Скальпель против волшебства (СИ) - Волконская Мария Николаевна

– У нее для этого слишком хороший вкус, – кивнул Бэлкинг.

Орион повел их по залу, мимо дам, разодетых в шелка, развевающихся при каждом шаге. Мимо мужчин в парчовых камзолах с воротниками, затянутыми под самое горло. Их лица были учтивы, а голоса любезны, но в каждом взгляде пряталось напряжение и кровожадный интерес.

Среди богатства фактур и ароматов, замысловатых причесок и фамильных украшений, Рите начало казаться, что от нее несет навозом.

– Не бойтесь их, ара, – дружелюбно прошептал Орион, отгораживая Маргариту от назойливо вельможи, – они все здесь, будто актеры на сцене. Все знают, что скоро опустится занавес, но каждый надеется, что успеет переиграть свою роль.

Орион ей определенно нравится. Почему же поговорка «Скажи мне, кто твой друг» ни разу не сработала с Бэлкингом?

Все шло отлично до того момента, пока у самой лестницы в Восточное крыло, когда до покоев королевы оставался всего один пролет, дорогу им не преградил еще один человек.

– Его Величество король Эдгар велел не пускать в покои супруги посторонних. Допущены только действующие придворные маги и лекари, – процедил он, глядя в упор на Тариса.

– Это было до того, как ты напоил королеву ведьминой рутой или после? – парировал Бэлкинг. – Я здесь по личному приглашению Фейлины, Гаривар. О чем тебе, разумеется, прекрасно известно.

– Но, возможно, мне стоит узнать у Ее Величества, по какой причине ты не пропускаешь к ней лекарку, которую она так ждет? – добавил Орион.

– Довольно! – холодно вставила Маргарита и принялась подниматься по лестнице, просочившись мимо Гаривара. – Можете оставаться здесь и выяснять отношения «по-мужски» дальше. А мне нужно скорее осмотреть роженицу.

– Вы даже не лекарь! – рявкнул маг. – С таким же успехом я мог бы притащить городских пупорезниц!

– Возможно, именно так вам и следовало поступить! Уверена, любая из них знала бы, что ведьмину руту можно использовать только при полном раскрытии для облегчения болей от спазмов! – Она с удовлетворением наблюдала, как вытягивается лицо ни слова не понимающего мужчины. – А теперь, прошу меня извинить. – Рита с вызовом вскинула подбородок. – Лорд Бэлкинг, не забудьте мою сумку!

***

Фейлина оказалась зрелой, темноволосой и смуглой женщиной тридцати семи лет. Даже лежа в одной ночной рубашке, мокрая от пота и измученная болями, она держалась с поистине королевским достоинством, простотой и дружелюбием.

– Меня зовут Марго, – Рита поклонилась, – мы с лордом Бэлкингом прибыли помочь вам, Ваше Величество.

– О, как я рада видеть вас, – ответила Фейлина, пытаясь отдышаться между схватками. – Знали б вы, как мне опостылели эти заискивающие лица. Только лебезят и топчутся вокруг! Блеют, что козы, а толку никакого. А! – королева снова скривилась от боли и сжала в кулаках простыни.

Маргарита положила сумку на край кровати, не дожидаясь приглашения, и принялась за дело. Первым делом достала тонкую приталенную склянку с песочными часами и перевернула. Зерна осыпались быстро и ровно.

– Постарайтесь сказать, когда снова начнется, – коротко бросила она и уже в следующую секунду присела рядом, приподняв край ночной рубашки. Живот был твердым, высоким, с потемневшей линией по центру. Она приложила ладони, поводила пальцами по бокам. Движения были отточены, уверенные, почти машинальные.

Стук сердца плода был четким, учащенным, но без патологий. Она кивнула сама себе. Лицо осталось спокойным.

– Хороший тонус. Сердцебиение плода ровное, без признаков гипоксии. Ребенок лежит правильно. Если все пойдет как надо, роды пройдут естественным путем. Только вот…

– Что? Что там? – спросила королева, тяжело дыша.

Маргарита приложила к животу акушерскую трубку, потом коснулась живота, привычно пробираясь через слои кожи и мягких тканей.

– Их двое, – отозвалась Рита. – Вы знали?

– О, хвала Свету! Мы боялись, что это какое-то уродство, – всхлипнула королева.

