Скальпель против волшебства (СИ) - Волконская Мария Николаевна

Но процесс был еще не окончен. Второй ребенок не торопился на свет. Схватки стали слабыми, потуги вялыми. Маргарита нахмурилась, внимательно ощупала живот, прислушалась. Проверила частоту сердцебиения, помогла сменить роженице позу, подложив валик под поясницу.

Прошло почти двадцать минут. Густая тишина снова воцарилась в комнате. Тарис без устали вливал в королеву остатки собственных сил, хотя и сам уже напоминал болезного.

Когда она достала второго младенца, тот был холоднее, чем должен. Слишком тихий, слишком легкий.

На Риту словно навалились стены. Даже люминосы будто потускнели.

Рита провела весь необходимый осмотр, все сделала по правилам, как написано в учебниках. Прочистила дыхательные пути, простимулировала, снова проверила.

– Он не дышит, – сказала она сдавленным голосом. – Тарис, я…

Она смотрела на недвижимое тельце, и, хотя еще ощущала слабую нить его утекающей сквозь пальцы жизни, не понимала, что ей делать.

– Я не могу…

Одно дело хоронить безнадежно больных или проживших долгую жизнь взрослых, и совсем другое смотреть на ребенка, который даже не успел вдохнуть эту жизнь в себя.

Говорят, у каждого хирурга есть свое кладбище. Поговорка, старая, как сам мир. Но, сколько бы тебе ни было лет, и какое бы кладбище ты ни собрал, окропляя слезами, никому не хочется добавлять в него еще одну могилу.

Тарис мягко, но уверенно отодвинул Маргариту и выставил вперед ладони, не касаясь бездыханного малыша. Девушка осела на пол. Сейчас она как никогда верила в магию.

Воздух в комнате на мгновение застыл, свечи дрогнули, но никто не шелохнулся.

От рук Бэлкинга исходил свет. Мягкий, ровный, будто пропущенный сквозь тонкое стекло. Маргарита смотрела на этот свет и внезапно почувствовала, как уходит в него взглядом. Проваливается внутрь себя. Что-то вытесненное, закрытое поднималось наружу. Она заставила себя смотреть и не отворачиваться.

Воспоминание пришло мгновенно. То самое, что каждый раз ускользало от нее, прячась на задворках памяти, оберегало психику, не позволяя уйти за грань.

Там тоже был свет, но другой. Белый, ослепляющий, с резкими тенями. Она слышала визг тормозов и скрежет металла. Съежилась от ожидания удара. Вспомнила резкую боль и собственный страх в раскаленном от ужаса сознании. Тьму. И тишину, в которой кто-то едва уловимо позвал ее. И она откликнулась на призыв. Добровольно.

Младенец вздрогнул в руках Тариса. Сделал вдох и еще один. Потом закричал, тихо, но уверенно оповещая всех о рождении наследника империи.

Рита опустила лицо в ладони, слезы потекли сами. Это был слезы облегчения и радости. Память не оставляла сомнений. Она больше не прятала правду, услужливо подменяя фрагменты.

Тарис не лишал Риту привычной жизни. Тот мир для нее закончился, а лорд, сам того не зная, подарил ей новый.

Эпилог

Эпилог.

На пьедестале у самого трона стояла двойная люлька. Высокий балдахин из перламутровой ткани скрывал младенцев от посторонних глаз, создавая подобие шатра, освещенного изнутри. Глашатай с пафосом объявлял приближение очередного вельможи: титулы, регалии, особые заслуги перед двором или степень родства с королевской семьей. Аристократы подходили, кланялись и отступали, освобождая место следующим.

Фейлина сдержанно улыбалась, а Эдгар раздувался от гордости, едва не лопаясь.

В зале царила теснота. Шлейфы платьев цеплялись за шпоры на сапогах, когти фамильных гербов рвали кружевные оборки. Люди смеялись и сплетничали, хор голосов нестройно накладывался на музыку. Маргарита то и дела ловила на себе любопытные взгляды, стараясь выглядеть благожелательно и держать спину ровно.

Она зевнула, что было не так-то просто сделать в корсете, беспощадно сдавливающим ребра. Приходилось сражаться за каждый вздох.

«Скорее бы изобретение Лайны добралось до столицы. Это же просто орудие пыток!»

Воздух был пресыщен ароматами цветов. Всюду вдоль стен и на столах с угощениями благоухали огромные букеты. Охапки лилий, лотосов и несметное количество роз источали густой аромат, что тяжело расползался по залу, отбирая у Риты с таким трудом добываемый кислород.

