Как злодейка кукурузу выращивала (СИ) - Джейкобс Хэйли

Я даже подумываю ввести что-то наподобие визы, ограничив период нахождения иностранцев по времени, и ввести правила, регулирующие их право постоянного проживания в землях герцогства. Придется хорошенько покопаться в памяти, припоминая миграционные положения законов с Земли и переделывая их под реалии этого мира.

Мы с графом делаем перерыв на чай, и, быстро утолив жажду, помощник и мой первый заместитель продолжает доклад:

— Принц Эльзании желает посетить герцогство в следующем месяце и подписать договоры о сотрудничестве. Вам нужно с ними ознакомиться, некоторые пункты требуют тщательного изучения и подготовки правовой базы.

— Понятно.

— И…из столицы пришло письмо. В честь дня рождения кронпринца намечается бал. Приглашение…

— Отклонить, — перебиваю безапелляционно.

— Ваша светлость, это мероприятие из разряда тех, на которых присутствие представителя нашего феода обязательно.

— Отправь барона Фернала. Или Деклана Пэрриша. Он будет рад возможности пощеголять во дворце.

Пожимаю плечами, предложив вассалов себе на замену.

— Или езжай сам, Корнелиус, тебе не помешает развеяться. В декабре столица также прекрасна, как и в любое другое время года. Можешь задержаться там на новогодье. Вряд ли из-за снега получится вернуться скоро обратно в герцогство, в земли вечного лета.

Граф, вопреки ожиданиям, не отвечает на мою хитрую улыбку.

— Лиссандра, рано или поздно, но вам придется показаться при дворе. Вы не можете избегать вечно…

— Не горю желанием зябнуть в дороге. Да и я достаточно пожила в столице. Здесь полно дел. А в случае созыва Совета я предпочту передать право голосовать от моего лица соседям — Ольстему или Арбету. Раз уж в прошлый раз Дренгар голосовал за весь Север, думаю, ничего страшного не случится, поступи я также.

В преследуемом мною мысленном идеале мы с Кайденом больше никогда не встретимся вновь.

Я не перенесу видеть в его глазах направленное на меня равнодушие или, в лучшем случае, праздное любопытство ко мне как к впервые встреченной незнакомке.

Он забыл меня, забыл все то, что моя память продолжает хранить и подбрасывать во снах.

И если тогда, когда он только оказался в землях Сваллоу, преследуемый королем, не помня самого себя, я хранила на него обиду, сейчас у меня нет никакого права обижаться. Наоборот, я должна испытывать вину за то, как с ним поступила.

По своей ли воле поступала или из-за влияния Энока, но содеянного не вернуть. А возвратись я назад во времени, все равно ради мира и его жителей поступила бы точно также, не считаясь с чувствами любимого.

Граф Клосс не знает, что произошло между нами с принцем. Он лишь имеет какие-то невысказанные вслух подозрения. Если бы вассал знал, вряд ли бы настаивал на том, чтобы я засвидетельствовала свое почтение на этом балу перед наследником трона лично.

Мое самообладание держится лишь благодаря тому расстоянию, что нас разделяет.

Я и сама не знаю, какой будет моя реакция на реального Кайдена, оказавшегося в пределах поля зрения, а не на того с презрением глядящего мужчину из моих снов.

Последний раз, когда я его видела на полу в малой гостиной моего столичного особняка, потерявшим сознание из-за той бурды, что пришлось подмешать ему в чай. Именно из-за этого снадобья, которым обеспечил меня Энок, принц и потерял обо мне все свои воспоминания без шансов на их возвращение.

Граф Клосс вздыхает, но больше не предпринимает попыток уговорить меня отправиться в столицу. Это не первый раз, в прошлом году я не явилась на юбилей основания королевства, отправив вместо себя барона Фернала, а до этого пропустила еще несколько довольно значительных для королевства мероприятий.

— Поля на юго-востоке обработали от сорняков, а в западном районе готовятся собирать урожай. За Теллурой пашни выжигают огнем, чтобы расчистить землю и обогатить золой.

Чередуя поля, давая земле отдыхать, осваивая новые площади, не забывая про меру, сокращая площади под пшеницу, в герцогстве удалось добиться круглогодичного выращивания и сбора урожая каждый сезон.

