Ректор напрягся, но на этот раз моя магия начала засыпать. Отец хмыкнул и обратился к моему супругу:
– Зачем ты пришел сюда, Эдвин Рокфосс?
– Чтобы примирить мой род и риспи. Я взял в жены твою дочь, как и положено по договору между тобой и Сильвиусом Рокфоссом. Обязательства моего рода исполнены. Исполни и ты свою часть.
Унэгэн рассмеялся:
– Вот как ты заговорил… Для этого ты и пришел сюда, верно? Готов принести клятву вечной любви перед священным камнем?
Эдвин уверенно ответил:
– Готов.
Правитель риспи начал обходить нас по кругу и вкрадчиво произнес:
– А знаешь ли ты, что коснуться камня и принести клятвы может не каждый? Для этого вы должны выполнить еще одно условие.
– Какое еще условие? – нахмурился Эдвин.
Я невольно придвинулась к нему ближе. Золотистые глаза смотрели на нас из темноты леса. Во взглядах риспи была неприязнь, мне было не по себе. Унэгэн остановился перед нами и объявил:
– Только истинный риспи может коснуться камня. Для того чтобы брак считался заключенным по правилам, мой народ должен признать твою жену. И одного моего слова для этого недостаточно. Есть определенные традиции…
Он повернулся к Лиху и смерил сына задумчивым взглядом. Мой братец поспешно шагнул вперед и заявил:
– Признаю Лину Рокфосс своей кровной сестрой, и прошу от тебя того же, отец.
– Ты готов отплатить ей за помощь даже этим? – улыбнулся правитель риспи.
– Она спасла мне жизнь, – ответил Лиху.
– А ты спас ее от Кицу и Куми, – возразил Унэгэн. – Но я готов пойти у тебя на поводу, сын. Ты знаешь условия. Если еще трое риспи, кроме тебя, поручатся за полукровку, право быть одной из нас ей будет даровано.
После этого правитель возвысил голос и заявил:
– Кто готов поддержать просьбу Лиху?
Еще одна лисица отделилась от толпы почти сразу. Потухшая шкура, неуверенные движения. Амайя! С трепетом и волнением я наблюдала за тем, как старуха занимает место рядом с моим братцем. Черный риспи прижался к ее боку, и белый узор на его морде вспыхнул. Цвет шерсти Амайи сразу начал улучшаться, и я поняла, что Лиху делится собранной силой. Старуха благодарно прикрыла глаза и проскрипела:
– Я готова учить девочку. Ее элементаль сильна.
– Она отдала часть магии Лиху, – напомнил Унэгэн.
– И это, скорее всего, стабилизировало ее собственную, – парировала Амайя.
После этого она устремила взгляд в толпу соплеменников. Лисы приблизились, и я увидела там уже знакомую парочку риспи. Таалаб и Саалаб. На миг в моей груди вспыхнула безумная надежда. Но братья оскалились и отступили назад. Я в отчаянии огляделась. Больше я не знаю ни одного риспи. Никто не согласится признать меня, а нужны еще двое.
Эдвин успокаивающе сжал мою ладонь. Я видела, что он сдерживает гнев. Требования риспи не оставляли нам и шанса на примирение. Этот шанс забрали уже тогда, когда мы оба поверили, что мир с горой возможен. Накатило отчаяние, я медленно обводила взглядом поляну в поисках сочувственного взгляда. Мне нужны только двое. Но везде я встречала злые желтые глаза и оскалы.
А в следующий миг толпа расступилась и на поляну вышла еще одна белая лисица. Жемчужная шерсть сияла под луной, в каждом движении была невероятная грация. Теперь все смотрели на нее. Рапоса? Она пришла сюда из круга предков? Риспи остановилась перед Унэгэном, который снова обратился в лиса. Я внимательно наблюдала за тем, как невероятная красавица прижимается к боку своего повелителя, трется лбом о его подбородок. Унэгэн в этот момент казался мне невероятно довольным.
– Я знал, что самым сильным из моих потомков будет наш сын, Рапоса, – пробормотал он и лизнул красавицу в лоб.
Прекрасная риспи улыбнулась и направилась к Лиху. Тот почтительно склонил голову. После этого Рапоса села рядом с сыном и выжидающе посмотрела на Унэгэна.
– Нужен еще один, – мягко напомнил ей правитель. – Вас троих недостаточно.
– И он уже идет, – мелодично произнесла лисица.
