Побеги божественного пламени (СИ) - Клёнова Евгения

Тканевая дверца между кабиной и облучком была приподнята. Когда кибитка отъехала, Яся, обернувшись, спросила:

— Это ведь ты написал в замок то письмо? Правда?

Естественно, это был он. Но вместо ответа Елисей снял с головы девушки свою дорогую меховую шапку, а взамен бросил ей ту, в которой пришёл сам: стандартный армейский войлок. Слишком он расщедрился в прошлую встречу.

Бывалый наёмник достаточно быстро заметил, что новый царь бросается словом «казнить» много чаще, чем следит за исполнением приказа. Он пожелал смерти замковым слугам, потому что Руслана была рядом. Впечатление на девушку произвёл, цель достигнута.

Елисей не видел смысла в лишней крови. И так его руки были в ней по плечи.

32 Для нас обоих

Первая ночь прошла в дороге.

На пути царского конвоя располагались два полностью сожженных города, в которых было туго с приличным ночлегом. Круг ради мягких перин отнял бы ещё день, а царю не терпелось вернуться.

Булат крепко и беззаветно спал, закинув ноги на кушетку. Руслана же не могла сомкнуть глаз. Первый шок прошёл, и на смену ему пришло ещё более горькое принятие.

Всё плохо.

И нет ни одного повода думать, что станет лучше.

Без лечебных отваров снова тошнило. И, как назло, карета покачивалась в такт её бедному желудку. Приходилось дышать мало и поверхностно, а сидеть прямо, выпрямив спину, чтобы не спровоцировать приступ рвоты.

В зимних путешествиях знать брала с собой в салон кареты небольшую жаровню, чтобы согреться. Здесь же ничего не было, даже одеяла. Булату всё это было не нужно.

Девушка, закутавшись в шубу, зажимала застуженные пальцы подмышками, но от этого не только руки не согревались, но и остывала она сама. Под утро она так измучилась, что провалилась в полусон-полуобморок.

На заре отдохнувший царь открыл глаза. На противоположной кушетке, свесившись головой вниз, лежала Руслана.

— Да живая, не паникуй раньше времени, — ответил он голосу, проснувшемуся вместе с ним.

На живую девушка была не очень похожа.

Царь опустился, чтобы закинуть её поглубже, но задержался у бледного лица.

И правда прелесть. Интересно, как она будет выглядеть без чужеродных эмоций потомка. Может, покажется простоватой или вовсе страшненькой.

— Это что? Родимое пятно?.. — он поднёс палец к красной метке. — Ты наложил проклятье? А я считал себя жадным… — ответ его повеселил. — Что будет, если нарушить правила?..

Он приблизился к посиневшим от холода губам своей узницы. За мгновение до поцелуя кровь в венах забурлила от огненного потока, который призвал не Булат.

Царь схватил девушку за шею, резко вырвав из болезненного сна.

— Ещё раз так сделаешь, клянусь, я выжгу ей глаза! — рявкнул он и отбросил Руслану к стенке.

Она закашляла, испуганно вжавшись в угол.

Поднявшись на сколько позволяла высота потолка, царь отряхнулся, поправил кафтан и упал на своё место. Навязанное чувство вины бесило его больше всего остального. Закинувшись змееголовником, он уставился на девушку. Она полезнее, чем он изначально представлял.

Карета остановилась. В окошке показался длинный бревенчатый сруб. Небольшой городок, в который они заехали, обещал смену обстановки и тёплую пищу.

Всё ещё движимый гневом Булат, не прощаясь, вышел, хлопнув дверцей.

Руслана снова могла дышать. Она зажала ладонью рот, чтобы воплем случайно не польстить самолюбию этого монстра. Её всю трясло. Нужно успокоиться, до того, как он вернётся. Нельзя, чтобы Ал видел её такой.

Примерно через час вместо царя у кареты оказался один из его стражей. Он принёс еду и жаровню с тлеющими угольками.

До самого Риина она будет видеть Булата лишь издали. Он преодолеет весь путь верхом впереди конвоя, останавливаясь в попутных селениях для отдыха. Такое отдаление пошло девушке на пользу. Она выпросила у охраны несколько простых травок, с которыми легче переносилась дорожная тряска. Может, дело было в самоуспокоении, а может подошёл срок, но на последних верстах пути Руслана чувствовала себя нормально и без лекарства.