Соседние феоды тоже заинтересовались диковинным продуктом, но в их землях идеальные условия для выращивания пшеницы, а с развитием отношений с соседними странами запросы на ее экспорт только растут, убытков они не несут, мы не конкуренты. Переходить на производство кукурузы и отказаться от золота полей ни Арбет, ни Ольстем не собираются.

У герцогства Сваллоу установились с ними неплохие торговые традиции — они продают нам пшеницу подешевле, а мы им со скидкой сбываем кукурузное масло и крупу. Все в плюсе, и никто не в обиде.

Северянам новый продукт с юга понравился, Дренгар с каждым кварталом просит отправлять больше, на его примере Ностра и Винтервальд тоже заинтересовались. Спрос начинает превышать предложение.

Мои вассалы, поначалу относящиеся к кукурузе как к забаве их юной герцогини, теперь активно поддерживают инициативу, просят помощи у моих уже опытных в обращении с этой культурой людей и закупают семена, расчищают для посадки участки, бросают все силы, почувствовав ветер перемен и звон будущей прибыли.

Обсудив с графом Клоссом еще несколько насущных вопросов, отправляю помощника заниматься делами и устало откидываюсь на спинку рабочего кресла.

Горы бумаг на столе меньше не становятся, сколько времени ни уделяй работе.

Через десять минут приходит Милли с тарелкой сэндвичей. Перекусываю, глядя в окно на собирающиеся в небе тучи. Зимы как таковой на юге нет, как и снега с морозами, но погода все же немного смурнеет, иногда случаются грозы.

Меня устраивает подобная жизнь.

Все размеренно, спокойно. Предсказуемая рутина, занятые работой дни. Я почти не выезжаю за пределы дома. Если раньше еще выбиралась покататься верхом или погулять в саду, пройтись на городской ярмарке инкогнито, то теперь у меня нет на это ни времени, ни желания.

Поначалу я плакала каждую ночь, потом через день, потом раз в неделю, и вот теперь боль стала исступленной, хронической, такой, к которой я успела привыкнуть и с которой смогла смириться.

Я не позволяю себе вспоминать. Потому что за воспоминаниями придет надежда, мечты, а потом тоска и разочарование, усилившее в разы мое чувство вины и агонию в сердце.

Наши с Кайденом жизненные дороги разошлись в разные стороны. Казалось бы, это чувство должно утихнуть. Ослабнуть со временем. Но порой у меня возникает ощущение, что его дыхание опаляет мне затылок: так близко, сколько бы километров, стен и секретов нас ни разделяло.

Нет, забудьте мои слова о том, что я привыкла!

Мне не стало легче. Наоборот, мои чувства только усилились.

Я думаю о Кайдене все время. Думаю утром, прогуливаясь по прохладному саду. Нарочно укорачиваю шаг, чтобы подумать побольше. Поэтому теперь я после завтрака сразу сажусь за бумаги. Думаю о нем вечером, держа в руках какую-нибудь книгу. Я думаю о нем и тогда, когда для этого нет времени, и когда его навалом. Мне бы так хотелось перестать, но я не могу. Если бы кто-то знал, как так ухитриться и забыть его, я бы умоляла этого человека стать моим учителем.

Но нас никто не сможет разлучить, ведь я превратила Кайдена в воспоминания. С глаз долой — из сердца вон? Чепуха! Чем дальше от глаз, тем ближе к сердцу.

Наверное, стоило попросить Энока того зелья забвения и для себя.

Я стала на два года старше с тех пор, как видела его в последний раз. Ничто не греет мне душу, и я не могу смириться. А когда вспоминаю его лицо, становится плевать на расстояние и время.

А сны, в которых он ко мне приходит, я жду больше всего на свете, ведь только там можно побыть немного рядом…

Закопавшись в документы с головой, я выползаю из кабинета только ближе к ночи. Поднос с ужином уже ждет меня в спальне, набрана горячая ванна — без заботы слуг я бы давно перестала за собой следить — а между одеял подсунуты грелки, из-за усилившейся с темнотой непогоды за окном стало зябко, в такое время легко подхватить простуду.