Островский. Вызов принят! (СИ) - Котович Виктор

Судя по неодобрительной интонации, речь о Медянкине. Отчего-то напарник невзлюбил элементалиста чуть ли не с первой встречи.

— Управление энергией, — Велес подкидывает трость в воздух и ловит её за тонкий конец, балансируя ею на когтистом пальце. — Поглощение, накопление, направить куда надо могу. Ну и разделить на разные потоки.

Трость снова взлетает вверх, но в этот раз ящер перехватывает её как положено — за набалдашник.

И сразу же вперивает в меня внимательный взгляд:

— Или ты думаешь, что здравомыслящим призраком здесь каждый первый после смерти становится?

— А те, которые к вам врагов не пускают, — тоже?.. — начинает было Скороходов, но ящер машет на него лапой.

— У вас тут товарищи помирают вообще-то. Давай лекцию по тутошним порядкам на потом оставим, — абсолютно резонно заявляет он. И вопросительно прищуривается. — Как думаешь, справитесь втроём?

— А куда нам дева…? — начинаю, но тут до меня доходит смысл сказанного. — Так, погоди. Что значит «втроём»?

Ящер недвусмысленно указывает на стоящую чуть поодаль Ларису Ивановну:

— Ну, она, вроде как, вам помогла. Я и подумал, что каждая пара рук на счету. Имеешь другое мнение?

— Она, вообще-то, за нами в пользу конкурента шпионила, — неумолимо напоминает Глеб, косясь на девушку. — Насколько можно довериться ей после такого?

А ещё вернулась с нулевого уровня, куда мы её переправили, и снова к нам заявилась. Будто мёдом ей тут намазано.

— У вас, господа, если помните, есть в распоряжении сила, исключающая возможность предательства с моей стороны, — ехидным тоном напоминает Лариса Ивановна, складывая руки на груди.

Скептически изгибаю бровь, всем своим видом показывая, что отсутствие объяснений меня не устраивает. Блондинка сердито выдыхает.

— Но дедушка прав, — добавляет она с вызовом. — Я помогу. Потому как поквитаться с этими уродами желаю не меньше вашего! Такие не должны топтать землю ни в явном мире, ни, тем более, на Изнанке.

Такую незамутнённую ненависть во взгляде я в последний раз в зеркало наблюдал. Ещё в прежней жизни, до того, как с Шао́си окончательно связался.

Двумя богами клянусь: не врёт эта дама сейчас. А значит, в предстоящем бою мы — союзники.

— А ещё моё портальное устройство разряжено и через кольцо призраков отсюда я одна не выберусь, — припечатывает неоспоримыми аргументами Лариса Ивановна, слегка поведя плечами.

Да… Против пары таких весомых доводов и возразить нечего…

Ох, не о том ты опять думаешь, Кирос!

У тебя рядом люди едва дышат и минус три пальца в перспективе. Догоняй Ваську и поквитайся за отца, наконец!

— Выдай им там и за меня пару оплеух, внученька, — довольно щурится дед. — Чтоб знали, как со славными потомками Гарафены связываться.

Иллюзионистка вздрагивает всем телом, будто по её спине пробежал разом табун мурашек. А две особо настойчивые попытались прорваться спереди, прямо через ткань комбинезона.

— Непременно… дедушка, — произносит Лариса Ивановна таким тоном, будто что-то в словах призрачного старикана её здорово смутило.

Но размышлять о чужих заморочках тем более не время.

— Тогда за ними, пока эти деграданты ещё кому-нибудь не навредили, — приглашающе взмахиваю рукой. И личным примером вдохновляю оставшихся союзников, топая к видимым на дороге следам крови.

Заодно от созерцания Ларисы Ивановны отвлекаюсь, чтоб мысли не путались. Как ни странно, помогает — тут же вспоминаю о важном:

— Глеб, у тебя с боеприпасами как?

— Две обоймы с кинетическими болтами, две электры и одна зажига, — рапортует напарник.

Он засовывает руку в небольшой портал рядом с собой. Секунду спустя его конечность выныривает обратно, сжимая наши сумки и бандольеру Скороходова.

— Держи обратно, а то трофеи будет складывать некуда, — перебрасывает напарник мне моё имущество.

Надеваю сумку на пояс. Уже как голый без неё, честное слово.

— У меня по одной лёд и пламя, остальные вышли. Негусто получается на троих врагов, — оборачиваюсь к девушке, идущей чуть позади. — Лариса Ивановна, а у вас с оснащением как?