Столица встретила своего царя прекрасной погодой. С неба, медленно кружась, падали пушистые хлопья снега. Положив голову на руки, Руслана прильнула к разрисованному морозом стеклу.

Они ехали по главной дороге через центр. Народ встречал царя восторженно и живо. Люди, полгода назад аплодировавшие его же казни, сейчас выкрикивали слова о вечной славе.

Это возмущало.

Они радовались победе, присоединению новых территорий, не взирая на десятки тысяч жертв. Ну и что? Это же были враги, пусть и говорящие на знакомом языке.

Для обывателя нет недруга хуже соседа. В том, что царство станет богаче и влиятельнее, он видит лишь пользу. А что до зажравшейся столичной знати, сгинувшей вместе со старым дворцом… Так этих жальче меньше всего. «Дай челяди вилы да волю, так первым на вилах повиснешь», — Руслана прочла это на полях в одной из книг по управлению государством, оставленных Алоисом.

Резиденция состояла из более чем двадцати теремов, соединённых переходами и сенями. С первого взгляда сложно было сосчитать точнее.

Руслану высадили у женских палат. Здесь резные деревянные башенки были выше, но меньше в периметре. Окна без створок, зато с кипенно-белыми объёмными рамами, отливали лёгкой зеленцой. Лесное стекло. Такое же было и в замке Избора.

— Госпожа, всё в порядке? — отреагировала служанка на внезапную остановку девушки.

Она замерла на пол пути к входной лестнице, загадочно улыбнувшись.

— Да, показалось…

Но сделав ещё шаг, она опять остановилась. На этот раз точно не показалось. Сложив руки на животе, Руслана подняла голову. Отчётливый толчок где-то внутри, немного щекотливый, ни на что другое не похожий.

Чёрные глаза уловили её яркую улыбку. Он стоял у парадных дверей. Тоже замер.

— Что это с ней? — смущённо произнёс Булат. Она очень красиво улыбалась.

Алоис мог бы ответить, но предпочёл притвориться, что утренняя порция змееголовника всё ещё действует.

Девушка почувствовала на себе пристальный взгляд, ответила своим, но от улыбки не избавилась, а только убрала руки за спину.

— Нахваталась от ведьмы… — он встряхнул головой, будто желая сбросить необъяснимую уязвимость.

Булат решил отойти от тягот переезда в гранитной купальне, наполненной парным молоком. Его обслуживали три прехорошенькие служанки, подобранные лично Елисеем после неудачного покушения.

Блондинка, брюнетка и рыжая.

Все с однотипными синими глазами, в которых не было ничего, кроме покорности и желания угодить.

Скучно.

— Ты, — он обратился к блондинке, — иди сюда, — хлопнул по тëплой белой поверхности.

Без лишних вопросов, скинув халат, она перелезла через покатый край и опустилась в молоко по плечи.

— Ныряй.

Она замешкалась на мгновение, надеясь на уточнение. Булат ждал. Закрыв рукой нос, девушка набрала побольше воздуха и с головой погрузилась, чтобы доставить удовольствие своему господину.

Но царь ногой оттолкнул от себя служанку. В непонимании она вынырнула.

— Делай, что сказал. Не больше.

Девушка выдержала в молоке минуту.

Неприятным сладким жиром оно стекало по лицу и волосам.

— Я что сказал?

Блондинка лихорадочно захлопала глазами.

— Ныряй, — повторил он.

Три минуты. Но на этот раз она выскочила с шумом и брызгами, отчаянно хватая воздух.

— Помилуйте, Ваше Величество, больше не могу…

— Отказываешься? Ты, — он повернулся к брюнетке, — подай мой кинжал.

Та подчинилась, молясь, только бы не стать следующей. Булат вложил оружие в руку своей жертве.

— Ныряй или убей себя за неповиновение царской воле.

— Ваше Величество… — щëки умылись потоком слëз. Она в последний раз попыталась задержать дыхание, но из-за всхлипов не продержалась и тридцати секунд.

Две другие служанки, замерев, наблюдали.

Плотно сжав веки, девушка наотмашь скользнула лезвием по запястью.