– Ничего. Тебе просто не хватало практики, вряд ли монашки устраивали вам танцевальные вечера. – Теплая ладонь Милоша легла мне на талию, чуть не обхватив ее целиком. Мы были совсем близко, и он перешёл на интимный полушепот. – Должно быть, тебя учили считать это ужасным развратом.
Если бы он буквально не держал меня в объятьях, едва не прижимая к себе, я бы обязательно нашла что ответить. Но сейчас язык к небу прилип и все слова расплавились от жара, прилившего к вискам.
Милош меня обнимал. Ветерок с моря холодил лопатки в чересчур смелом вырезе платья. На нас все, абсолютно все смотрели, даже официанты, наверное. Казалось, вот-вот провалюсь под землю от смущения.
Заиграла музыка. К счастью, для самого простого танца, того, который на четыре шага. Надо собраться и постараться попасть в ритм. Все получится, я помню движения...
– Лина, ты что, считаешь?! Не думал, что все настолько плохо, – внезапно выдал Милош. Нашел над чем насмехаться, свинья!
– Да, настолько. И я предупреждала.
– Не сердись. Все в порядке, расслабься и позволь мне вести. Что ты как деревянная.
С этими словами он погладил мою поясницу. Всего-то пара быстрых движений, не интимней дружеского похлопывания по плечу, но почему-то воспринималось как что-то такое... Совсем неуместное. Он не должен себе такого позволять.
– Ох, опять это твое ханжество! – поморщился он. – Это всего лишь танец. Говорят, я неплохо танцую, доверься мне хоть немного.
Он действительно превосходно вел, все, что мне нужно было делать – не мешать и не сопротивляться. Я старалась, правда. Но расслабиться и перестать думать о том, что мы посреди любопытной толпы, удалось когда танец почти закончился. Только начала входить во вкус – и музыка смолкла.
– Не так все оказалось страшно, правда, дорогая? Тебе ведь понравилось. Скажи, что понравилось.
Его глаза сияли весельем, губы тронула полуулыбка. Я невольно залюбовалась. Какой он всё-таки красивый, когда все хорошо, всем доволен, и лицо словно светится изнутри.
– Если бы не боялась опозориться, я бы танцевала до утра, – призналась, заставив себя отвести взгляд.
Это тот самый Милош Лессар, о котором ходит слава коллекционера женских сердец. Тот, кто покорил всех тех девиц, осаждавших больницу где он лежал и неделями осыпавших его любовными письмами. Я впервые почувствовала, что он может быть опасным. Нельзя позволять себя обмануть и очаровываться.
– Это такие пустяки, не стоит беспокойства, – отмахнулся он. – Даже если сделаешь что-то не так, главное держись как ни в чем не бывало. Экстравагантность нынче в моде, а в твоём положении можно себе ее позволить. Лучше потанцуем ещё.
– Ну... Если ты просишь.
Следующий танец тоже был знакомым, почему бы и не сделать одолжение. Правда, в этот раз пришлось сложнее, чем четыре шага. Но я попробовала довериться партнеру, и все получилось. Милош с лёгкостью справлялся, и если я путалась, подхватывал движения и возвращал в ритм.
– Ты здорово танцуешь. Даже с такой неумелой партнёршей как я, – сказала, когда он притянул меня ближе. – Чувствуется богатый опыт.
Он рассмеялся, в очередном па резко развернул меня спиной к себе, отчего взметнулись сверкающие висюльки на юбке – как будто специально для этого момента платье мне выбирал.
– Жаль, если это все, что ты сейчас чувствуешь, – произнес над ухом. – Значит, я все ещё не в форме.
Я сделала три шага, покачивая бедрами – считала, он ведь не видел. Снова резкий поворот – и оказалась с ним лицом к лицу.
– Ну почему же. Я все ещё чувствую себя в центре всеобщего внимания. И мне это неприятно.
Он переместил ладонь выше, чтобы поддержать, когда слегка прогнусь назад. Вроде бы случайно коснувшись кончиком пальца самого края выреза на спине и голой кожи над ним.
– Привыкай, – улыбнулся, склоняясь надо мной.
Зараза. Когда разучивала с ангелом этот танец, он не казался таким откровенным.
– Погоди-ка. Ты чего это, заигрывать со мной вздумал? – получилось слишком громко: я заметила любопытные взгляды пары, оказавшейся рядом, и понизила тон. – Ты это брось. Я тебе не абы кто, забыл, что мы вообще-то женаты?
