Королевская кровь-13. Часть 2 (СИ) - Котова Ирина Владимировна

Брачный браслет постреливал остренькими разрядами. Яростное чувство собственничества полыхало внутри ярким пламенем — в такие минуты мне хотелось оставить на муже как можно больше своих меток. И он никогда не был против. Как и сейчас — когда глядя потемневшим взглядом, расстегивал молнию на брюках.

Впрочем, потом, опустив меня на кровать, он вернул долг сполна.

Платье безбожно помялось, чулок поехал, да и на завтрак мы опоздали. Нужно было заново освежиться — что мы и сделали, отходя еще от нашей игры.

В спальне, когда мы вернулись из душа, пахло ветром, влагой и солью. Черная нить лежала на полу, и Люк, подняв ее, с наслаждением потерся о темные зерна щекой. Я снова села за зеркало будуара, а он подошел и застегнул колье в три оборота на мне.

Холодные зерна, горячие пальцы. Изумительное ощущение.

— Ты так красива, — сказал он, и, склонившись, лизнул мне затылок вниз к ожерелью. Коснулся его зубами и отпустил.

На шее мужа от жемчужной нити осталась красная полоса, и Люк, все поглядывая на меня в зеркало шальными глазами, попробовал залечить ее сам. Как и прокушенную губу. С губой он справился, но на шее бледноватая уже расходящаяся в зеленоватый полоса осталась.

— Чуть попозже окончательно растянется, — проговорил он, поймав мой взгляд.

— Надень рубашку с высоким воротничком, — посоветовала я со смешком, кутаясь в мохнатый теплый халат. Обожаю это чувство эйфории после пролета на эмоциональных качелях.

Он действительно пошел в гардероб, вернулся, застегивая пуговицы на рубашке под подбородок. Встретился со мной взглядом. Я скептически посмотрела на измятое платье и тоже пошла в свою гардеробную — теперь взяла белое.

Тело чуть поднывало, но мне было хорошо. А значит — все на пользу.

— Если бы тебя не было, Марина, — сказал он проникновенно, когда я вернулась, — я бы сдох от тоски.

— Я бы тоже, — откликнулась я нежно. — Кто бы мне еще позволил так вести себя, Люк?

Он усмехнулся, но глаза его сверкнули той же эйфорией, что испытывала я.

31 мая, Иоаннесбург, Зеленое крыло

Майло Тандаджи был очень, очень занят. Освобождаемые на юге Рудлога территории требовали больших усилий со стороны внутренней разведки. Выявлялись рудложцы, сотрудничавшие с врагом, вызнавалось, по доброй воле они это делали или под принуждением. Вместе с армией в лесах Севера и дубравах, растущих по берегам рек на степном Юге, искали схроны иномирян, отлавливали их самих. Работали с пленными, выясняя положение и полезность в деле возможного будущего обмена.

Лично Тандаджи отбирал агентов, которые вместе со спецназом пошли на Лортах в твердыню к Ренх-сату. В Зеленое крыло уже был доставлен образец напитка, лишающего памяти, и Тандаджи велел научному отделу изучить его — флора Лортаха и по рассказам принцессы Алины казалась очень перспективной для задач разведки.

Агентам, ушедшим на Лортах, предстояло не только обеспечивать лояльность Ренх-сата, но и собирать данные о мире — о его политическом строе, силе и слабости всех правителей, о его ресурсах и перспективах. Пусть портал и находился в соседних Песках, все страны Туры словно получили в соседи несколько десятков непредсказуемых государств — и нужно было понимать, что от них ждать и как с ними взаимодействовать, если Ренх-сат не выполнит свою роль барьера между Турой и Лортахом.

А еще остро стоял вопрос о возвращении пленных с Лортаха, и все разведки мира, включая вотчину Тандаджи, замерли в выжидании. Идея послать жрецов с известиями, что боги все еще бьются здесь и требуют вернуть всех пленников с Туры им на жертвы, придуманная Дармонширом, была, как обычно, слегка безумной. Но за это Тандаджи его и ценил. Она вполне могла сработать.

