Адвокат Империи 15 (СИ) - Фабер Ник

— Нихрена…

— О нет-нет-нет, — запричитал Андрей, а его голос стал сбивчивым, прерывистым от переполняющих эмоций. — Послушай меня. Мы ведь… мы же действительно с тобой одинаковые, ведь так? Смотри на меня… Я сказал, смотри мне в глаза! Да! Да, вот так. Правильно. Видишь?

— Я вижу, что ты сумасшедший, — процедил, глядя на него и одновременно с этим пытаясь придумать хоть что-то. Хоть какой-то способ, чтобы вырваться из происходящего.

— Сумасшедший?

На лице Андрея появилось выражение глубочайшего удивления.

— Сумасшедший, — повторил он. — Нет. Нет, Александр. О нет. Пойми… просто… просто ну прими ты тот факт, что мы с тобой одинаковые! Просто сделай это. Понимаешь ты это или нет? Я… Да твою же мать! СЛУШАЙ МЕНЯ!

От его вопля у меня чуть уши не заложило. Андрей ткнул ствол пистолета мне в лицо, буквально вдавив дуло в скулу.

— Нас бросили, — прошептал он. — Нас обоих с тобой оставили без семьи. Ты убивал ради своей сестры? Я тоже! Я тоже убил тех, кто пытался причинить ей вред! Видишь? Я убивал за неё. Я всё сделаю ради неё. Как ты! Ты ведь тоже всё сделаешь ради Ксюши, ведь так? У нас с тобой один отец. Алекс… Саша, мы братья. Мы же с тобой семья. Ты мой младший брат. Мы должны быть вместе! Вместе с нашим отцом…

— Он давно мёртв!

— Нет!

Истошный вопль резанул слух.

— Он не мёртв! — снова проорал Андрей, а на его лице появились первые признаки растерянности. Глаза начали метаться из стороны в сторону. Словно он пытался сфокусировать взгляд, но никак не мог этого сделать… до тех пор, пока вновь не уставился на меня. — Он не мёртв. О нет. Он жив. Он со мной! Он моя семья, Саша. Наша семья!

Прямо на моих глазах выражение его лица изменилось. Из растерянного, в какой-то мере даже потерянного, оно исказилось. Стало озлобленным. Губы превратились в одну тонкую линию, а глаза широко раскрылись. Я слышал, как Андрей шумно дышит носом. Досада. Ненависть. Негодование. Возмущение. Эти эмоции сменяли друг друга на его лице подобно калейдоскопу.

— В этом же… Александр, в этом же всё дело, — глубоким, почти что рычащим голосом произнёс он. — В семье. Всё дело всегда в ней. В наших близких. В наших родных. Ведь без семьи, кто мы такие? Без нашей фамилии. Но нет. Не-е-е-е-е-ет. Посмотри на себя. Рахманов. Ты отказался от того, что должно принадлежать тебе по праву. Обманывал себя… убеждал себя, что прошлое не затронет твоё будущее! Но в конечном счёте ты получишь сполна за своё предательство.

Вдруг замерев, Андрей резко изменился в лице. Злость и гнев стёрли с его физиономии в один момент.

— Кого ты выберешь, Александр? Я дам тебе последний шанс.

Ствол револьвера в его руке качнулся в мою сторону.

— Нас с тобой?

Оружие сделало плавный поворот в сторону Насти.

— Или их? Решай. Давай, Александр. РЕШАЙ! Кого ты выберешь⁈ Нас с тобой или их⁈ Своего отца? — Его пустая левая рука указала в сторону пустой части комнаты. — Или же тех, кто оставил нас без него. Не хочешь? Сомневаешься? Я вижу, что сомневаешься. Хочешь обмануть меня. Давай я тебе помогу.

Револьвер в его руке резко повернулся и выстрелил.

Когда грохот выстрела стих, вокруг нас повисла тишина. Тяжёлая. Пронзительная. Давящая настолько, что в ней почти можно было захлебнуться. Едва успевший с трудом встать на колени Григорий опустил глаза и посмотрел на кровавое пятно, расплывающееся по его врачебному халату в районе живота.

Последовавший за этим истошный, пропитанный болью крик, походил на нож, воткнутый мне в сердце. Кричащая Елена бросилась к деду. Её порыв оказался столь сильным, что даже удерживающие её мужчины не смогли остановить хрупкую девушку.

— Нет! Нет, нет, нет! Дедушка! Нет, пожалуйста, только не это…

— Видишь, Александр. — Андрей повернулся ко мне. — Через несколько минут он умрёт. Но ты не переживай. Пусть перед этим ощутит то, что ощутил я. Пусть почувствует мою боль.

