Каннут, отродье Севера (СИ) - "taramans"

Привычка, а она у него уже сложилась — это дело такое! Только оконца в его комнате посветлели, Каннут открыл глаза. И неважно, что спал он… Ну — примерно минут сорок, не больше! Обе орчанки лежали рядом, и ему пришлось приложить силы, чтобы освободиться от рук и ног.

«Не будем дожидаться, пока старина Седрик снова начнет выламывать дверь, поднимая меня на пробежку! Зачем смущать гостий? Хотя, не очень-то их и смутишь, как выясняется!».

Каннут натянул на себя старую одежду, давно превратившуюся в одеяние для занятий и порядком уже обветшавшую.

«Х-м-м… я подрос что ли? Штаны какие-то короткие стали. Ну да, вот и рукава рубахи коротковаты. И в плечах немного жмет. Ладно, будем донашивать, пока вовсе не развалится!».

Кан покосился на смуглые тела на его кровати.

«И нечего было критиковать кровать! Вполне выдержала все скачки степных кобылок!».

Хотя Маива во всем этом безобразии принимала участие куда меньше подруги. Все же несколько стеснительна и уж точно менее опытна!

— Ты куда собрался? — со сна хрипловато спросила Волин.

— Спи! У меня утреннее занятие. Я вернусь часа через полтора-два.

— Нет! Я с тобой. Мне вполне достаточно сна. А нет — так потом в седле высплюсь! — девушка поднялась, потянулась и быстро принялась одеваться.

Сначала они бежали молча. Кан косился на орчанку, замечая на ее губах улыбку.

— Чему… ты улыбаешься? — спросил он.

Волин засмеялась:

— Всегда приятно, когда случается что-то хорошее, тем более, если ты этого вовсе не ждал! — ответила девушка.

«А бежит она хорошо! Дыхание ровное, как будто идет неторопливым шагом!».

— Тебе привычно бегать?

— Конечно! — немного удивилась она, — Лет с пяти бегаю. Да у нас вообще дети бурно занимаются. Нас рано заставляют брать в руки топор, копье… Учат, тренируют. Когда мне было лет тринадцать, нас уже заставляли бегать не на расстояние, а на время… День, два… Один раз я бежала три дня и две ночи. Вот это было сложно!

— И что — все так? — удивился Каннут.

Девушка помотала головой, вскружив косички:

— Нет, не все! Только бычки и те из девушек, которые решили стать воинами.

— То есть… воинами решают стать не все девушки?

— Нет! Некоторые… как Маива, кстати! Обучаются у разных ремесленников. Вот она, к примеру, десять лет училась у шамана.

— У шамана? — удивился Кан, — Я думал учениками шаманов могут стать только мужчины.

— Учениками — да! Но Маива не была ученицей шамана. Ее учили быть травницей, знахаркой, лечить скот. А так — да! Ученики, которые потом сами станут шаманами — только мужчины.

— А… а как же девушки, которые решили стать воинами… а семья?

— Семья? — удивилась Волин, — Никто мне не запретит завести семью, если я захочу. Но… может быть лет в пятьдесят? Если жива к тому времени буду.

— Если жива?

Девушка на бегу умудрилась пожать плечами:

— Ну да! Орки часто погибают: в войнах, стычках, набегах. Из моих сверстников… живы пока еще… половина, наверное. Гибнут детьми, гибнут немного позже. Гибнут, став воинами. Что тут такого? Вот от старости умирают редко!

Она засмеялась.

— Ну-у-у… при такой жизни… у вас должно быть много детей.

— Так и есть! — кивнула Волин, — У нас в семьях пять… шесть детей — редкость! Обычно гораздо больше! У моей матери было двенадцать детей. Осталось семеро! Пока — семеро!

— Х-м-м… сурово! — качнул головой Каннут.

— Нормально! — отмела взмахом руки Волин, — Нормально! Так было всегда. Зато выживают самые сильные, хитрые, удачливые! Хорошая кровь, здоровое племя!

— А-а-а…, - хотел задать нескромный вопрос Кан, но задумался — стоит ли?

Девушка с улыбкой покосилась на него:

— Ну же! Что тебя интересует? Когда я лишилась девственности?

Каннут смущенно скорчил нос.