Голова кружилась. Доктор попыталась незаметно ослабить завязки на спине. Платье, присланное лордом, отливало благородным синим, фамильным цветом дома Бэлкингов, и сидело идеально, но было совершенно не приспособлено для носки.

Чьи-то белые пальцы пробежались по складкам шелка на плече:

– Говорят, привычка – вторая натура.

Рита обернулась. Белокурая красавица с идеальной кожей и неприлично роскошным декольте холодно улыбнулась:

– Когда-то лорд Бэлкинг присылал такие платья мне, – негромко произнесла она. – Но, видимо, вам в этом фасоне некомфортно. Выглядите… напряженной, ара Марго.

Не дожидаясь ответа, девушка скользнула прочь, нагло втиснувшись между придворными, окружившими Тариса. Дотронулась до запястья Бэлкинга. Он галантно поцеловал ей руку.

Маргарита отвернулась, сделала вид, что рассматривает люстру. Магические шары под потолком мерцали ровным светом. Один из них чуть дрогнул. Кто-то в зале пошатнулся, рассмеялся, кто-то буркнул «Пардон». Рите нестерпимо захотелось уйти к себе.

– Устали?

Орион появился неожиданно. Встал рядом, абсолютно не заботясь о соблюдении дистанции и протянул бокал с чем-то янтарным.

– Когда можно покинуть прием, не нарушая приличий? – спросила девушка.

– Через двадцать семь минут, – серьезно ответил архивариус. – Хотите, я проведу вас? Правда, уже завтра все будут судачить о нас, делая самые гнусные и пошлые предположения.

Рита улыбнулась:

– О том, что я урвала завидного жениха?

Орион удивленно вскинул бровь:

– Боюсь, завидная партия здесь вовсе не я, ара.

«Вот это поворот. А ведь еще вчера я была деревенской травницей. Все-таки, эта Эльдория – страна возможностей».

– Я еду с вами в Греймур, – продолжил Орион. – Греттусу пригодится помощник, а идея восстановить добычу грозовых камней…

Рита кивала, особо не слушая. Она продолжала следить за Амалией. Та, блистательная, легко опиралась на плечо Бэлкинга, смеялась, касаясь его локтя, поправляла серьги. Он не отстранялся, что-то рассказывая.

– Ара, вы слышите? Можем идти, – Орион вернул к реальности.

– Благодарю, – ответила Рита, и голос ее чуть дрогнул.

Он не стал спрашивать, что с ней. И за это она была особенно благодарна.

***

Маргарита складывала вещи, по-прежнему не понимая, зачем ей столько шляпок, кружевных перчаток, меховых накидок и платьев, которые она ни разу не надевала. Щедрые дары Фейлины были прекрасны, а потому неприкосновенны. Отказаться означало обидеть королеву, а она уже итак отклонила слишком много: титул, прислугу, личные покои во дворце.

В дверь постучали. Не дожидаясь ответа, вошел Тарис. На нем был новый парадный костюм, белые волосы еще влажно блестели. Это было не похоже на педантичного лорда, наверное, он куда-то спешил.

– Уже уезжаете? – спросил он.

– Мне не место при дворе, мне здесь душно. Во всех смыслах, – хмыкнула девушка. – Я не видела вас последние пару дней. Очевидно, вас можно поздравить с восстановлением в должности?

Доктор и правда была почти все время занята, предпочитая заботы о здоровье новоиспеченной матери и младенцев пирам и балам в честь радостного события.

– Да, полностью оправдан, – он поклонился. – Одного грозного взгляда Ее Высочества хватило, чтобы Эдгар подписал указ быстрее, чем сказал «доброе утро».

– Рада за вас, – она надеялась, что это прозвучало искренне. Вряд ли они теперь увидятся. Тарис не скрывал, что терпеть не может Греймур, и, вероятно, никогда туда больше не приедет. Его жизнь здесь, в столице. Единственный человек, называющий ее настоящим полным именем, продолжит свою великолепную жизнь за много сотен километров от нее. И, наверное, так было правильно.

– Говорят, у великой целительницы Марго теперь большие планы, – заметил Бэлкинг, вынимая из коробки абсурдную шляпку, похожую на мухомор, и задумчиво покрутил в руках. – Академия Лунных Искусств, если не ошибаюсь?