Егерь. Системный зверолов (СИ) - Скиба Николай

Она, разумеется, не ответила, но заметил, как слегка дрогнул кончик её хвоста.

Я медленно пошёл в сторону леса. Кошка двинулась параллельно, держась в тени деревьев. Она не собиралась идти рядом — слишком гордая для этого, но и упускать из виду меня тоже не хотела.

— Как хочешь, — пробормотал я, входя в безопасную зону.

Я шёл по лесу, внимательно осматривая каждый куст, каждое дерево. Красавчик время от времени спрыгивал с плеча и обследовал особенно интересные места, а потом возвращался обратно.

А кошка всё следовала за нами, держась на расстоянии метров в тридцать. Иногда я видел мелькнувший в кустах полосатый бок, иногда пару жёлтых глаз, наблюдающих из-за древесного ствола. Она была осторожна, но не скрывалась полностью.

Дошёл до того места, где вчера нашёл след. Четыре пальца с втянутыми когтями, мягкие подушечки, но слишком глубокий след для зайца.

Осмотрелся, принюхался, прислушался. Лес жил своей обычной жизнью — шелестели листья, журчал ручей, где-то вдали каркала ворона.

Мы уходили всё глубже в лес, и с каждым шагом я чувствовал, как азарт охотника просыпается во мне с новой силой.

Красавчик семенил рядом, его золотистые искры в шерсти мерцали в пятнах солнечного света. Время от времени он останавливался, принюхиваясь к воздуху, и я видел, как его маленький нос дрожит, улавливая запахи.

След терялся на каменистом участке, где грунт был слишком твёрдым для отпечатков. Но я знал, что делать, не зря учил читать природу, а не только следы на земле.

Внимательно осмотрел окрестности. В сибирской тайге я давно научился видеть историю, написанную на языке сломанных веток, примятой травы и потревоженной лесной подстилки.

Кусты барбариса росли особенно густо, образуя естественные коридоры между зарослями. На некоторых ветках я заметил что-то интересное. Подойдя ближе, разглядел крошечные клочки шерсти на колючках — серо-коричневые, жёсткие на ощупь, с необычным металлическим отливом.

— Вот и ты, — пробормотал, аккуратно снимая шерстинки с шипов. — Протискивался тут, да зацепился.

Пощупал волоски между пальцев. Странная структура — каждая шерстинка казалось полой внутри, как игла. И расположение клочков говорило о многом: они висели на уровне моего пояса, значит, зверь был крупнее обычного зайца. А направление, в котором были повёрнуты зацепившиеся волоски, показывало путь его движения.

Я встал и пошёл по этому невидимому следу. Там — обломанная ветка на высоте полуметра, явно задел кто-то тяжёлый. Здесь — едва заметная вмятина в мху, слишком глубокая для его веса. Значит, он не просто бежал — прыгал. Мощно отталкивался.

— Задние лапы сильные, — пробормотал себе под нос. — Как у зайца, но мощнее.

Красавчик тем временем принюхивался к каждому кусту, его поведение подсказывало мне направление. Вдруг горностай замер, навострив ушки, и уставился в заросли кустарника слева от нас.

Я инстинктивно затаился. Когда звери вот так замирают, значит, что-то происходит. Прислушался, задержал дыхание.

Сначала тишина, а потом…

Вот оно — едва различимое шуршание! Не ветер, движение слишком ритмичное. Что-то осторожно перемещалось в зарослях, методично, будто обнюхивая каждую веточку.

Кормится. Не убегает, не прячется. Завтракает.

Медленно повернул голову в ту сторону. Между ветками мелькнуло что-то серое. Я начал подкрадываться, ставя ноги так, как учил дед — сначала носок, потом пятка, вес тела переносить плавно.

Ошибка.

Здешние звери не такие, как в моём мире. Чёрт бы побрал их обострённые чувства к татуировкам Зверолова.

Как только я сделал первый шаг, даже самый бесшумный, из кустов выскочило нечто невообразимое.

Тело зайца, но крупнее — размером с небольшую собаку. Длинные уши торчали вверх, постоянно поворачиваясь, как локаторы. Мощные задние лапы с развитой мускулатурой говорили о невероятной прыгучести. Но главное…

Вся спина была покрыта острыми, как бритва, колючками. Они торчали рядами, словно чешуя дракона, переливаясь на солнце стальным блеском.

