Проклятье Мира (СИ) - Черника Ника

Я сплю долго, несколько раз пытаюсь проснуться, слыша голоса и чувствуя дневной свет, и не могу, снова и снова проваливаясь в сон. Словно организм решил, что хватит, пора ему восстановить силы на все сто.

Когда, наконец, просыпаюсь, вижу оставленный на столике завтрак. Каша и запеканка успели остыть, но мне все равно, чувствую звериный голод и накидываюсь на еду. Внезапно приходит вопрос: а наш ребенок, каким он будет? Я человек, Мир — оборотень, выходит, он станет полукровкой? Сможет обращаться, как и его отец? А если будут проблемы, как с Кеином? И могут ли ему передаться мои способности? А кто вообще я? Кто теперь, после случившегося вчера?

Со стуком в дверь появляется одна из работниц, везет обед. Я, не дожевав, проглатываю кусок запеканки.

— Уже обед? — спрашиваю изумленно.

— Да, милая, — бабулька улыбается мне. — Забирай тарелки.

Я не отказываюсь, поблагодарив, принимаюсь за суп. Ох, как вкусно. Даже не помню, когда я последний раз толком ела. А еще второе, не уверена, что осилю после завтрака. Хотя…

— О, вижу аппетит хороший, — в палату заглядывает дядя Эл, снова проглотив недожеванный кусок, я вскакиваю, чтобы обнять его.

— Как там дела? Что вообще происходит? — первый вопрос, который сразу срывается с губ.

— Подписали мирный договор, это то, что я знаю точно. Сейчас представители магов и оборотней договариваются о дальнейшей жизни.

Он присаживается на стул, я продолжаю есть.

— А Академия?

— Маги и часть оборотней посетили ее, но не нашли никого из верхушки. Все сбежали, плюс унесли часть важных бумаг и вещей из хранилища.

— И что это значит? Они не отступят от своих целей?

— Вряд ли сейчас они представляют для нас опасность, — пожимает дядя плечами. — Они имели власть, когда им подчинялось большинство, а теперь этому наступил конец. Будет поведана правда о великих магах и оборотнях, а множестве смертей каждые пятьсот лет, много чего еще… К власти они уже не вернутся. Ходят слухи, что власти вообще не будет, как и границ. В идеале, конечно.

— Как это? Каждый может жить, где хочет? — хмурюсь я. — Одни могут существовать с другими?

— Да, именно так. Конечно, на это понадобится время, немало времени. Слишком долго нам прививали мысли о врагах, чтобы мы так легко отпустили их. Но все устали от войны, никто не хочет больше проливать кровь. Все хотят мира. Будем пытаться строить его.

Я киваю, откусывая хлеб. Жаль, что папа не дожил до этого момента. Жаль, что погиб, ослепленный безумной идей, и не увидел, что можно достичь того же мирным путем. А может, невозможно? Может, людям нужно, чтобы эта боль происходила? Потому что одной памяти о ней им не хватает, чтобы желать мира? Ведь столько людей погибло, прежде чем все остановились.

— Ну а ты что думаешь делать дальше, Ада? — смотрит на меня дядя. Я пожимаю плечами. — Вернешься домой? Или останешься с этим парнем? Мир, кажется, его зовут.

— Останусь с ним, — я произношу это раньше, чем осознаю, и немного краснею от смущения. — Он мой истинный, дядя Эл. И знаешь, оказывается, истинность — это совсем не сказки, как внушали нам.

— А твоя магия? Откуда она, Ада? Откуда такая сила?

— Помнишь то письмо от папы? — спрашиваю его, он кивает. — Он писал, что на пороге какого-то великого открытия. И говорил о том, что магия — единственное, что дается человеку изнутри. То есть невозможно колдовать, если к тебе не придет Сила Земли. И невозможно обратиться животным, если в тебе не заложено это при рождении. Но магия создается посредством твоей веры и намерения. Магия — это та сила Трианы, бесконечная, непостижимая, которая заложена в каждого из нас. В каждого, дядя Эл понимаешь? И только от тебя зависит, насколько эта магия проявится, насколько проявится через нее Триана в тебе. Сегодня ночью мое намерение было очень велико, и я смогла сделать это: смогла остановить войну.