— А что, не видно? — с наигранным удивлением восклицает она. — У меня из оружия — только шпильки и неотразимое очарование.

Да уж. Я, конечно, предполагал, что подход у конкурентов отличается от Сорокинского. Но чтобы настолько…

— И чем вы, позвольте узнать, помогать в таком случае собрались? — на лице Глеба буквально написано максимальное презрение. — Будете воздушными поцелуями этих громил в самое сердце поражать?

— У женщин — свои секреты, — легкомысленно подмигивает Брукс в ответ. — И некоторые из них я вам открою.

В ту же секунду Глеб истаивает, словно пригоршня снега в котелке с горячей водой. А ещё пару мгновений спустя я перестаю слышать его шаги.

— Достаточно наглядно? — невинно смотрит на меня иллюзионистка. — Признайтесь, если бы исчезла я, вы подумали бы, что сбежала?

— Что я подумаю — значения не имеет, — не поддаюсь на её уловки.

Вместо этого прослеживаю взглядом цепочку почти чёрных клякс на мостовой, уходящих к ближайшему повороту. И продолжаю рассеянно:

— Мыслям свойственно изменяться, поэтому важны лишь действия. Я всю свою жизнь придерживаюсь этого правила.

— Скучный вы, Кирилл Викторович, — Лариса Ивановна сокрушённо вздыхает, легонько прикладывая ладошку к сердцу. — Но шляпа вам определённо идёт.

— …ницу её прикрывать придётся, — Глеб внезапно материализуется обратно, разом обретая голос. — Мы бы и вдвоём прекрасно справились.

— Вы так и сделаете, просто в более выгодной обстановке, — заверяет его улыбающаяся иллюзионистка. — Сплошные плюсы же: вас не сразу замечают, а моя задница вам обзор не закрывает, находясь в тылу. То есть, в полной безопасности.

Скороходов, который только сейчас понимает, что несколько секунд не слышал своего голоса и не наблюдал собственного тела, резко краснеет. Теперь будет отучиваться сам с собой вслух разговаривать.

— Не переживайте так, Глеб Карпович, — блондинка улыбается ещё шире. — Ваш напарник только что заверил меня, что мысли значения не имеют. Важны лишь действия.

Портальщик смущается ещё сильнее, но перепалка уплывает из моего внимания на второй план. Ведь, свернув за угол, я наконец понимаю, куда тянется цепочка кровавых клякс.

— Какая же ты сука, Рандом! — рявкаю злобно, переходя на бег. — Эти громилы выбрали самую широкую дорогу: прямо ко дворцу старейшин!

— Это плохо? — Лариса Ивановна почти сразу догоняет меня и легко держится рядом, ничуть не отставая.

— Это катастрофа! — рычит появившийся прямо из воздуха рядом с ней якул. — Там в подземелье спит почти четверть всего города. Если они поймут, какой рычаг давления попал к ним в руки…

— …нам придётся с ними договариваться, — резюмирую, ускоряясь до предела. — И выгодных условий в этой сделке нам не предложат…

— Стойте! — орёт нам вслед Глеб. — Если срочно до дворца добраться надо, то куда вы так рванули?

Резко торможу и с досадой хлопаю себя по лбу. Иллюзионистка как на стенку налетает, едва не высекая каблуками искры из мостовой.

— Я, возможно, отстала от современных веяний, — насмешливо усмехается Лариса Ивановна, — но до сих пор самым быстрым способом добраться до цели был бег. Если, конечно, у вас тут автомобиль не припрятан.

— Лучше, — заверяю госпожу Брукс. — Скажите, можете нас троих под ящеров замаскировать? Чтоб хотя бы на пару секунд Ваську с подельниками запутать.

— Да, могу, только зачем? — недоумевает женщина.

— Скоро сами всё поймёте, — киваю Глебу, готовясь к перемещению. — Приступайте немедленно.

Лариса Ивановна прижимает пальцы к вискам, концентрируясь.

Секунду спустя окидывает нас взглядом — и на её месте оказывается золотистая ящерка в платье кирпично-красного цвета. Смотрю на свои чешуйчатые, зелёные, как у якула, лапы и киваю Скороходову, обернувшемуся жёлтым рептилоидом:

— Поехали, — хватаю Ларису Ивановну за лапки. — Главное — постарайтесь удачно приземлиться.