Иглистый ушкан. Уровень 11. Эволюционный ранг F .

Зверёк застыл на мгновение, уставившись на меня круглыми чёрными глазами размером с вишню. В них читалось не только испуг, но и оценка угрозы. Умный.

А потом…

Взрыв движения!

Мощные задние лапы толкнули его вперёд с такой силой, что я едва успел проследить перемещение. Каждый прыжок покрывал огромное расстояние, зверь летел между деревьями, как пущенная из арбалета стрела. Колючки на спине сложились назад, уменьшая сопротивление воздуха.

За считанные секунды он преодолел метров двадцать и растворился в чаще, оставив лишь колыхающиеся ветки да облачко взвешенной в воздухе пыльцы.

— Твою-то мать, — выдохнул я, моргая от неожиданности. — Вот это резвость. И как это приручить, не знаешь, Красавчик?

Такой скорости я не видел даже у тех серых волков. Но тут работала и магия и эволюция — у существа до совершенства доведён механизм спасения. Каждая линия тела была подчинена одной цели: убежать от опасности быстрее любого хищника.

Красавчик тявкнул, будто говоря: «Я же предупреждал!»

— А я-то что, — пробурчал, почесав его за ухом. — Думаешь встречал что ли таких? И давай на чистоту, мне вообще-то нужен физический контакт. Видел его индекс и как он рванул? Да он уровнем выше кошки! Редкий зверёныш, для безопасной зоны так точно.

Но я не расстроился. Наоборот — теперь у меня была информация. А информация для егеря дороже золота.

Подошёл к месту, где кормился зверь. Здесь была целая энциклопедия его повадок.

Сначала изучил следы. Отпечатки передних лап были небольшими, с острыми коготками — классика для грызунов-землекопов. А вот задние лапы… Они оставляли глубокие вмятины, диаметром с мою ладонь. При том, что зверь весил максимум килограммов пять, такая глубина говорила об невероятной мощи толчка.

— Смотри, Красавчик, — показал горностаю. — Видишь разницу? Передние лапки для копания, задние — для прыжков, как у кенгуру.

Я настолько привык разговаривать со своим питомцем, что уже по привычке объяснять ему свои мысли.

Рядом со следами обнаружил помёт — мелкие катышки тёмно-коричневого цвета, почти чёрные. Один разломил и внимательно рассмотрел содержимое. Растительные волокна, измельчённые семена, кусочки корней. Никаких следов мяса, костей, хитина насекомых.

— Чистый вегетарианец, — кивнул сам себе. — Значит, колючки только для обороны.

Это многое объясняло. Травоядное не охотится, значит, ему не нужна агрессивность хищника. Зато нужны способы спасения от тех, кто на него охотится. Скорость плюс броня — идеальное сочетание.

Внимательно изучил место кормёжки. Несколько стеблей были аккуратно срезаны у основания — работа острых резцов. Но главное открытие ждало меня в стороне: небольшая ямка в земле, откуда торчали обгрызенные корешки.

Присел на корточки, изучая раскопку. Земля выбрана аккуратно, горкой сложена рядом. После кормёжки зверь засыпал ямку обратно, скрывая следы.

— Неплохо, — оценил я. — Не оставляет после себя приманки для хищников. Инстинкт самосохранения развит до совершенства.

Красавчик тем временем принюхивался к разным кустам. Вдруг он подбежал к одному из них и начал копать лапками землю.

— Что там, дружок? — тихо спросил я, присаживаясь на корточки.

Подойдя ближе, я увидел торчащие из земли корни — толстые, мясистые, с характерным сладковатым запахом.

— Тот же самый горечь-корень, — протянул я.

Так-так-так… Если зверёк питается именно такими корнями, значит, у него есть излюбленные места кормёжки. Не случайные набеги, а регулярные маршруты к проверенным «столовым».

Я поднялся и начал методично обследовать окрестности, расширяя радиус поиска. И точно — в двадцати шагах обнаружил ещё одну замаскированную раскопку. Потом ещё одну. И ещё.

Постепенно передо мной выстроилась картина. Зверёк жил по строгому расписанию, обходя свою территорию и проверяя кормовые точки. Некоторые ямки были свежими, другие — постарше, но все аккуратно засыпаны.