уме в голову не придёт к ней приблизиться.

Когда Руслана впервые встала с постели и сделала несколько шагов в сторону окна, то обнаружила, что зимы нет. Остатки снега осели и почернели. Кругом ручьи и лужи. Голые деревья вот-вот обзаведутся пухлыми почками.

Она погладила округлившийся живот.

Малыш ответил сильным толчком. Впервые с момента рокового праздника.

…

В следующий месяц она удивительно быстро шла на поправку.

Жаль, что гулять за пределами осточертевшей палаты было нельзя.

Её новые покои меньше и скромнее предыдущих, но зато окна сверху-вниз смотрят на яблоневый сад. Деревья, казалось, совсем близко, рукой подать. Но ощущение это было обманчиво.