Адвокат Империи 15 (СИ) - Фабер Ник

— Ты… ты выстрелил… — сбиваясь, прошептала она. — Ты выстрелил…

Цела. Слава богу. Главное сейчас не тратить время. Времени объяснять ей у меня не было. Даже попытайся я ей сказать, что в момент нашей потасовки с Андреем я не только вытащил кольцо из его кармана, но и второй рукой прокрутил барабан револьвера. Той самой, которой удерживал оружие, пока бил его по лицу. Всего лишь на две каморы назад, подставив под курок уже стреляные гильзы в барабане.

Вместо этого сорвался с места раньше, чем понял это, оказавшись на коленях рядом с Виктором. Успел подхватить упавший на пол скальпель.

— Саша…

— Не сейчас, Виктор, — торопливо сказал я. — Повернись! Быстрее!

Он послушно развернулся, и я рывком перерезал стягивающую его запястья стяжку. Сунул в руку скальпель.

— Освобождай остальных, — приказал я и сам же последовал своему совету. Схватил лежащий на полу рядом с одним из припадочных канцелярский нож и подбежал к Роману.

— Ром, беги на выход. Нужно вызвать сюда врачей…

— Мой отец…

— Они ему и нужны, — отрезал я, на что он лишь отрывисто кивнул. — И забери Настю с собой.

И снова в ответ лишь преисполненный понимания кивок. Думаю, что для него и так уже всё ясно. Лужа крови под едва дышащим Павлом была таких размеров, что я сильно сомневался, что врачи хоть что-то успеют здесь сделать. Хотя бы по причине их отсутствия.

И я не хотел, чтобы Настя это видела.

Виктор освободил Артура. Я срезал стяжку с рук Валерии. Едва оказавшись свободной, женщина яростно оттолкнула меня и бросилась к мужу.

Я слышал её наполненные болью мольбы. Слышал, как она зовёт мужа. И в тот момент они показались мне в стократ болезненнее, чем любой удар, который я получил сегодня от Андрея.

— Лен?

Она не услышала, как я к ней подошёл. Девушка прижималась к лежащему на полу Распутину. Граф опирался спиной на стену и смотрел перед собой. Он всё ещё был жив. Я видел, как его глаза смотрят перед собой, изредка моргая, а рот чуть приоткрыт, с тяжестью втягивая в легкие крошечные порции воздуха.

— Елена… — Я тронул её за плечо.

— Уйди…

— Лена, Рома уже побежал за врачами. Тебе тоже нужна помощь. Иди за ним…

— НЕ ТРОГАЙ МЕНЯ!

Её пронзительный крик оказался подобен пощёчине. Девушка повернула ко мне зарёванное, покрытое слезами лицо с горящими от ненависти и горя глазами.

— Не прикасайся ко мне! — прошипела она срывающимся голосом. — Это из-за тебя… всё из-за тебя! Он умирает из-за тебя и твоего брата! ЭТО ТЫ ВО ВСЁМ ВИНОВАТ! ТЫ! ТЫ И ТВОЙ ПРОКЛЯТЫЙ БРАТ!

— Лен, я…

Бесполезные слова комом встали у меня в горле.

— Александр…

Повернувшись на звук своего имени, я встретился глазами с Распутиным. Григорий судорожно вздохнул. Бледный, как смерть, он буквально впился в меня взглядом. Так, словно это было единственное, что ещё удерживало его на этом свете.

— Ваше сиятельство?

Я знал, что он сейчас скажет. Нетрудно догадаться. Какой человек захочет, чтобы любимый ребёнок видел его смерть? Чтобы эти последние жестокие мгновения навсегда отпечатались в его сознании, оставшись с ним на всю жизнь.

Так что да. Я знал, о чём он попросит. А потом готов был увести отсюда Елену, даже если она будет кричать и вырываться.

— Александр… найди… приведи ко мне Виктора.

— Что?

— Я здесь, ваше сиятельство! Я тут. Я помогу вам!

Друг упал на колени рядом с нами, уложив на пол неизвестно откуда приволоченную аптечку. А я едва не застонал от желания выругаться.

— Сань, — негромко, так что никто кроме нас не слышал, позвал он меня. — Я закрыл рану у Лазарева, как смог. Но у него повреждено лёгкое и бог знает, что ещё. Ещё минут пять, и он не выкарабкается.

Просто поразительно. Он ведь всё понимает. Я видел. Виктор срывал пластиковые обёртки с упаковок для повязок и ещё чего-то. Суетился, чтобы оказать первую помощь. Говорил пусть и дрожащим, но ровным, профессиональным голосом, каким привык обсуждать пациентов.

Но он всё понимал.