Стоило ей сказать это, как на поляну вышел риспи. Этого я не знала и никогда не видела. Среднего размера лис, худой и поджарый. Его морду пересекал багровый шрам. Такие же багровые шрамы покрывали левую переднюю лапу зверя, и он отчетливо припадал на нее.
Хромой замер и склонил голову, приветствуя своего правителя. Унэгэн пренебрежительно спросил:
– Цер? Неужели и ты хочешь вступиться за нее?
Тот покосился на меня и буркнул:
– Я хочу, чтобы Сулаки вернулась домой. Кицу и Куми обманом заставили ее участвовать во всем этом. Если ради этого надо признать полукровку одной из нас, я согласен.
После этого лис дохромал до своих товарищей и улегся рядом с Амайей. В глазах его светилась такая тоска, что я сразу вспомнила все, что рассказала мне рыжая девушка в саду. Цер. Ее возлюбленный вернулся из ссылки.
Сердце бешено колотилось в моей груди. Четверо. Четверо риспи вступились за меня. Я стиснула руку Эдвина. Унэгэн взмахнул хвостом, и рой огненных шаров осветил поляну. Риспи шагнул к зеленому камню, приглашая нас последовать за собой. Эдвин уверенно повел меня вперед. Я чувствовала, что волнуюсь больше, чем в день нашей фиктивной свадьбы.
Лис остановился возле зеленого камня и взглядом приказал нам с Эдвином занять места по бокам от него. Затем Унэгэн повернулся ко мне и потребовал:
– Руку.
Я с опаской протянула ему ладонь. Эдвин напрягся, когда лис сжал мою ладонь зубами. Хруст печати был таким отчетливым, что вздрогнул даже Эдвин. Я почувствовала небывалую легкость. Даже боль пришла не сразу. Только после того, как лис выпустил мою руку. Тяжелые алые капли упали на траву.
Рыжая вспышка – и Унэгэн снова обратился в человека. Одной рукой он перехватил мое запястье. Я ждала, что другой он снова дотронется до печати. Но вместо этого лис выудил из-под моего воротника кулон. Тот самый, в виде черной лисьей головы. По губам правителя риспи скользнула усмешка. Какое-то время он держал его в руках, и я чувствовала течение магии. Когда Унэгэн отвернулся, я коснулась пальцами камня и ощутила тепло.
– Что это? – озадаченно спросила я.
– Я уничтожил печать, – пояснил риспи. – Часть моей магии будет помогать тебе стабилизировать огненную элементаль.
Неожиданная забота отца скорее пугала, чем обнадеживала.
– Уничтожил печать? – заволновалась я. – Но без нее…
– Нормально все будет, – подала голос Амайя. – Будешь учиться дальше.
Правитель риспи кивнул, а затем подхватил мою окровавленную ладонь и соединил наши с Эдвином руки над камнем. Кровь продолжала капать на гладкую зеленую поверхность.
Вокруг моих пальцев вспыхнул рыжий ореол, и сначала я испугалась, что обожгу своего супруга. Но тот не дрогнул. А Унэгэн торжественно произнес:
– По законам горы и леса, силой огненного духа я связываю ваши судьбы. И пусть ваша любовь и верность друг другу будет основой мира между риспи и людьми.
Сияние медленно гасло, а рана на моей руке начала затягиваться сама собой. Когда кровь перестала течь, Унэгэн отпустил нас.
Эдвин привлек меня к себе и нежно поцеловал. Это немного озадачило риспи, но успокоило меня. Навалилась ужасная усталость. Я не верила, что все получилось. Договор снова будет действовать, у меня больше нет печати, Лиху вернул себе истинный облик и положение среди огненных духов.
Ректор подхватил меня на руки и сказал:
– Твоей дочери нужен отдых, Унэгэн. А мы с тобой должны обсудить много важных вопросов…
Обсуждали они до утра. Я провела остаток ночи под теплым боком Лиху, то проваливаясь в сон, то выплывая из него. Ужасно хотелось есть, но человеческой еды не было. Заботливая Амайя принесла мне какие-то ягоды и чистую воду.
На рассвете было утверждено новое соглашение между людьми и риспи. Мне показали ту самую скрижаль. Чуть в стороне от дерева, у истока реки, возвышалась гранитная стела. Магией риспи на ней выжгли слова нового договора, и оттиск человеческой элементали Эдвина скрепил его. Теперь нам предстояло вернуться домой.