Ствол пистолета переместился, и оружие нацелилось на рыдающую девушку, что всеми силами пыталась зажать рану стонущего от боли старика.

Но даже со своего места я видел, как тщетны её старания. Под упавшим на пол Распутиным уже расплывалось кровавое пятно.

— Или, — рассуждающим тоном сам себя спросил Андрей, — может быть, лучше его? Твоего «друга»?

Пистолет сместился в сторону, давая возможность Роману посмотреть в чёрный зев дула.

— Нет!

Второй выстрел прозвучал не тише первого, отдаваясь болезненным звоном в ушах.

Успевший в последний момент вскочить на ноги Павел рухнул на пол подобно кукле. Из дыры в его рубашке чуть правее центра груди хлынула кровь, смешиваясь с грязью на полу.

Крики Валерии и детей Лазаревых смешались в одну протяжную и гудящую от страданий болезненную струну. Пока их мать впала в шок и истерику, сыновья Павла орали от ярости. Роман даже попытался подняться, но его швырнули назад ударом приклада.

Глядя на это, Андрей недовольно цокнул языком.

— Чёрт. Я наделся оставить его на подольше. — Он с недовольством посмотрел на револьвер, а затем негромко рассмеялся и повернулся ко мне. — Но знаешь что? Есть какая-то романтика в том, что они умирают от оружия Князя. От пистолета родного брата нашего отца…

— Да, правильно, — прошептал я, глядя на него.

Глаза брата распахнулись в удивлении.

— Что? Что ты сказал?

— Знаешь, как меня это достало? — вместо ответа негромко спросил я.

— Достало? — в недоумении переспросил брат. — Что именно?

— Я постоянно это слышал это раньше, — прохрипел я, глядя ему в глаза. — Постоянно. Каждый грёбаный раз. Снова и снова. Они говорили мне это. Ты так похож на своего отца, Александр. Ты прямо как Илья, Александр. Раз за разом. Каждый грёбаный раз!

— Да. Да, Александр! Именно! Ты, как он! Как я…

Мои губы растянулись в усмешке.

— Да хер там.

— Ч… что?

Наверное, даже если бы я сейчас встал и дал ему пощёчину, он не оказался бы так… ошеломлен.

— Что ты сейчас сказал?

— Я сказал, что ты можешь катится к чёрту прямо в ад. Туда же, где сейчас в котле варится твой паршивый папочка! — прорычал я, не сводя с него взгляда. — Потому что если это всё, на что были способны Разумовские в своём долбаном величии, то…

— Нет, — прошептал Андрей. Даже шаг назад сделал. — Нет. Не смей. НЕ СМЕЙ ГОВОРИТЬ ЭТОГО!

— … то слава богу, что их прикончили, — сочащимся от удовольствия голосом закончил я, глядя на его шокированное лицо. — Да. Хорошо, что нашего папашу грохнули. Прибили, как бешеную псину!

— Нет. Не смей! Он… он жив! Это неправда!

— Он сдох! — выдохнул я. — А ты рехнулся.

— НЕТ! Он живой! Он здесь! — Андрей резко повернулся. — ОН…

Сжимающая револьвер рука задрожала.

— Он же… он же только что был тут, — пробормотал он. — Я же… я же видел его. Отец же стоял тут. Прямо со мной…

— Он сдох, — стараясь говорить, как можно медленнее повторил я. — Отправился в могилу, где ему самое место. А ты сошёл с ума и превратился в грёбаное чудовище…

— НЕТ!

Первый удар прилетел мне в челюсть. Второй врезался в солнечное сплетение, буквально выбив весь воздух из лёгких.

— Он живой! Слышишь ты меня⁈ Живой! — Андрей уже орал мне в лицо. — Он был со мной! Он помогал мне. Он…

Что ещё он хотел сказать, я так и не узнал. Андрей отвлекся на секунду, и я сделал то, что на моём месте сделал бы Руслан. Как он там однажды сказал? В драке нужно работать головой, так вроде?

Я же практически на физическом уровне ощутил, как ломается его нос от соприкосновения с моей макушкой. А истошный, захлёбывающийся крик стал настоящей музыкой для моих ушей.

— Ублюдок! — ревел он. — Мразь!

Влетевший в грудь ботинок опрокинул меня прямо на пол вместе со стулом. Лицо ударилось о покрытую битым стеклом плитку, и я почувствовал, как оно до крови вонзается в щёку. Пальцы нащупали крупный осколок, и я сунул его под стягивающую запястья пластиковую стяжку.

Я чувствовал, как стекло режет и пальцы. Но в тот момент мне было уже плевать. Я давил всё сильнее, напрягая руки и…