Доктор глянула на часы:

– До следующей схватки три с половиной минуты. Интервал сокращается. Подготовьте три таза с кипяченой водой, – скомандовала она, не оборачиваясь. – Заварите это, – Рита достала из сумки заранее отобранные смеси трав, – и побольше.

Служанки в углу суетливо перебирали простыни, готовили свежие полотенца. Девушка в голубом переднике принялась ровнять края, пока остальные принялись мыть руки с мылом до самых локтей, как приказала, сделавшая тоже самое лекарка.

Тарис стоял у изголовья, как будто не знал, куда себя деть. Потом вздохнул, положил ладонь на лоб королевы. Плечи ее сразу расслабились, измученная женщина облегченно выдохнула.

– Легче? – спросил маг.

– Да, – Фейлина кивнула. – Спасибо. И не убирайте руку, Мастер Тарис, – чуть капризно попросила королева.

Маргарита осмотрела ее еще раз. Вены на ногах не набухли, отеки умеренные, пульс четкий.

В комнате пахло несвежим бельем. На полу под комодом валялся засохший финик. Шторы висели криво. Скатерть на столике залита каким-то высохшим отваром.

Видно было, что уборку здесь давно не проводили. Королева явно давно никого не пускала в спальню, несмотря на придворный этикет.

– Следующая схватка через три минуты. – Рита кивнула сама себе. – Начинается активная фаза. Вы не звали повитуху?

– Присылали троих, но я их выгнала, – отозвалась королева и тут же ахнула, схватка была уже сильнее. Отдышавшись, она продолжила: – Всех отбирал Гаривар, мерзкие тираничные тетки, во всем слушающиеся гильдейских лекарей. Тех я тоже прогнала.

– Характера вам не занимать, Ваше Высочество, – хмыкнула Маргарита.

– Пожили бы с мое в этом змеином гнезде, еще и не такие зубы бы отрастили, – с плохо скрываемой гордостью заявила Фейлина.

Рита осмотрела кровать, прикинула, как придется принимать роды. Комнату следовало готовить к настоящему бою.

– Принесите еще люминосов. И откройте ставни, тут слишком душно. Выполняйте все в точности, как я скажу, и не мешайтесь под ногами. Вас, лорд Бэлкинг, это касается в первую очередь.

Служанки переглянулись. Тарис тихо усмехнулся, но глаз от лица Маргариты не отвел.

Она знала, что все может пойти не так, но пока все было под контролем. И это, как ни странно, успокаивало больше, чем любые заклинания.

***

К вечеру в глазах у Риты темнело от усталости. Люминосы отсвечивали голубым на латунных кольцах штор, на ручках шкафов и влажной коже королевы, которая уже не открывала глаз между схватками. Воздух стал густым от трав, дыхания и пота.

Фейлину вырвало на третий час борьбы, потом еще дважды в промежутках между схватками. Служанки успевали подставлять тазы, одна убирала, другая тут же мыла пол, третья держала наготове воду и кубик льда. Простыни менялись без конца, как и кипятился поддерживающий силы отвар.

Королева не жаловалась, не стонала. Только хрипло просила дать передышку, хватая Тариса за руку. Лорд не отходил ни на миг. Он молчал, только порой сжимал ладонь королевы или касался ее лба, когда боль делалась слишком сильной. С каждым часом он бледнел, но виду не подавал. Маргарита ни разу не обернулась, чтобы посмотреть на него, все внимание было сосредоточено на происходящем.

Доктор работала без остановки. У нее болела спина, затекли пальцы, пересохло в горле, но она даже не заметила. На автомате давала указания, проверяла пульс, слушала дыхание, корректировала положение королевы. Все шло правильно, пусть и долго. Первые роды редко бывают быстрыми.

Когда часы показали за полночь, наконец появилась девочка, скользнув прямо в руки Маргарите. Маленькая, влажная, с темными волосами и пушком на крохотных ушках. Ее крик прозвучал резко и уверенно, очень по-хозяйски. Одна из служанок тихо всхлипнула, а потом открыто разрыдалась.

Рита завернула новорожденную в чистую ткань и аккуратно положила матери на грудь. Фейлина дрожала, но улыбалась. Закрыла глаза, устало откинулась на подушку. По виску скатилась капля, не то пот, не то слеза. Королева стала еще красивее, ничего в ней не напоминало монаршую особу. Просто обыкновенная женщина, с первого взгляда влюбленная в свое дитя.