– Странные у тебя представления о браке, – озадаченно проговорил он. – Я полагал, наоборот, жены требуют внимания.
– Так то настоящие жены, а не те, которых берут впридачу к титулу.
– Но зачем себя ограничивать, если повезло?
Вот тут я наконец совсем сбилась. Запуталась в ногах, дернула не в ту сторону. Но Милош даже опозориться как следует не позволил. У него оказались очень сильные руки, вернул меня в нужное направление без труда. А потом музыка наконец закончилась.
Сказав, что хотела бы немного отдохнуть, я буквально вырвалась и быстрым шагом вернулась на свой плетеный диванчик в углу. К счастью, его не убрали. Даже лучше стало, теперь тут почти не было света. Из полумрака я наблюдала, как Милоша немедленно окружили какие-то девицы – и без меня хватало желающих с ним потанцевать.
Но он вдруг куда-то исчез. И через некоторое время появился возле меня с чем-то прохладительным в руке. В стакане играли пузырьки и плавали аппетитные лимонные дольки. Увы, это оказалась всего лишь минеральная вода, даже сахара не положили.
– Не стоит прятаться в углу как бедная родственница, – сказал он, когда я напилась и вернула стакан. – Нужно обойти гостей, нельзя надолго оставлять их без внимания. Ты как хозяйка дома будешь меня сопровождать.
70.
Гости разошлись на рассвете. А кое-то и вовсе не разошелся. Я узнала это утром, когда проснулась от ощущения чужого присутствия через пару часов после того как легла. Бывает такое: просыпаешься – и глаз не сомкнешь, сколько ни ворочайся. Вот я и решила вставать. Прогуляться, выпить кофе с молоком, посмотреть, какой урон карнавал безудержного веселья нанес нашему дому.
Прислуга как раз вовсю его убирала. Уже вынесли декор, распахнув все окна, выветрили кислые запахи вчерашнего веселья, избавились от брошенных тут и там пустых бокалов, ненужных масок и прочей мишуры. На столике в углу разложили потерянные кем-то вещицы в ожидании, когда хозяева хватятся. Одинокие перчатки и серьги, чья-то маленькая сумочка, запонка, портсигар... Взглянув мимоходом (не рыться же во всем этом), я подумала, что каждая из них жутко дорогая. А они теряют словно какую-то мелочь, возможно, даже и не вспомнят.
– Азорра Николина, что это вы так рано? И меня не позвали, – выбежала откуда-то Желька.
Ее волосы были повязаны косынкой, рукава засучены, в руке метелка. К уборке привлекли всех слуг без исключения.
– Да что-то не спится. Видимо, чувствуется, что все вокруг работают... Но не беспокойся, у тебя и так полно дел.
– Это уж точно. Азор Милош тоже встали, на веранде кофе пьют. Наверное рад будет, если присоединитесь. Сказать, чтобы вам тоже подали?
Попросив, чтобы к кофе вынесли еще что-нибудь перекусить, я вышла на веранду. Зная привычки хозяина, ее привели в порядок в первую очередь. Ничего не напоминало о вечеринке... Вернее, почти ничего. В тени на ротанговом шезлонге кто-то спал, заботливо накрытый пледом. Я не сразу его заметила.
– Не обращай внимания, он совершенно безобиден. Просто любит иногда перебрать, – увидев, куда я смотрю, прокомментировал Милош. – Что ты здесь делаешь так рано? Не спится?
– А ты? – спросила я, занервничав под его взглядом.
Сразу вспомнила, что одета в шелковое, но очень простое платье-халат неброского серо-голубого цвета. Что волосы мои заплетены в обычную косу и конечно же на мне нет никакого макияжа, а лицо ещё бледнее чем обычно после ночи без сна.
Солнце взошло, и от волшебного преображения ничего не осталось. Я снова превратилась в серую мышь. Золушка наоборот.
– У меня режим, всегда встаю рано. К тому же привык к такому образу жизни, – ответил Милош. Он выглядел элегантным и свежим, как всегда. Хоть в небрежной домашней одежде, хоть во фраке. – Присоединяйся, Я налью тебе кофе, это немного взбодрит. Надеюсь, ты не зря пожертвовала сном, и маскарад тебе понравился.