— Это… Это действительно грандиозно, Ада, — он качает головой в восхищении. — Но ты хочешь сказать, что любой человек?..

— Да. Если только он позволит себе поверить в чудо. И если пустит Триану в свое сердце. К сожалению, долгие века маги старались сделать так, чтобы люди отдалились от Трианы, перестали в нее верить, верить в себя, и в то, что они способны на что-то подобное. Потому что иначе их было невозможно контролировать, Академия не удержала бы власть, перестала бы быть группой привилегированных. Любой может быть магом, дядя Эл, если только откроет свое сердце навстречу Триане. А она всегда готова взять нас за руку. Только этого и ждет.

Я стираю выступившие слезы, качаю головой сама на себя. Не знаю, почему так расчувствовалась. Может, потому что для меня это не пустые слова, я сама только что пережила подобное, и это не описать и не вместить в обычный человеческий ум. Я знаю, что уже сегодня у меня может не получится, потому что не хватит веры, появятся сомнения, но я вижу путь, по которому надо идти. Человек слаб, но он может бороться со своей слабостью, двигаться вперед… И я буду пробовать делать это. Как и множество других людей, когда поймут, какой перед ними открыт путь. Всегда был открыт.

***

Мир появляется только ближе к вечеру, очень уставший, наверное, он почти не спал, а я вот успела и после обеда вздремнуть.

— Привет, — заглядывает в мою палату, я улыбаюсь в ответ.

— Привет. Ну что решили?

— Много чего, — он устало трет лицо, садясь на край кровати. Осторожно гладит меня по щеке. — Было решено сделать всех свободными. Население будет выбирать тех, кто будет заниматься делами от лица каждого города… А дальше посмотрим, что из этого выйдет. Кроме того, все узнают правду, скрываемую об оборотнях. Обнародуются все научные данные из Академии.

— Все будут знать все, — киваю я. — А папа? Ты забрал его тело?

— Мои ребята забрали. Его перевезут в Кемвуд и похоронят рядом с Каролиной Эдмунд.

— Спасибо, — закусываю губу от нахлынувших эмоций и сжимаю руку Мира. — А гримуар? Он был при нем?

Он качает головой.

— Вероятно, он спрятал его или на поле боя, или ещё в Кемвуде. Я так понимаю, заклинания он знал и без гримуара. Но мы все-таки постараемся найти его, это важная для истории вещь.

— Надеюсь, эта вещь больше никогда не пригодится, — честно говорю я и, поколебавшись, спрашиваю: — Ну а ты? Что о тебе?

— Моя миссия окончена, — Мир криво улыбается. — Та миссия, которую на меня возложила Триана. Великая война завершилась, оборотни получили свободу.

— Не хочешь встать во главе клана?

— Нет, — он качает головой. — Отец прекрасно справляется с этой волокитой. К тому же есть Ивера и Кеин. У меня совсем другие планы на жизнь.

— Какие? — сердце невольно замирает, когда Мир берет мои руки в свои.

— Знаю, что между нами много чего произошло. И у тебя есть причины ненавидеть меня и хотеть бежать как можно дальше…

— Мир…

— Я договорю, Ада, ладно? Я далеко не идеал. Я воин, может, бесстрашный, но всего лишь воин. Выращенный для убийства оборотень. Много лет я существовал в этом пространстве, не видя света. Пока не появилась ты. И все сразу полетело в пропасть, — он усмехается, и я вместе с ним. — Но ничего другого я не хочу… Южнее Кемвуда возле леса есть прекрасные поместья. Они много лет пустуют, после истребления клана некому заниматься ими. Если ты согласишься, мы можем поехать туда. Будем жить на природе, я научу тебя ездить на лошадях… — Мир смеется, и снова вторю ему. — Я не могу дать тебе какие-то блага, или гарантировать богатое существование… В городе ты наверняка сможешь добиться большего, учитывая, какие способности в тебе открылись…

— Я согласна, — перебиваю я его, он смотрит с недоверием.

— Уверена? — спрашивает зачем-то, я киваю, снова стирая слезы. Я стала такой плаксой!

— Ведь мы сможем переехать еще куда-то, если будет в этом потребность, правда? — спрашиваю его, Мир кивает в ответ. — Но сейчас я хочу именно то, что ты описал. И еще… Можно тебя кое о чем попросить?