На случай, если не сработает, если кнесы другого мира узнают, что их обманывают и решат отыграться на заложниках, спешно создавалась международная армия, которая сможет оперативно, в течение суток войти в портал и разойтись по материку в попытке спасти тех, кого не успели убить из страха или злобы. Это уже была задача военных, и координацией со стороны спецслужб занимался Игорь, как руководитель внешней разведки, но и Тандаджи должен был быть в курсе.

Он опять почти не появлялся в кругу семьи. Таби терпела, понимала, но он видел, как она обижается и грустит, и все чаще задумывался о заместителе. А лучше о двух.

Этим он и поделился с Игорем на днях. Достойных кандидатур на местах было много, он сам бы назвал с десяток, кого можно было вывести из полевой работы и поставить на замещение, но в том-то было и дело, что выдергивать того, кто блестяще справляется на своем участке, оставляя там дыру, не хотелось.

— Возьми Вершинина, — предложил Стрелковский сразу же. — Зря что ли ты ему подполковника после событий в бункере выписал? Дорофея Ивановна о нем отзывалась в превосходной степени. Умен, верен, принципиален, патриот, аристократ. И не женат, что важно, семья не будет отвлекать. Гибкости не очень много, но это нарабатывается. Люджина же наработала, хотя тоже военная и прямолинейная.

Тандаджи, допивая горький кофе, посмотрел на него с благодарностью.

— Поговорю с ним, — он закрыл глаза на мгновение. — Спасибо, Игорь Иванович. А то что-то я замотался.

— И к Поляне присмотрись, пока его не сообразили сманить в помощники к Кляйншвитцеру, — посоветовал Стрелковский. — Вернется с Юга и хватай, сажай на контракт такой, чтобы ему слезть не хотелось. Ситников однозначно уйдет в Пески, ты его к Управлению при всем желании не прикрепишь, иначе Владыка Четерии тебе точно голову откусит.

— Этот может, — не стал спорить Тандаджи. Он бы и поборолся за Ситникова, но после войны богов проникся к Четери небывалым уважением и думал, что лучше пожертвовать сейчас одним из лучших магов, зато через несколько лет или десятков лет этот маг вернется в Рудлог и будет передавать искусство боя дальше уже здесь. — А Поляна еще маловат для заместителя.

— Маловат, — согласился Стрелковский. — Но можешь взять его адъютантом.

— Заскучает, — качнул головой Тандаджи. — Он склонен к полевой работе.

— Согласен. Но он из той породы людей, которых легко привязать ростом, Майло. Сам видишь, парнишка амбициозен, он у тебя тут карьеру сделает, если по рукам бить не будешь. Заменит тебе Кембритча.

— Этого никто не заменит, — с легкой сентиментальностью ответил Тандаджи. — И про Поляну ты тоже прав, Игорь. Воспитать его можно, если дурь в нужное русло направлять, — и он, приняв решение, поднял трубку. — Андрей Юрьевич? Передавайте командование бункером помощнику. Езжайте в Зеленое крыло. Разговор к вам есть.

Игорь поднялся было, чтобы уйти, но Тандаджи, слушая ответ, махнул ему рукой, мол, подожди. Положил трубку.

— Ты мне помог, и я тебе помогу, — сказал он. — Отправь Люджину в отпуск. Неладное с ней, видишь?

— Вижу, — не стал отрицать Стрелковский. — Неладное — это мягко сказано. Я уже и так, и этак. Не хочет она. Не силой же увозить, Майло.

— Можно и силой, — невозмутимо сказал Тандаджи. — Иногда с такими как Люджина и нужно силой, Игорь, чтобы сберечь.

Стрелковский невесело кивнул и вышел. А Тандаджи кинул взгляд на шкаф с личными делами сотрудников. Большинство из них хранились в архиве Управления, но копии тех, кого он особо отмечал, или тех, кто занимался секретными делами, были у него. В шкафу, который никто, кроме него самого, безопасно открыть не мог.

Дармоншир, которого Тандаджи по привычке называл Кембритчем, позвонил не так давно и сообщил, что прямо сейчас находится в покоях своей супруги во дворце Рудлог и с удовольствием навестит начальника, если тот уделит ему минутку.

— Тридцать секунд, — мрачно сказал Майло в трубку, и бывший подчиненный хохотнул и пообещал:

— Я управлюсь в десять, начальник.

— И ни секундой больше, — предупредил Тандаджи и положил трубку. И улыбнулся. Кембритча он будет видеть рад.