Распутин умирал у него на глазах. Ещё несколько минут. Может быть, немного дольше, но тут уже ничего сделать было нельзя. И Виктор это видел. Видел и не сдавался, продолжая делать то, что умел. То, чему он учился всю жизнь, чтобы помогать людям…

И Распутин это понимал.

— Н… нет, — хрипло выдохнул бледный старик. — Нет, Виктор. Ты… так ты мне так не поможешь… Но… Есть… есть ещё способ… Ты… Виктор, ты должен…

Григорий не смог проговорить слова и зашёлся в кашле. Я присел рядом с ним. Взяв одну из упаковок, я достал чистую повязку и промокнул ему губы от крови.

— Ваше сиятельство? Вы можете вылечить себя?

— Слишком… слишком мало сил, — выдохнул он. — Но это может сделать он.

— Что?

Друг уставился на графа в полном непонимании. То, что он только что услышал, полностью ломало всё, что Виктор видел собственными глазами.

Распутин не стал вдаваться в объяснения. Наверное, и сам понимал, что времени у него на это нет.

— Елена…

— Д… дедушка? — Девушка, шмыгнув носом, посмотрела на него.

Распутин улыбнулся. Граф поднял руку и коснулся её щеки. Нежно. Подобно любящему отцу.

— Ты должна мне помочь, дорогая моя…

— Да! Конечно, дедуль, всё… всё, что надо! — затараторила она сбивающимся голосом. — Я всё сделаю, только скажи мне, что! Пожалуйста, только скажи, и я всё сделаю…

Бледные губы Распутина тронула короткая, практически через силу выдавленная улыбка.

— Александр, принеси… принеси нож или… нож или скальпель, — с трудом выдохнул он.

Я показал ему тот, который держал в руке.

— Лучше этот, — негромко сказал Виктор, передав мне скальпель.

— Нужно будет разрезать… разрезать кожу, — дал указание Распутин, с трудом произнося слова.

Поняв, что нужно делать, Виктор вынул какой-то пузырёк из аптечки, сорвал с него крышку и с помощью салфетки принялся шустро протирать лезвие трясущимися пальцами.

Бросив на него удовлетворенный взгляд, Григорий тяжело повернул голову и посмотрел на стоящую рядом с ним на коленях девушку.

— Елена…

— Дедуль, я…

— Не сейчас, — остановил он её. — Послушай меня. Мне нужно попросить тебя кое о чём.

В ответ она лишь быстро закивала, сжав губы.

— В тебе есть сила. Дар, который я ненавидел больше всего на свете. Твои папа с мамой пытались это исправить, но у них не вышло. Они действительно хотели для тебя только самого хорошего, дорогая моя. Я не хотел, чтобы кто-то узнал об этом или чтобы ты использовала его. Никогда. Но сейчас… Сейчас ты должна мне помочь.

Елена слушала его в состоянии близком к шоковому. По её лицу текли слёзы, а сама она просто не знала, что ей сделать, чтобы этот кошмар наконец закончился.

А потому она просто кивала.

— Виктор сделает это, — произнёс он. — Но для этого мне нужна твоя помощь, моя хорошая…

Она лишь кивала, готова на всё, лишь бы помочь единственному родному человеку, который остался с ней в этой жизни. В её глазах горела надежда. Настолько сильная и яркая, что мне становилось не по себе от этих эмоций.

— Вот, ваше сиятельство, — негромко сказал Виктор, показав ему чистый скальпель.

— Молодец, мой мальчик, — хриплым голосом поблагодарил его Распутин и протянул свою руку. — Нужен порез. Достаточно… достаточно глубокий, чтобы была кровь, но не слишком сильный…

Виктор кивнул и сделал то, что нужно. Затем Григорий сказал сделать точно такой же и ему самому. На левой руке. Он не вдавался в объяснения. Не тратил силы понапрасну.

А затем он посмотрел на Елену. Когда он сказал ей, что ей нужно сделать то же самое на обеих ладонях, она даже не сопротивлялась. Не протестовала. Сама сунула Виктору руки, со страхом и решимостью глядя на лезвие в его руке.

Наверное, скажи Григорий сейчас, что для его спасения нужна будет вся её рука, она бы и её отдала. Даже не колеблясь.

— Возьми её за руку, Виктор, — выдохнул он. — Я отдам его…

— Что?

— Отдам тебе свой дар. — Распутин зашёлся в приступе кашля, и на его губах вновь выступила кровь, которую я стёр повязкой. — Моя сила работает лишь за счёт жизненной энергии. Моей или… или других людей. Я не могу никому помочь в таком состоянии. Но ты… ты можешь, мой мальчик. Ты справишься.