— Не смеши меня, лягушонок! — засмеялась она, — Ничего такого в твоем вопросе нет. Это у вас, людей, эта тема — табу. Да и у других — тоже. А мы, орки, свободные! Можем спрашивать, что хотим. Говорить, о чем хотим. Только нужно помнить, что от некоторых вопросов можно умереть!

И девушка снова засмеялась.

— Да, так вот… Когда мне было тринадцать… когда мы бежали днями и ночами… Кроме этого, мы, дети, уходили в степь одни, группами по пять… иногда семь человек. Взять с собой можно только нож. В степи по ночам бывает холодно… Как греться?

Она покосилась на него, улыбаясь:

— Нас было пятеро. Девчонок… я и моя подруга. Мы грелись!

— У нас это вообще-то — удовольствие, а не вопрос выживания! — задумчиво пробормотал Каннут.

Волин удивилась:

— А кто сказал, что греться нельзя с удовольствием?

«М-да… Дикие люди — дети гор! Здесь — дети степей!».

— То есть… у вас каждый может — с каждой? Без симпатии, чувств?

— Почему же? Есть и симпатии, и чувства есть. Но… это же не всегда и не у всех! К примеру… Я ходила в отрядах в разные стороны степи. До Шарраха доходили. Поход — дело долгое. И месяц, и два… И даже — больше! А мужчинам без женщин нельзя! Это только…, - тут Волин сморщилась от отвращения, — Это только эльфы могут — мужчины с мужчинами! Ну — как говорят. Или… женщины — с женщинами. Высокое Небо и Мать Земля положили закон: мужчине нужно с женщиной — и никак иначе! Вот… два месяца в походе… Мужчины без женщин начинают дуреть уже через месяц пути. Это проверено веками! Ссоры, драки… Или уж совсем плохое — убийства друг друга! Они воины! Если они не воюют, они дерутся… А если ни то, ни другое… Значит, нужна женщина.

— И много женщин в таких походах? — покосился на нее Каннут.

— Я была пятая! — засмеялась Волин, — Мужчин… мужчин было тринадцать!

«Однако! Дикари? Ну-у-у… может быть!».

— Правда, вернулись только три женщины и семь мужчин! — посуровела девушка, — Мы схватились со стражей одного племени. Победили. Но вернулись не все…

— Ты сказала, что Маива училась десять лет у шамана. А сколько ей лет?

— Девятнадцать! Она только вышла из возраста бычков и телок! — засмеялась девушка.

— А-а-а… тебе?

— Мне? Мне тридцать два! — она покосилась на Кана, — Для тебя я старая?

— Глупости! Ты отлично выглядишь!

— Я стараюсь! — засмеялась девушка, — Может, и правда… лет в пятьдесят заведу семью, буду рожать орчат!

— А семья у вас… это — муж и жена? И дети?

— Нет… у нас… ты все равно не поймешь. У нас у воина может быть и пять жен. Так же как у женщины — два мужа, а может и три. У моей тетки было пять мужей! Она была великой оркой! У нее было двадцать семь детей!

«Видно это какое-то достижение, если девчонка приняла такой гордый вид. Гордится за тетю. М-да… Чего только в мире не бывает!».

Но Каннут сделал вид и покивал с уважением, чтобы потрафить девушке.

За разговором они увлеклись и пробежали куда больше необходимого. Выбежали на берег притока Лесной.

«А здесь хорошо! И берег чистый, покрытый травкой, и вон тот сук вполне подходит для занятий!».

Упражнения, которые делал Каннут, в большинстве своем оказались знакомыми Волин. И она даже подсказала парню еще парочку, а также показала, как она растягивается перед занятиями. А так как девчонка, чтобы не испортить одежду, полностью разделась, зрелище было… к-х-м-м… очень интересное!

Увидев его взгляды, Волин улыбнулась:

— Не отвлекайся! Потом… когда закончим, искупаемся в реке. Вот потом…

Глава 24

Они задержались. Изрядно задержались. Даже не так — они очень сильно задержались! Ну а что такого? Сначала разминка и упражнения, причем в отличие от тех случаев, когда над Каннутом нависал с претензиями Седрик, здесь не было его противного скрипучего голоса, его ехидных замечаний и едких, обидных обзывательств, но в этом случае была Волин! А девушка отдавалась занятию полностью, без дураков, и отставать от нее в этом было неловко. Поэтому к концу занятия Кан чувствовал, как, налившись кровью, закаменели его мышцы, а сухожилия ныли так, как будто его пропустили через адов механизм средневековой инквизиции.